Маша рассмеялась, пусть горло и болело все сильнее. — Хорошо, спасибо, Дима, — шепотом поблагодарила она, поняв, что засыпает. Охранник ее больше не дергал, дав подремать. И, как и обычно, провел до самой квартиры. Сам все открыл и проверил перед тем, как впустить Машу. После чего, забрав документы и ключи, пошел за машиной. А вот пальто как-то позабылось и осталось у нее. Мария решила, что отдаст, когда Дмитрий вернется с машиной. И пошла пить лекарство, набирая Алену, чтобы в очередной раз отчитаться о состоянии. Ее разбудил звук дверного звонка. Маше понадобилось немало времени, чтобы понять и осознать, что же это именно за звук. А ещё разобраться, отчего в комнате настолько темно. Вроде не так давно Алена забегала, осматривала ее, еще светло же было… Глянула на часы — начало двенадцатого ночи. Однако, очень поздно. Кто пришел? И не уходит, трезвонит. Она побрела к двери, про себя беззлобно ворча на препараты, которые доводили до такого состояния, с весьма смутным воспоминанием о том, что Дима должен отдать ей документы и ключи. И очень тяжело было проследить мысль, отчего приехал только сейчас? Наверное, совсем не было возможности заехать раньше. Но на пороге стоял совсем не Дмитрий. И, к счастью, даже не ее братья. — И кто Вам у меня спать мешал, Мария? — Олег переступил порог, едва Маша двери распахнула. Но дальше не двинулся. Без пальто, хотя у него точно еще имелись. Только в костюме, и галстука нет, ворот расстегнут. Потеплело на улице? Она сомневалась. А вот то, что он устал и измучен дико — видела прекрасно. Что тоже было странно, Горбатенко и ей редко подобное позволял увидеть. Она даже растерялась немного. А Олег положил на комод ключи и техпаспорт от ее машины. Рядом с вазой, в которой цветы, им же подаренные, стояли. Туда же поставил еще какой-то пакет. — Не хотела мешать, Олег, — немного вредно и из принципа. Но сам ей вчера повод дал. Пусть сам и запретит, если не по душе что-то. Он глянул прямо после этих слов. Усмехнулся, словно понял ее мысли. Но не одернул. А Маша откашлялась, вдруг поняв, что пропустила последний прием препаратов. Алена говорила в девять вечера принять лекарства, а она проспала. Кажется, снова температура. Обхватила себя руками. — А кому ты там мешала? — с иронией хмыкнул он, растерев лицо, словно пытался согнать эту усталость. — Вот и я о том, — улыбнулась вяло, намекая на его пустой дом и, вообще, всю странность и неопределенность ситуации. — Заходи, — предложила, махнув рукой в сторону гостиной. Но Олег покачал головой. — Не стоит, душа моя, чревато… — Чревато стоять здесь, я могу и упасть, — хрипло рассмеялась она, понимая, что сама покачивается. Олег же, заметив это, ругнулся и обхватил ее руками. Притянул к себе. — Ты до чего себя доводишь, Маша? Чем думаешь? — начал возмущенно ее ругать. Ну и пусть, нравится человеку — на здоровье. У нее свои интересы. — Боже, как хорошо!.. — выдохнула она, уткнувшись ему в грудь. Не собиралась вслух, вообще-то, но оно само как-то вырвалось, прервав нотации Олега о том, что ей есть необходимо, и врачу показаться, а не доводить себя до такого состояния… Он резко выдохнул и тяжело посмотрел в глаза Маше, продолжая обнимать. Запрокинул ей голову, гладя щеку ладонью. — А врач был, — вспомнила Мария, даже прижмурившись от удовольствия. И он такой теплый — никакой халат и одеяло не сравнятся. — Алена приходила, горло мне смотрела, будто я опять в садике, — рассмеялась она, ещё плотнее прижимаясь к Олегу. — Таблетки назначила. — Почему в садике? — хмыкнул он, но не пытался разорвать их контакт. — А у меня лет в пять, кажется, ангина была… — Машу стало вновь в сон клонить. И хоть еще морозило капитально, но с ним рядом легче было это терпеть. — Так у тебя ангина? — нахмурился Горбатенко. — Нет, просто простуда внезапно… — вяло отмахнулась она. — Леля сказала, так бывает, когда мозгам передышка нужна. — А она нужна? — хмыкнул Олег. Маша только сонно передернула плечами. — Ты все таблетки выпила? — Олег тормошил ее, не позволяя засыпать. — Что? — сонно моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд. — Лекарства, которые твоя подруга назначила, выпила? — он так на нее смотрел… То ли у нее температура уж очень повысилась, то ли Горбатенко наконец-то и себе позволил расслабиться! — А… нет. У меня часть была, я тогда выпила. А какие-то пойти купить нужно, но я уснула, как только Алена ушла, и вот, сейчас проснулась… — без всякой задней мысли призналась она, просто наслаждаясь его близостью. — Твою ж ****! — тяжело и сквозь зубы выдохнул Олег, крепче прижав ее к себе. — Вот поэтому ты и должна была остаться у меня, а не сидеть здесь одна! Чтобы и за лекарствами было кого послать, и поесть могла, не думая, что и когда готовить. Ведь не ела же, даже не пытайся спорить! — Олег заставил ее глянуть ему в глаза, вновь запрокинув Маше голову. — Ну не ела, и что? Еда — не главное в жизни, Олег, — Маша вздохнула. Сил не было. А еще, глядя сейчас в его глаза, в которых явно читалась тревога, вспомнила о том, что для нее казалось куда более важным. — Это ты не голодала никогда потому, что в доме еды нет. Иначе понимала бы, что важно, а что нет, — все ещё сердито возразил Олег. И все-таки снял туфли, взял тот самый пакет, который сам и принес, и потащил Марию в сторону кухни. Усадил ее на стул. Справедливо, конечно. Но она не о том. — Почему у меня такое чувство, что ты в моей квартире ориентируешься лучше, чем я у тебя в доме? — протянула она задумчиво, наблюдая за тем, как Олег свободно себя чувствует в обстановке, быстро обнаружив тарелку и ложку. Оказывается, он привез ей обед. Или поздний ужин? Бульон… наверняка из курицы. Домашний… Даже еще не разогретый (микроволновку Горбатенко тоже не искал особо, вот точно знал, что и где стоит) — тот пах потрясающе. И сухарики, аккуратные, один в один, золотистые. И ещё что-то такое, паштетного вида… Свет на кухне они не включили, только небольшой светильник над самым столом, и в комнате царил полумрак. И не голодная вроде, и плохо… А все равно захотелось всего попробовать, уж очень вкусно выглядело и пахло! В ответ на ее замечание Олег только загадочно хмыкнул, продолжая накрывать для нее стол, пока бульон разогревался. — Ты узнавал насчет Пети? Может, хоть какая-то информация о том, что мои братья себе надумали? — попыталась выяснить она, тяжело сглотнув. Много все-таки говорила в последние десять минут. — Душа моя, тебе об этом меньше всего думать сейчас надо. Отбивался от твоих братьев раньше, и сейчас не достанут, — отмахнулся от ее беспокойства Олег, поставил перед ней тарелку. — Ешь быстро, и таблетки выпьешь. Какие купить нужно? Я сейчас Диму отправлю, — посмотрел на нее так сурово и требовательно, что Маша поневоле рассмеялась. — Знаешь, ты не так уж от Пети сейчас отличаешься, когда он считает, что лучше знает, — заметила Маша, но от бульона не отказалась. Наоборот, с удовольствием склонилась над глубокой пиалой, и втянула аромат. — Божественно пахнет! — искренне признала она, пока Олег недовольно кривил лицо после ее замечания. И, словно в детстве, принялась сухари кидать в пиалу. — Вот и поела бы днем, а не убегала, — все ещё резко заметил Олег. Маша просто подняла глаза и посмотрела на него. Молча. Долго. Олег все понял. — Душа моя… — Тяжело растер лицо руками. Сел напротив нее и резко выдохнул, посмотрев на эти самые ладони зачем-то. — Таблетки?.. — напомнил вместо того, что бы продолжать обсуждение прошлой темы. — Там, около чайника где-то бумажка лежит, у меня последнего нет, — Маша с огромным удовольствием принялась за еду. Не горячий, но очень теплый бульон так приятно грел горло, снимая боль. Даже сама согрелась. И вкусно-о-о. Хорошо так стало! Только в сон потянуло сильнее прежнего. — А ты почему не ешь? — подавив зевок, глянула на Олега, вылавливая теперь набухшие сухари. Он уже отправил сообщение охраннику. — У меня встреча была, поужинал в ресторане, — мотнул головой Горбатенко. И она вновь почувствовала, насколько он устал. Застыла с ложкой у рта, в его лицо всматриваясь. — Ешь давай, — с улыбкой, которая слабо скрывала командные нотки, поторопил ее Олег. — Целый день голодная! Со свету сжить себя хочешь? — он явно был возмущен. — И лекарства выпьешь сейчас… Ну точно, как ее брат… С нюансами, конечно, но его ворчание заставило Машу рассмеяться. А еще вспомнить кое о чем. Взяв пиалу двумя руками, она просто выпила бульон, вновь вспомнив детство… Чем сильно удивила Олега, похоже. Но не будет же он ей за это подзатыльник отвешивать, как влетало за такую торопливость в детстве? Нет, наоборот, Олег почему-то широко улыбнулся. Маша же резко встала, покачнулась, не рассчитав. — Куда? А лекарство? — Сейчас, — она протянула в его сторону руку, словно успокаивая Олега. — Сейчас принесу, пакетики в спальне все равно. Ты чайник включи… И еще… — так и не закончив, наверное, оставив Горбатенко в недоумении, она побрела в спальню, держась за стену. Он перехватил ее шагов через пять. Чайник включил, Маша слышала. — Скажи где, я возьму, — настойчиво потребовал Олег. — Тебе сейчас только бродить. Или ложись уже, а я принесу готовое… — И уедешь? — подняла на него голову, пусть и позволяла Олегу вести себя в направлении комнаты.