— Где остальные? Куда ты делся? Леджервуд пожал плечами и бросил под ноги недокуренную сигарету. — Конечно, это не твое дело, но хоть кто-то должен знать правду, так? Слухов сейчас и так хватит. Абель кивнул, ничуть не обидевшись. — Может, ты не знаешь, но в проект социализации оборотней меня привел Тео. И в децернат потом тоже. Я не знаю, чье это решение, но могу его понять — протеже маньяка на государственной службе ни одной предвыборной кампании еще не помог. Мне предложили два варианта — уволиться или запросить перевод в Первый децернат. — Ты уволился? — Нет, запросил перевод, — Леджервуд с вызовом посмотрел на Абеля. — Работаю в дежурной полиции, завел себе девушку. Она не знает, что я оборотень, и думает, что у меня собака. А у нее аллергия — жду вот, когда скажет мне что-то вроде «или я, или твоя псина». Леджервуд невесело усмехнулся. Абель смотрел на него и не мог понять, что чувствует. — Мама не говорила, что ты работаешь у нее. Леджервуд пожал плечами. — И что дальше? — спросил Абель. — Дежурная полиция и постоянная девушка? Серьезно? — Да нет, — Леджервуд неопределенно махнул рукой. — Меня пригласили на работу в Херцланд. Наверное, поеду. Абель понимающе кивнул. В этом была определенная логика. — Мне в последнее время что-то кажется, что я притягиваю неприятности. — Мне раньше казалось, — ответил Абель, — что это Кристенсены притягивают неприятности. А потом понял, что они их создают. — Что ты хочешь сказать? — Леджервуд нахмурился. Абель махнул рукой. — Не знаю. — Ладно, — Леджервуд спрятал руки в карманы. — Давай, удачи тебе. И, снова не дожидаясь никакой реакции от Абеля, Леджервуд направился к выходу. Абель задумчиво смотрел ему вслед, когда вдруг зазвонил телефон. — О, — сказал он в трубку. — Ну что, — поинтересовался бодрый голос. — Где мои апельсины? Гравий почти не хрустел под подошвами Марка. Наверное, это был какой-то особый кладбищенский гравий, бесшумный. Специально для того, чтобы не тревожить покой мертвых. Зато этот гравий был очень красивым: переливался в лучах нежаркого солнца разными оттенками. Марк даже залюбовался, пока шел к воротам — не поднимая головы, чтобы ненароком не встретиться взглядом с кем-то из оборотней. Зато на гравий насмотрелся до тошноты. И из-за этого едва не пропустил момент, когда на тропинке перед ним появились двое. Вот теперь Марк голову поднял. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Элис резко останавливается, странно поводит головой, словно вот-вот упадет в обморок, что-то говорит Свену и, резко развернувшись, почти бежит обратно. Марк проводил ее взглядом, не останавливая свой размеренный шаг. Притормозил он, только поравнявшись со Свеном. — И как же так вышло, — тоскливо сказал Марк, глядя мимо Свена, — что единственный вампир, который не теряет в моем присутствии голову, это ты. — Она научится, — ничуть не удивившись, ответил Свен. — Не так это просто, когда смотришь на старого знакомого и не можешь понять, то ли ты хочешь его убить, то ли трахнуть, то ли еще что. — Все-то ты знаешь. Свен хмыкнул. — Я помню, как вы только-только появились в Европе. Нынешние молодые вампиры еще хорошо держатся. — Ах да, я и забыл, что ты старый пердун. Марк похлопал себя по карманам в поисках сигарет, не нашел и помрачнел еще сильнее. — Бросал бы ты, — с очень натуральным сочувствием сказал Свен. — В Херцланде сигареты почти вне закона. — Все-то ты знаешь, — повторил Марк. Свен снова хмыкнул и ничего не ответил. — А вообще, — Марк независимо поглядел на него, — может, я еще и не поеду. — Поедешь, — с легкой улыбкой ответил Свен. — В консульстве уже все подписано, все печати поставлены. — Все-то ты знаешь, — еще раз сказал Марк, подумал и добавил: — Блядь. — Я же Кристенсен, — ответил Свен и улыбнулся шире. — Одни от вас неприятности. Марк поковырял носком берца гравий. Гравий пересыпался все так же бесшумно, образуя ямку и неровные горки по ее краям. — Позаботься о ней, — глухо сказал Марк. — Раз уж убил. — Я ее спас. Марк махнул рукой и шагнул мимо Свена. Этот разговор не имел смысла. Как не имел и предыдущий, в больнице, когда Марк едва не избил Свена, узнав, что он обратил Элис — пытаясь исправить свою же роковую ошибку, которую допустил там, на маяке. Вряд ли что-то теперь вообще имело смысл. Кроме одного вопроса. Как, а главное — зачем Свен узнал, что вопрос об эмиграции Марка уже решен. По крайней мере, в Херцланде не будет Кристенсенов, подумал Марк, выходя за ворота. За затонированными стеклами джипа Свена не было заметно никакого движения, но Марк чувствовал взгляд Элис так же ясно, как если бы она прикасалась к нему. Не будет Кристенсенов — не будет и неприятностей, сказал себе Марк и остановился у другого полностью затонированного автомобиля. Он выделялся среди прочих нижнеземельных машин. И обтекаемой хищной формой, и тем, что питался электричеством, и тем, что стоил очень дорого. Кажется, настолько дорого, что даже Свен не мог — или не хотел — его себе позволить. Чувствуя на себе внимательные взгляды, Марк обошел электрокар и сел на заднее сидение, нахохлившись, будто от холода. Хотя в салоне было приятно тепло, без духоты, как в хорошие летние дни. — Ну что, увидел, что хотел? — Штефан закрыл свой ультратонкий ноутбук и убрал его в чехол. Марк неопределенно пожал плечами. Он на самом деле не знал, увидел ли то, что хотел. На кладбище вообще можно увидеть то, что хочется? — Думаю, Агнешка справится. Штефан кивнул. Наверное, ему было все равно, справится ли девушка-оборотень с ответственностью, возложенной на нее Инспектором, но Марка это не волновало. — Кстати, я говорил с консулом, — сказал Штефан, — тебе открыли рабочую визу. — Я уже знаю. Штефан вскинул темные брови. — Откуда? — Слухи в регионах разносятся со скоростью звука, — ответил Марк, подпирая щеку кулаком. — Поехали, мне еще вещи собирать. — Поехали.