Виллем покачал головой. В глазах Маттиаса не было ни единой искорки, отличающей магов от обычных людей. Именно поэтому маньяк не был для него опасен: иллюзии, которые создавал Маттиас, были настолько натуралистичными, что никто, кроме, пожалуй, комиссаров, не смог бы его расколоть. Даже магию — ощущение, видимость магии — Маттиас мог виртуозно подделать. И все же это не было магией, это был — гипноз? Или что? Виллем этого не знал, а нынешние комиссары были слишком заняты творящимся в городе беспределом, чтобы обращать пристальное внимание на своих подчиненных. — Да ладно тебе, — не очень активно поддержал коллегу Виллем. — Комиссары знают, что делают. Ты тоже знаешь. К тому же, ты сам вызвался. — Да знаю, — мрачно ответил Маттиас. — Но я хочу, нет, я мечтаю выспаться. Я всю ночь шлялся по городу, а сейчас притащился сюда, чтобы… что? Зачем я сюда притащился? — Абель хотел тебя видеть, — напомнил Виллем. — Блин, да, — Маттиас нехотя поднялся из ставшего неожиданно уютным кресла, сунул кружку в раковину и еще немного потоптался на месте. — Что-то плохое скажет? — А он когда-то говорит что-то хорошее? — риторически поинтересовался Виллем. Маттиас кивнул и обреченно направился к кабинету комиссаров. Настроение, и без того не сказочное, стало еще хуже. Не в малой степени из-за того, что именно Абеля Маттиас разочаровывать никак не хотел. В кабинете, то ли к счастью, то ли нет, обнаружился один Даан. Он сидел за своим столом, положив на него ноги и, воткнув в уши наушники, разговаривал с кем-то. Увидев Маттиаса, высунувшего нос из-за двери, Даан замахал рукой, приглашая войти. — Да, менеер Реннинг, я вас снова услышал. Государственной важности дело. Да. В следующий раз звоните ван Тассену, ладно? А лучше шлите телеграмму. — Хамите гостям из Херцланда, комиссар? — поинтересовался Маттиас, дождавшись, пока Даан свернет свой далеко не любезный разговор. Даан закатил глаза. — Задолбали они меня. Нет, он. Этот их главный у меня уже вот где, — комиссар изобразил что-то глубоко метафорическое, недоступное простому смертному. — В общем, хорошо, что ты пришел. — Это как-то связано? — уточнил Маттиас. Отсутствие Абеля, как оказалось, не было гарантом его спокойствия. — Мне сказали, Абель меня хотел видеть. — Да ну, Абель, — как-то слишком безответственно отмахнулся Даан. — Что он может нового тебе сказать? Давай, я тебе просто расскажу, что он ворчит из-за того, что ты тратишь казенное бабло на походы по барам. Типа, ты мог бы тратить меньше установленной суммы, желательно, раза в три. А мог бы вообще не тратить — тогда он был бы просто счастлив. А уж если бы ты еще и деньги сюда приносил… Маттиас помрачнел. — Как будто мне сильно этого хочется. — Ладно, не бери в голову! Тем более что, возможно, сегодня твой последний поход. — Сегодня? — тоскливо протянул Маттиас. — Я вообще-то не спал больше суток, и я очень-очень-очень хочу пойти домой. — Очень-очень-очень, — задумчиво повторил за ним Даан, запуская пальцы в свои и без того не очень расчесанные волосы, — очень пойди, раз очень хочешь. Я имею в виду, сейчас идешь домой, поспишь часов до четырех, а к шести поедешь… знаешь, куда? Угадай! — Да как я угадаю-то? — возмутился Маттиас. Зная Даана, можно было предположить совершенно любую локацию на какой угодно удаленности от децерната. Детская игра «угадай, что» была любимой у их комиссара. — Ладно, — смилостивился Даан. — В общем, Бени с девочкой-тройкой подбили кое-какую статистику, видеозаписи с камер, вот эту вот вся ерунду — и у них кое-что вышло! Все наши жертвы посещали спортбар «Золотой тайм». А что это значит? — Что я иду туда, — предположил Маттиас. — Да! Нет! Да, но нет, — запутался в своих собственных словах Даан. — В этом баре работала одна из ведьм, которые, ну, помнишь же, да?.. Забыть ведьм было сложно. Маттиас не видел того, что видели тройки, но и по рассказанным историям ему порой снились сюжеты — так себе сюжеты, если честно. — Видишь связь? Понимаешь, к чему я клоню? — Связь вижу, понимаю смутно, — отчитался Маттиас. — Сегодня иду в «Золотой тайм», тусуюсь там под видом мага, как только почувствую, что кто-то лезет в мое биополе, а не лапает за коленку — даю знать. И еду с ним. Или с ней. Так? — Вроде того, — согласился Даан. — И ничего не бойся — у тебя нет магии, тебе ничего не будет. — Угу, — неохотно согласился Маттиас. Он не стал говорить о том, что при желании маньяк просто огреет его стулом или шмальнет каким-нибудь заклинанием, особенно если поймет, что перед ним не маг — и все, нет больше Маттиаса. Стоит думать, о такой мелочи комиссар просто не задумывался — ой, напишет в рапорте, а наша подсадная утка того, скончалась. Звание, повышение, почести — посмертно. Лучше бы в кабинете сейчас оказался Абель — да, ругал бы, но зато и внушил какую-никакую, а уверенность. — Ладно. Я поехал домой. — Давай-давай, — согласился Даан. — Если увидишь Абеля, скажи, что я рвал и метал, и ругал тебя, и даже грозил кинуть стулом. И пусть тащится сюда скорее, нужно придумать, как не дать гостям влезть в это дело. Маттиас кивнул и, старательно минуя все оживленные участки децерната, не прощаясь ни с кем, поскорее выбрался на улицу. Мельком заметил макушку Абеля и тут же ускорил шаг по направлению к автобусной остановке. Маттиас благополучно проспал время, обозначенное начальством, за что был удостоен личного звонка от одного из комиссаров. Каким местом Абель чувствовал, когда его подчиненные просыпают или куда-то опаздывают, было загадкой для всех двоек. Но он позвонил ровно в 16.30, поставив смачную точку в только обретающем краски дневном сне Маттиаса. Абель что-то говорил на протяжении пяти минут, Маттиас что-то мямлил в гарнитуру, одновременно умываясь, чистя зубы, переодеваясь из привычных рубашки и брюк в джинсы с футболкой. Единственные кеды, оставшиеся еще со времен студенчества, его и напоминали: дешевые и отчаянно нуждающиеся в уходе. Вплоть до грязи, засохшей крупными шматами на подошве. Еще три минуты из тех, что комиссар жужжал в трубке, Маттиас потратил на отмывание кед. Оттер грязь с резиновой подошвы, а по светло-желтой ткани и шнуркам только размазал. Очень хотелось жрать, но Маттиас с мелочным удовольствием решил, что перекусит в спорт-баре за счет децерната. И пусть Абель потом ворчит сколько угодно, Даан за него вступится (если, конечно, успеет). — Я буду на месте через полчаса, — клятвенно заверил начальство Маттиас, закрывая квартиру. Уже повернув ключ в замке, он понял, что не просто обманул начальство, а сильно его обманул. Учитывая то, что его не было дома сутки, а затем он спал, было бы просто преступлением и в этот раз не покормить Дебби. Вообще, конечно, стоило бы отдать ее на это время родителям, но времени было уже в обрез. Абель и так, кажется, догадался, что Маттиас не совсем правдив, но отключился. Маттиас вернулся в квартиру, не разуваясь, прошел в комнату, взял со стола рядом с клеткой пакет с гранулированным кормом и от души сыпанул его в миску. Дебби смотрела на него с материнским упреком. — Ну, детка, пока твои щеки торчат из-за спины, тебе не в чем меня упрекнуть, — попытался оправдаться Маттиас, запуская руку в клетку, чтобы потрепать крольчиху между торчащих черных ушей. Ее черные щеки на фоне белого тела и вправду смотрелись внушительно. Проигнорировав безалаберного хозяина, Дебби поплелась к миске. Маттиас еще немного понаблюдал за ней и начал совсем уже неприлично опаздывать. Пришлось брать такси. Естественно, тоже за счет децерната. Подумав, что Абель обязательно проклянет его, когда узнает, Маттиас тут же весело ответил сам себе, что так и было бы, если бы комиссар мог наколдовать хоть что-то. В «Золотом тайме» уже образовался небольшой человеческий и нечеловеческий коллапс. Нынешним вечером, судя по всему, транслировался какой-то достаточно важный футбольный матч, что, видимо, добавляло несколько градусов к недовольству Абеля. Впрочем, в ожидании звонка от Маттиаса комиссары вполне могли собрать желающих и отправиться в компьютерный зал смотреть футбол с Бенедиктом в качестве комментатора — с Бени никакие видеоповторы не были нужны. А кому-то за них отдуваться, думал Маттиас, пробираясь между уже поддатых посетителей в ярких шарфах. Свободное место нашлось только за барной стойкой, где Маттиас и сел. Бармен, очевидно крашеный блондин, принял у него заказ на пиво, а встрепанная официантка, которую пришлось ухватить за локоть — на моцареллу фри и крылышки баффало. В ожидании калорийного ужина Маттиас изучал окружающих фанатов и скучающих любителей недорогой выпивки в приятной компании. Кто из них мог оказаться преступником (не маньяком — хоть каждый второй, а вот маньяком…)? И с чего вообще комиссары решили, что он будет здесь этим вечером? Может быть, все снова зря. Дебби ему точно этого не простит. В самом баре Маттиас с его огоньками в глазах никому не был нужен. У каждого пришедшего была своя компания, один-два-три знакомых, готовых найти место за своим столом. Маттиас мрачно жевал палочку моцареллы, ковырялся в панировке крылышек. Старался ни на что особенно не отвлекаться, чтобы не потерять концентрацию. Держать иллюзию было несложно, но контроль все же требовался: особенно за глазами. Бармен, принесший ему второе пиво, поинтересовался с сочувствием: — Ждешь кого-то? Маттиас перестал изучать содержимое собственной тарелки и поднял глаза. Поразмыслил над тем, что ответить и, убедившись, что заминка вышла довольно достоверной, неуверенно сказал: — Уже нет, наверное. Бармен мог стать как его союзником, так и врагом. Хотя бы потому, что мог знать — а мог и не знать — их маньяка. А что, если он хорошо его знает? Маттиасу очень сильно хотелось закончить все сегодня. — Смотреть футбол одному — плохая примета, — не унимался чрезвычайно общительный бармен. — За кого болеешь? Маттиас перевел взгляд на телевизор, где две команды уже выстроились на поле и внимали неофициальному гимну Фламандии. Те, что еще и подпевали, были одеты в красное. — За наших, — ответил Маттиас и, не удержавшись, все-таки спросил: — А вратарь-оборотень — это не против правил? — Не, — отозвался бармен, профессиональным жестом натирая пивную кружку изнутри. — Это модная тенденция. А кто ей не следует — тот дурак, можно было бы хотя бы уравнять шансы. — А кто не следует? — Наши, — ответил бармен, подозрительно посмотрев на Маттиаса. Маттиас неопределенно пожал плечами. Во времена всяческих чемпионатов количество фанатов, не знающих не то что вратаря, но и центрального нападающего, увеличивалось в разы. На экране телевизора появился вращающееся мультяшное изображение Кубка Нижних Земель, после чего красные и синие маленькие фигурки слились для Маттиаса в единое целое. В Кубке Нижних Земель, насколько он знал, принимали участие четыре сборные, представляющие разные регионы страны — даже маленькие герцогские территории выставляли свою команду. Только одна нижнеземельная сборная (в некоторых странах две или даже три, в зависимости от набранных очков) выходила в следующий этап — Кубок Европы. И лишь пять лучших сборных Европы уже отправлялись покорять Кубок Мира. Маттиас иногда смотрел матчи Кубков, когда работы не было, а комиссары с Бенедиктом занимали все компьютеры, чтобы насладиться игрой. Виллем тоже был заядлым болельщиком — вот и Маттиасу приходилось. Бармен же наоборот, внимательно следил за происходящим, иногда цокал языком и качал головой. — Вообще-то, — в какой-то момент заметил он, — мне понятнее херцландский футбол. Ваш футбол — вещь довольно, ну, специфическая. Слишком много людей, слишком мало дела.