Он опять промолчал. А Маша… ну она вообще по жизни упертая была. В такой-то семье как иначе? Да и потом, эта идея, которая пришла в голову пару минут назад, когда про него и Петю подумала… Может, тут, конечно, ещё и температура повинна, точно же высокая, кажется, все тело ломит. Вот и лезло на поверхность все то, что с детства в семье не явно, но, без сомнений, давно прижилось. Суеверные они были. Все. — Машенька, что ты делаешь? — похоже, Олег уже серьезно заволновался. Но она, не отвечая, упорно рылась в ящике тумбочки, которая стояла около изголовья кровати. Сам Олег, уже обнаружив лекарство, подошел ближе. И стоял сейчас у нее «над душой». — Маша… — наверное, он собирался ее уже оттаскивать. Даже за плечи обхватил. Вот чувствовалось, что терпения у Горбатенко почти не осталось. Но все это аккуратно и мягко. Однако Маша уже обнаружила то, что ей было необходимо. — Сейчас, Олег. Две минуты. Я выпью лекарство, обещаю, — слабо улыбнулась она, развернувшись. — Ты просто не спрашивай ничего, хорошо? И не спорь со мной, пожалуйста… — Маша, что ты делаешь? — тут же спросил он, явно не поняв ее просьбы. А может, того, что она уцепилась за его левую руку, сдвинула немного часы вверх и принялась обматывать толстой шерстяной нитью запястье, перекручивая и завязывая узелки. Но она только шикнула в ответ на вопрос. — Душа моя, я понимаю, что тебе плохо. Но это… как-то слишком, Машенька, — Олег почему-то широко и снисходительно улыбнулся. Однако не вырывался и руку не забирал. И то счастье. — И потом, я догадываюсь, конечно, примерно, для чего такие штуки вяжут. Только я не верю в это все. Вообще… — А я верю, — закончив, решительно перебила его Маша. — И Петя с Колей тоже, кстати. У них такие же обереги есть, никогда не замечал? Олег покачал головой и так на нее посмотрел… Ну, словно бы ему было очень жаль, что у нее такая температура высокая. Только и еще весело очень. — Тоже ты вязала? — давясь смехом, похоже, уточнил Горбатенко. — Нет, зачем? — удивилась Маша, тяжело вздохнула. — У Пети же жена есть. Да и у Коли там кто-то… — передернула плечами и придавила себе лоб. — Ладно, давай свое лекарство, голова опять жутко болит, — вздохнула она с накопившейся усталостью. Олег с неодобрением поджал губы. Но Маша не дала ему вновь ее вычитывать, взялась за его руку, переплетая их пальцы, и уже первая пошла на кухню. — И не вздумай снимать, — велела ему решительно, твердо глядя в глаза Олега, которые непривычно лучились смехом. И между бровей такая складочка… Ироничная до жути! — Да! Я в это верю… А тебе что, сложно, что ли? Оно же не пуд весит, не тяжело! И под часами твоими незаметно почти… Ну пожалуйста, Олег… Ну для меня… — ощущая, что ему все эти аргументы ничего не доказывают, пошла на отчаянный шаг. Он это тоже понял. Посмотрел долго, непросто… Так и застыли посреди прохода, глядя в глаза друг другу. Держатся руками, пальцы цепляются друг за друга, но никто не нарушает шагами расстояния пространства между ними. Не сближаются больше. Оба в себе не уверены. Сжала вторую кисть в кулак, нервничая. Ну как его убедить?! Как уговорить?! Сейчас, из-за этой треклятой простуды, в голову ничего толкового не приходило! А эта нить на его руке… Настолько для нее важна… Чтобы его хоть как-то обезопасить от недоброго. Не физически, конечно, не полная дура. Но ведь и ментального, эмоционального гнева и ненависти вокруг него предостаточно! Одного Пети с головой… — Хорошо, душа моя, — наконец, шумно выдохнул Олег. — Но я все равно в это не верю… Она не спорила. Расплылась в такой широкой улыбке от облегчения, что даже слезы на глаза навернулись. И, наверное, бросилась бы ему на шею от радости. Да только в дверь как раз в этот момент позвонили. Маша даже вздрогнула, разом растеряв позитив. Насторожилась. — Это Дима с таблетками, скорее всего, — заметив смену ее настроения, предположил Олег. И пошел к двери. Она даже не успела его остановить. А если не охранник, а кто-то из ее братьев, не дай Бог?! Быстро двинулась за Олегом. Но судьба оказалась к ней милостива, на пороге в самом деле стоял Дима, протягивая упаковку таблеток. — Хорошо, спасибо, — кивнул Олег, забирая те. — Еще полчаса где-то и поедем, — добавил он, видимо, чтобы охранник ориентировался во времени. А Марию вдруг такой тоской накрыло! И страхом, и грустью… Без причины, по сути. И просто одиночеством, и жадностью какой-то к нему! Нет, понимала, что хочет ее лекарствами напичкать, видимо, и уехать. Потому что куча своих каких-то доводов, и все же веские, сто процентов! Да и у Маши пара причин имелась, что бы его понять. Но ей так плохо… — Не уходи, — прижавшись лицом к его спине, едва слышно прошептала Маша. Коснулась ладонью его плеча. Понятия не имела, слышит ли жалкую просьбу Дима? Но стыдно перед охранником не было… Слышит ли ее Олег хотя бы? Просто и отпустить его… так не хотела! Не могла. До слез просто… — Пожалуйста. НЕ сегодня… Лицом ощутила, как Олег напряженно застыл. Сомкнутыми веками почувствовала эту жесткую твердость каждой мышцы… И его резкий, шумный, какой-то обреченный выдох спустя несколько мгновений. Словно дыхание задерживал. И вдруг шевельнулся, поднял вторую руку и накрыл ладонью ее пальцы, лежащие на его плече. — Свободен, Дима, — отрывисто и резко. — Пусть кто-то тебя сменит, подежурят внизу. Ты будь к шести, — ничего не объясняя, распорядился Олег. — Понял, Олег Игоревич, — не спорил охранник. — Мария Ивановна. Кивнул и Горбатенко, и ей тоже. Все с невозмутимым выражением лица. И пошел к лифту. Олег закрыл дверь и только теперь обернулся к ней. Глянул сверху вниз с непонятным выражением, непростым и слишком мрачным. А Маше все равно было — главное, что остался! Обхватила его руками за пояс и прижалась лицом к груди. — Я готова пить лекарства, — голосом, в котором это счастье очень явно звенело, довольно заявила она. Олег даже рассмеялся, будто вовсе не такого от нее сейчас ожидал. Сам обхватил ее плечи рукой, притянув ближе. — Ты даже понятия не имеешь, чего от меня требуешь, — с шумным вздохом покачал он головой, но все-таки помог ей добраться до кухни и выпить все таблетки и порошок. Глава 5 Маша уснула едва ли не сразу, как он заставил ее выпить лекарства. Просто отключилась, стоило голове коснуться подушки. А он… Ладно, он тоже устал. По-хорошему стоило бы пойти в гостиную. Но… А пошло оно все! Можно же хоть иногда себе поблажку дать? Тем более что и сам на пределе выдержки. Да и устал зверски. Еще и эта вечерняя встреча — Ольшевский, давний приятель и партнер во многом, хоть и не нес никогда для него угрозы, но своим специфическим чувством юмора и восприятием жизни утомлял порою похлеще врагов. К тому же, хоть Олег и помнил, что лучше бы не сокращать дистанцию, а уже это делал. И Маша ясно демонстрировала, что не собирается делать шаг назад… Упрямица… Он улыбнулся, глядя на то, как спокойно она дышит во сне, хоть щеки и горели. Температура упала, видно. Он пропустил этот момент. Сам вырубился рядом с ней. Точно как и прошлой ночь. А теперь проснулся. Три часа проспал, но непривычное место все-таки тревожило подкорку, заставляя быть настороже, хоть и рядом с Машей. Правда, не настолько уж и непривычное… Она заметила, ха! Нет, он в Марии ни на миг не сомневался… Но и не мог ничего на самотек пустить, если ее касалось. Да, он уже бывал здесь тогда, когда хозяйки квартиры не было дома. Они с Димой каждый угол проверили еще год назад, кажется. Лично хотел удостовериться в том, что ее квартира — надежная крепость. Блин, знал бы, что не тех опасается касательно Маши!.. Но ладно, по ее братьям он ещё решит. Не спустит… Сжал кулаки и тут же расслабил, стараясь управлять и напряжением, и злостью на этих сволочей. А сейчас… Сейчас просто лежать рядом было сложно. Как ни крути, а у него к Марии Ивановне далеко не платоническое притяжение. И даже все волнение и тревога о ее здоровье не могли унять того тягучего и мощного притяжения, которое протянулось между ними едва не с первой встречи. Тем более что все вокруг него в этот момент одурительно пахло ею. Забивая ему нос, рот, каждую пору в коже… Не то чтобы Олег не мечтал потонуть в этом омуте. Бредил этим желанием, и далеко не первый день… Не месяц даже. Только вот желание — лишь десятая часть той сумасшедшей какофонии эмоций, которые эта женщина вызывала в нем одним присутствием рядом. Тихим и торопливым взглядом, брошенным в его сторону через полный народу зал, сдержанной улыбкой, простым разговором в пустом кабинете. Бокалом вина одним на двоих… Перевернулся на спину и глянул на наручные часы — начало третьего. Взгляд зацепился за непривычно яркое пятно красной нити на его руке. Как-то инородно та смотрелась. И все же… Часы шестьдесят штук стоят, пусть Ольшевский когда-то и в качестве презента преподнес, а ему эта нить сейчас куда дороже показалась. Спросонья, видимо, тупит… Но… ведь заботится о нем. Эх… Машенька… Не смог ей отказать. А лучше бы уехал. Только если себе на горло наступить еще в состоянии, от ее простой просьбы отмахнуться — физически не под силу. А ведь имеет опыт и знает, что действительно тупое решение. Опасное. Особенно для Маши. Может, сейчас уехать? Парни внизу дежурят. Тихо выйти, закрыть квартиру… — Олег? — голос хриплый и все ещё ломкий. Глаза даже не открыла же. Ну вот как, а?! Может, точно, шаманит, как с нитью этой? Усмехнувшись, Олег повернулся к Маше. Она с трудом пыталась раскрыть глаза. Моргала. Он ощутил, как она протянула руку и горячая тонкая ладонь легла ему на скулу. Ну хоть сейчас у нее руки теплые! Накрыл эти пальцы своей ладонью поверх. — Что, душа моя? — тоже тихо спросил. Ночью больше можно. Всегда разрешал и себе на малость свободней говорить… В последние сутки просто сорвало все стоп-краны. И совершенно не хотелось рушить сонной и вязкой, уединенной атмосферы темной спальни, где они только вдвоем и можно забыть о слишком большом количестве проблем. Даже если делить те на двоих… — Показалось, что ты во сне остался… — сглотнула с трудом. — Что приснилось, будто не ушел, — усмехнулась. Он эту ее полуулыбку на вкус ощутил. Темным воздухом ночи на коже почувствовал. Хотел бы прижаться к ее рту и выпить… Однако все еще держал себя. Все еще… — Показалось, — хмыкнул с веселой иронией. — Никуда мне от тебя не деться, кажется… Сейчас — так точно.