— Тебе здесь нечего делать! Я четко сказал, чтобы прислала кого-то из помощников… — Если я права в предположениях о том, что ты собрался провернуть, помощники — это мало, любимый, — искренне вздохнула Маша. — Много вопросов может возникнуть. — Тебя здесь не будет, ясно?! — буквально рявкнул Олег. Но ее и это не испугало. Она уже достаточно хорошо знала этого мужчину. — Я за рулем, хороший мой. Неудобно говорить. Скоро буду, — только и заметила Маша, начав движение. И отключила связь. Если Олег и не был согласен с такой постановкой вопроса, больше не звонил. Наверное, тоже считал, что разговор по мобильному за рулем отвлекает. Зато стоило ей остановиться у недостроенного здания, расположенного по адресу, который Олег сбрасывал, как ее буквально вытащили из авто. Да, аккуратно и осторожно, но безапелляционно. При этом Дмитрий и ещё пара охранников окружили машину, словно бы отгораживая от окружающего. Или, возможно, делая все, чтобы саму Марию сложно было рассмотреть тому, кто оказался неподалеку. Олег же молниеносно «упаковал» ее в свою машину, не позволив и рта раскрыть. И теперь сел рядом. Выражение его лица наглядно демонстрировало, что Горбатенко очень… очень недоволен ее своеволием. Но Маше не было ни капли страшно. Да и до Пети он не дотягивал в своей ярости. Слишком хорошо она видела в его глазах гораздо больше эмоций, чем просто злость… — Привет, — спокойно произнесла Маша до того, как Олег начал бы ее вычитывать, и, подавшись немного вперед, переплела их пальцы. Он, уже открыв рот, чтобы ее отругать, очевидно, резко выдохнул, с каким-то опустошением, и невесело рассмеялся. Будто бы признав, что не может выдержать тон и ноту суровости с ней. А потом сгреб Машу в свои объятия и прижал к себе. — Привет… — прижался виском к виску. — Ты что творишь, душа моя? — его губы на ее шее обжигают касанием. — Не можешь же не понимать, что здесь и прокурор будет, и куча народу, которые про тебя не должны знать или видеть в таких обстоятельствах, Машенька. Да и твоя деловая репутация. Я тебя в это втягивать не собираюсь! Говорил уже… — Тебе будет нужен нотариус, Олег, — у самой голос хриплый и жаркий. Слишком близко он, слишком нужен, тем более после всех этих дней-ночей, когда ходили по самой грани. — Нотариус со всеми полномочиями. Не помощник, не просто подготовленные документы… Нет, — попыталась заглянуть ему в глаза, только он продолжал ее шею обжигать своим горячим дыханием — мурашки по спине. Не позволил отклониться. — Все должно быть сделано верно в такой ситуации, чтобы потом вопросов ни к тебе, ни к Юрию не возникло. Поверь мне. Иначе… — Ты из этой машины не выйдешь, душа моя, — прервал, обхватил обеими ладонями ее щеки, заставив теперь Машу смотреть прямо ему в глаза. Тоже напряжен. Пытается отстраниться, по каждому его движению это видит. И проигрывает сам себе, притягивая Машу все ближе. — Ясно? — решительно и беспрекословно заявил он, словно и не услышал ее доводов. Но обнимать продолжает. И по коже будто разряды молний. Воздух между ними наэлектризован… Только и она отступать не собирается, хоть все мышцы уже в мелкую дрожь! — Олег, — не любила, когда ее игнорируют. Пусть и понимала, что именно заставляет Олега действовать в ущерб себе же. — Я же о будущем думаю, и о твоих интересах… — По фигу мои интересы! — снова резко и зло прервал. Раздраженно и сердито сверкнул глазами. — Мы сейчас о твоей безопасности говорим, душа моя! — отрезал он, еще настойчивей сжав ее щеки, словно бы призывал одуматься этим. И заставлял в глаза его смотреть. А там, в его взгляде, столько всего бушует, что у Маши сил нет настоять. Только и вариантов не имеет, должна ему донести. Потому что в самом деле права и знает об этом! Он сжал челюсти, заметив ее упорство. Сквозь зубы выдохнул, словно уловив эту решимость Маши… А может, устав бороться со всем, что между ними копилось, клубясь в тесном салоне авто, нагнеталось месяцами, когда другого коснуться не позволяли себе… Или поддавшись тому, что держало, не давало обоим отстраниться хоть на миллиметр, вдруг резко наклонился и прижался к ее губам своим ртом. Жадно, жарко, жестко… И при этом с такой потребностью и нуждой, с такой напряженной дрожью, которую она ощущала в нем, что Маша все доводы и аргументы вдруг из виду упустила! Выдох на стон похож… Подалась, прильнула к нему со всей своей силой — их первый поцелуй… Действительно долгожданный! И безразлично стало до ситуации, резонов и всего того, что останавливало раньше. Его горячие губы на ее, дыхание, которого обоим не хватает. Жаркие руки Олега, вжимающие Машу в его большое и сильное, кажется, каменной твердости тело. В голове жар, здравых мыслей нет. Обхватила его шею руками с дикой потребностью, словно жить без Олега не могла! И ведь так и становилось на самом деле! И он не мог уже, кажется… Только у него выдержка сильнее. Замер, соприкасаясь с ее лицом своим лбом, носом, щеками. Губы все ещё на губах, хоть и не целует уже. Обжигает горячим дыханием. Она прямо физически ощущает его усилие, чтобы прекратить, оторваться, потому что надо… А не в силах ни один из них. И оба тяжело дышат, не в состоянии погасить все, что вспыхнуло между ними. — Ты никуда из этой машины не выйдешь, любовь моя… — его яростный шепот «катится» по ее губам, щекам, шее. — Никуда! И руки Олега обнимают ее так крепко, что дышать трудно. Да и не хочется! Только сейчас поняла, что у него на коленях сидит — не заметила, когда затащил. Или сама забралась? Тоже обнимает его со всей своей силы. И от того, что он сказал только что — все тело в дрожь. Души наизнанку, все границы нарушены. Резко выдохнула, уткнувшись лбом в его скулу. — Но это для тебя необходимо, любимый, — таким же шепотом. — Перебьюсь, — сердито отрезал он, не позволяя ей ничего объяснять дальше. — Ты — сидишь тут. Диму оставлю, — распорядился. Еще раз коротко и жадно прижавшись к ее губам, ссадил Машу со своих рук. И видно же, что самому никуда идти не хочется уже. Но оба знают — слишком серьезные дела ждут. И люди. — Документы на пассажирском сиденье у меня, — тихо напомнила, наблюдая, как он проводит рукой по волосам — она взъерошила, даже не поняв, не заметив. Мозг отключился в его руках. Расправил пиджак и галстук. Она ухватила его за руку — нить цела… Прижалась губами к его ладони. Почему-то не верилось, что скажет, случись что, вот и перепроверяла постоянно. А Олег, поначалу не понявший, что она делает, перехватил тут же ладонь Маши и к костяшкам ее пальцев с такой алчностью губами припал, что обоим ясно — никому не хватило того поцелуя, что только что себе позволили. Только времени совсем в обрез. Так и не взяв пальто, открыл дверь, выходя на улицу. И на один последний миг глянул на нее. Все еще злится и недоволен. Но и все другое, что в обоих бушует, что сам сейчас выпустил, — в глазах Олега горит, заставляя ее дрожать вообще не от страха. Все, чего он сейчас бы хотел — это сгрести ее в охапку и отвезти домой к себе. Подмять под себя, всеми возможными физическими способами закрыв и защитив, укрыв собой. Спрятать, от всех утаить. Чтобы и духу Маши здесь не было! Чтобы не увидел никто. И из своих рук не выпускать даже на секунду… Потому что не врал тогда, когда наизнанку нутро выворачивал перед ней: не выдержит, если с Машей что-то случится. Ее потери не вынесет. Был достаточно честен с собой, чтобы признать — это его точка излома и слабости, преодолеть которую не сможет. Просто потому, что не захочет без нее трепыхаться или дальше для чего-то глотку рвать. Оценка событий и смыслов меняется с годами. И в какой-то момент начинаешь ценить такие нюансы, которые раньше в сторону отодвигал, считая, что нагонишь, успеешь. Нихе*а… Не работает так. И постепенно приходит понимание, что больше может и не быть ничего. И не так уж щедра сука-жизнь, не сыплет тебе на голову подарки и счастье из мешка… Только себе у тебя отжимает все, что хоть минимальную ценность для души и сердца имеет. И с каждым прожитым днем, с каждой такой потерей — начинаешь безгранично ценить крохотные мелочи. В последние годы для Олега было подарком и наградой само присутствие этой женщины в его жизни. Разговоры с ней, эпизодические встречи. Даже если по самому краю его судьбы шла, пусть и не его она… Про то, что взрывало разум и душу последнюю неделю, когда заполучил в свои руки, хоть и сам воли обоим не давал, — и говорить нечего. Словно жил все эти годы в замкнутом вакууме, ничего не желая уже, по сути, от существования, — перекантоваться бы, да не дать никому себя в землю втоптать. Просто не проиграть… И вдруг оказался на бескрайнем просторе свободы, под раскинувшимся над ним небом, словно ставшим частью самого Олега. Весь мир в тот момент стал ему принадлежать! Все оттенки красок под сомкнутыми веками, когда ее прижал к себе в том парке. И дышать смог так, что воздух на вкус ощутил… сладкий и пьянящий. Сейчас же, когда позволил себе ее поцеловать… кайф острее любого физического удовольствия, что знал десятилетиями. Почти до боли. За грудиной до сих пор горело и жгло. А она, словно не осознавая, насколько важна и существенна, как бесценна для него, — взяла и сюда приехала… Чтобы его интересы отстоять. Мля! Олег растер лицо, стараясь встряхнуться и сосредоточиться на предстоящем. Вернуть себе холодную отстраненность. Что было почти невозможно, ощущая аромат ее духов на своем лице. Взял документы из авто Маши, которое уже переставили его парни так, чтоб за их машинами видно не было. Глянул на Димку. Тот все понял без слов, кивнул, получив «распоряжение». Олег точно знал, что ни на шаг от машины не отойдет, да и Машу без раздумий собой закроет от всего. Приподнял открытую ладонь, показывая верному помощнику и охраннику, что ценит и не забудет этого. И пошел навстречу машине Юрки. Им всем предстоял непростой вечер. Маша не выходила из авто следом за Олегом. Сейчас обострять и настаивать смысла не было. Однако не сомневалась, что ему придется вернуться за ней. Особенно, как увидела, кто именно из прокуроров приехал. Начальство. Неплохо знала Алексея. Он будет до последнего на каждой мелочи и правовом нюансе настаивать… И оказалась права — Олег вернулся через сорок минут. Теперь действительно злой, как черт, и яростный. Не на нее, это Мария тоже хорошо ощущала. И в то же время, его какой-то безысходный гнев на обстоятельства, яростное смятение от того, что не имеет другого варианта, которые он буквально транслировал вокруг, — проходили сквозь нее, окутывая и давя на Машу, вызывая ответное смятение тем, что понимала мотивы Олега. Как и то, почему иначе нельзя… Да и приехала потому, что знала: если Горбатенко дает свое слово кому-то — делает все, чтобы слово сдержать. Вот и сейчас, пообещав решить проблему Юрия, он вынужден действительно ее решить, а не создать новую. Даже если самого Олега бесит необходимость Машей из-за этого рисковать. — Я должен был отдать эти бумаги кому-то другому, — раздосадованно обронил он сквозь зубы, помогая Маше выйти из авто. — Кому угодно. Не тебе. Его ладонь на мгновение сжалась на ее локте, будто и сейчас, все понимая, Олег все равно не хотел пускать Машу в здание. — Мы сейчас здесь, в этом месте и в этом мгновении. Все остальное — уже несущественно. Все нормально будет, хороший мой. Нас с тобой не так просто одолеть, когда мы вместе, — сжала его руку на такое же мгновение. Не потому, что не понимала опасений Олега. Понимала. Да и прав он был во многом — ситуация могла превратиться в очень непростую. Но вариантов сейчас в самом деле иных не имели. Олег ничего не ответил. Одарил ее все тем же яростным взглядом, явно не убежденный и все ещё злящийся на себя, что допустил подобный расклад. И повел Машу внутрь, забрав из авто ещё и регистрационную книгу с печатями. Дима пошел за ними. Обстановка в самом здании показалась ей еще более накаленной. И та официальность, что Олег словно накинул на них двоих, как плащ на плечи, стоило войти, — только усиливала такое ощущение. Вновь по имени-отчеству… И невооруженным взглядом видно, насколько ему не по нутру происходящее. Так и бесится, бушует, хоть и старается наружу не выплескивать. Но она его всегда хорошо понимала. Старалась почти не говорить, быстро оформляла все, что следовало, подготовленное же. В обсуждения также особо не вступала, с Алексеем только поздоровалась да с Юрием парой слов перекинулась. А все равно чувствовала, как на нее словно бы давит напряжение Олега. И в себе стала отмечать нервозность. Груз этот на плечи давит, как низкий потолок в комнате: вроде и не тот рост у нее, чтобы задевать, а непроизвольно голову в плечи втягиваешь. Да ещё и периодически улавливаемый оценочный взгляд Алексея добавлял повод нервничать. Не то чтобы тот с ее братьями накоротке был. Нет, скорее. Но и не «на ножах». И чем ее участие в сегодняшнем вечере может в будущем для Марии обернуться — поди угадай. Не так и зря нервничал Олег, не без повода злился. Но ведь и не просто так именно с этим человеком сейчас дела решал. Значит, тоже связи между ними хорошие и найдут решение без крайностей? Непонятно, решила проблему Олегу или добавила только? В душе раздрай и сомнения, которые тоже не улучшали самоощущения. Быстро закончила все и, отдав Юре документы, стала за спиной Горбатенко, стараясь особо не привлекать к себе внимания. Да и по сторонам не разглядывала. Олег ее раньше в подобные обстоятельства никогда не брал. Обходился документами, как и сегодня хотел. Не подставлял… И хоть Мария о многом, в чем он участвовал, юридически ориентировалась, наяву, так сказать, старалась не рассматривать. Незачем. Да и Юрий ей был симпатичней, чем тот его бывший партнер, что сейчас в наручниках сидел под наблюдением охраны. А потому не казалось, что несправедливо. Наоборот, все возвращали к тем позициям, которые Маше виделись честными. — Мы отвезем вас домой, Мария Ивановна, — отстраненно-вежливая реплика Олега словно бы поставила точку в этом вечере. Все стали собираться. Маша не спорила. Вообще ни слова не сказала, кивнув. И пошла вместе с Димой к выходу, пока Олег что-то напоследок Юрию говорил. Хотелось быстрее покончить с этим. В собственную машину ее никто не пустил, ясное дело, да она и не рвалась. К тому же кто-то из охранников Олега сел за руль, так что здесь не бросят. Она же спокойно устроилась на заднем сиденье его авто. Олег подошел через минуту. И он все еще не успокоился. В замкнутой атмосфере автомобиля его раздражение и злость ощущались еще сильнее. И, что странно, казалось, что с каждым километром, удалявшим их от того здания, эти эмоции в Горбатенко только нарастали. И ехали они в направлении ее дома. — Пригласите в гости, Мария Ивановна? — не оборачиваясь к ней, тем же отстраненным тоном поинтересовался Олег, когда Дмитрий остановил авто перед ее подъездом. Даже с иронией, как ей показалось. — Вы всегда у меня желанный гость, Олег Игоревич, — решила не уступать ему в тоне. — Буду рада. Охранник в их диалог не вмешивался. Да и в принципе изображал глухого. Однако тут же вышел и придержал для нее дверь. Собрав свои бумаги и печати, она тоже вышла. Олег уже был рядом. Странная ситуация. Пока ей не до конца понятная. И его напряженная ярость, которую Олег так старательно пытался подавить, но та все равно пробивалась, мерцая вокруг него словно «аурой». Такого между ними ещё не было. А учитывая количество событий за вечер — гадать сил нет. Поднялись на лифте, он отодвинул ее, забрав ключи. Сам открыл, лично же снял и с охраны, не скрывая, что знает код. Откуда? Вопрос вертелся на языке, но Маша не уточнила. — Почему ты сейчас злишься? — отложив все на скамейку, стоящую у дверей, Мария устало сбросила пальто прямо на пол. Избавилась от ботинок. Провела рукой по лицу, прогоняя усталость. Ее губы все еще хранили ощущение его поцелуя, и меньше всего хотелось проводить вечер в такой атмосфере. Но у Олега имелось свое виденье. Он повернулся к ней после этого вопроса на какое-то мгновение. Но промолчал. Так и стоял у стены коридора, не проходя дальше. Руки сжал в кулаки, будто этим пытался взять эмоции под контроль. Увидел, что Мария заметила — спрятал в карманы брюк. Резко выдохнул сквозь зубы, шумно, тяжело. Вновь отвернулся, всматриваясь в темноту квартиры. И так ничего и не говорит. Маша вздохнула, обошла его и посмотрела в глаза, не позволяя отстраняться. — Олег… — Я не должен был тебя в это втягивать… — вновь отвел взгляд. И резко выдохнул, зажмурившись. — Не должен был, твою ****! Ей стало ясно, что вся эта ярость, злость и гнев, которые на самом деле бурлили, бушевали там, под тонкой коркой его самоконтроля, — направлены вовнутрь. На самого Олега. Внутри у Маши что-то защемило, заставив дрогнуть сердце. Сделала ещё шаг к нему. Теперь впритык. Коснулась его руки. Олег вздрогнул, с жадностью схватил ее пальцы. — Я сама принимала решения, хороший мой. И я хотела помочь тебе. А это было важно: для твоих дел, для планов… Олег внезапно уставился в ее глаза с той же яростью. Только уже не прикрывая эту бурю ничем. И вокруг них воздух словно схлопнулся. Коридор стал тесным, дышать нечем от его эмоций, что выпустил наружу.