– Иди за стол, – жестко велит ей заключенный. – Я о нем позабочусь. Дженис чувствует, что за спиной кто-то есть, и резко разворачивается. Она оказывается нос к носу с надзирателем, встречается с его кровожадным взглядом. Он поднимает дубинку, Роман свистит ему, как собаке, и показывает средний палец. Разъяренный тюремщик бросается к решетке, колотит по ней дубинкой. Роман отступает на шаг и вызывающе ему улыбается. Их разделяют металлические прутья. Надзиратель не может до него добраться, зато может позвать на помощь. Двое его коллег в той части зала бросаются к Роману и швыряют его на пол. Дженис вернулась на свое место. – Нет, мы с тобой не подружимся, ты привлекаешь неприятности, – ворчит Ирина. Дженис опускает голову, ничего не отвечая. У нее вся ночь на то, чтобы убедить ее найти способ позвонить на волю. * * * Вечер, Рим и Осло Двумя часами ранее члены «Группы» собрались на форуме. Матео не предлагал отменить операцию; более того, именно он уговорил колеблющихся подождать до последнего. Миссия должна продолжаться любой ценой: нужно освободить Николая, Романа, а теперь и Дженис. Как он будет жить дальше, если ее жертва окажется напрасной? Майя спросила его, что такое «до последнего» для людей, которые готовятся к выступлению в Беларуси. Имеет ли «Группа» право подвергать их жизни опасности, если пока никому не удалось взломать тюремную сеть? Если завтра Николай не окажется на свободе, Светлана не вернется в Беларусь. А без лидера революция не состоится. Матео все это понимает, но надеется на чудо. Ему хочется верить, что Дженис удастся передать им недостающие данные. И тогда можно будет приступить к кибератаке с серверов улья. Как только собрание закончилось, Екатерина сложила в дорожную сумку все наряды, которые купила себе с тех пор, как они виделись в последний раз. Она выбирала их, думая о нем; он никогда об этом не узнает. А еще не узнает, как ее взволновала его реакция, когда она явилась в лондонский отель, переодевшись в платье вместо привычных старых джинсов и свитеров оверсайз. Завтра, если операция начнется, как запланировано, Матео окажется в опасности, и она должна быть рядом с ним. Сидя в зале ожидания аэропорта Осло, она раз десять собиралась позвонить ему и предупредить, что летит в Рим. Но решила сделать это, когда окажется на месте. Если реакция Матео не будет такой, как она надеется, сдавать назад будет уже поздно. * * * Екатерина смотрела в иллюминатор. Рим мерцал во мраке мириадами огоньков. Самолет лег на крыло и начал снижение, через двадцать минут он приземлится в аэропорту. * * * Екатерина была не единственной, кто этим вечером принял важное решение. Готовящиеся события имели немало побочных эффектов. Вот уже два часа Алик наблюдал за братом и мучился тревогой. Витя, сгорбившись, вперился в клавиатуру, тишину нарушали только протяжные вздохи. Он отказался от ужина, который принесла им Илга, и сидел с отсутствующим видом, даже не притронулся к кофе. Как в те дни, когда после трагедии он смотрел на сад перед особняком, предаваясь мыслям о смерти. Тогда врачи предупредили Алика: Витя никогда не встанет на ноги, депрессия может вернуться в любой момент и в самой тяжелой форме. Они были очень категоричны: нужно действовать при первых же признаках и не относиться к этому легкомысленно. Алик незаметно ушел из донжона; он понял, что гложет брата. Причина, по которой Матео предложил организовать атаку из Рима, как будто снова парализовала Витю: угроза того, что особняк окажется отрезан от мира, вызвала приступ невыносимой тоски. Внизу Алик столкнулся с Илгой. Та поймала его за руку. – Я обо всем позабочусь, – успокоил ее он. Закрывшись в бывшем кабинете отца, хакер позвонил в Лондон. * * * Вильнюс Майя и Диего приземлились почти одновременно, они договорились о встрече в зале прилета. Самолет Майи летел из Руасси, а Диего – из Мадрида. Она обняла его и поцеловала, отметив про себя, что борода ему очень к лицу. Вывела его к стоянке такси, и уже через полчаса они были в апартаментах, которые сняли два месяца назад под вымышленным именем. Майя не раз останавливалась в этой двухкомнатной квартире в самом сердце старого города и оставила там оборудование, которое понадобится во время операции. * * * Рим Свет в улье уже выключили. Лампочки, помаргивающие в шкафах с серверами, заполняли пустой офис зеленым мерцанием. В начале вечера Матео пережил один из самых тяжелых моментов в своей жизни. Набравшись смелости, он пригласил всю команду на собрание и объявил, что принял окончательное решение о закрытии компании. Накануне он оплатил все счета поставщиков, завтра утром каждый сотрудник получит годовую зарплату. Теперь в карманах у Матео было пусто, зато совесть его не мучила. Пока он в одиночестве бродил по офису, ему вспомнились первые дни, проведенные в Италии. Сухогруз, на который он сел в Дананге, после двух месяцев в море пришвартовался в Салерно. Матео был одним из самых молодых беженцев на борту. В возрасте десяти лет он зарабатывал на хлеб, продавая контрабандные сигареты посетителям портовых кафе… пока не попался полицейскому патрулю. Матео вырос в детском доме и не боялся будущего. Этим вечером хакеру вспомнились слова, которые однажды сказал ему отец, вернувшийся с поля: «Судьба – загадочная сила, но не полагайся на нее. Твою участь определит то, что ты выберешь из предложенного жизнью». Этим вечером Матео надеялся, что сделал правильный выбор. Звонок в домофон вывел его из раздумий. Он заказывал пиццу. Взяв трубку, попросил курьера подняться на третий этаж. Нашел в кармане банкноту на чай, открыл дверь на лестницу – и застыл при виде Екатерины с сумкой у ног. Она улыбнулась и бросилась в его объятия. * * * 21:00, Окрестина, Минск Заключенные вернулись в камеру. В это время на Окрестина выключают свет. Койка Дженис стоит вплотную к койке Ирины, та лежит к ней спиной. Она натягивает колючее одеяло на плечи и ругается: в камере холодно. – Ирина, – шепчет Дженис. – Что тебе? – Хочу тебя поблагодарить. – Ты, похоже, не расслышала, что я тебе сказала за столом, – бросает Ирина немного агрессивно. – Я вытащу тебя отсюда. – Ну конечно, – отвечает Ирина, поворачиваясь. – В тележке с бельем? Их лица всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Оранжевый свет фонаря, стоящего за окном, льется сквозь решетку и падает на их тощие подушки. – С кем это ты разговаривала, ты с ним спала? Дженис колеблется. В голове мечутся противоречивые мысли. Тревожные мысли о том, что Ирина могла втереться к ней в доверие, чтобы потом ее предать. Но выбора у нее нет, и она рискует. – Это один из ключевых членов оппозиции, – признается она. – Почему, думаешь, я так рисковала? – Побег с Окрестина, – шепчет Ирина. – Такого точно еще не бывало. – Но есть одно условие: мне нужно позвонить. Ирина пододвигается еще ближе. Их лица почти соприкасаются. – У девчонки из второго блока есть мобильник, – шепчет она. – Она пользуется расположением надзирателей, и это окупается. Если ты знаешь кого-то на воле, кто может перевести деньги ее близким, она продает поминутную связь по конскому тарифу. Но тут как с телефонными картами, сначала платишь, потом пользуешься. – У меня никого нет, и я должна позвонить до полудня, – тихо сообщает Дженис. – Тогда мы никогда не сбежим, – вздыхает Ирина. Она целует Дженис, гладит ее по волосам и улыбается в ответ на ошарашенный взгляд. – Нежности тут не хватает больше всего, скоро увидишь. Она поворачивается спиной и натягивает одеяло на голову.