Дженис лежит с открытыми глазами. Руки сжаты в кулаки. Поднялся ветер, свет с улицы мерцает на потолке камеры. По щекам журналистки катятся слезы. Рим Операция «Окрестина» Воскресенье, 6:00, Рим Екатерина просыпается с первыми лучами солнца. Матео спит, его дыхание щекочет ей затылок, она еще чувствует внутри его тепло. Одна рука обвивает ее талию. Ей хотелось бы, чтобы это мгновение безмятежности длилось вечно. Он открывает глаза, делает глубокий вдох, трет щеки и пристально смотрит на нее. Она улыбается и прикладывает палец к его губам, чтобы он помолчал. – Не спрашивай, выспалась ли я, просто скажи, что ты меня хоть немного любишь. – Я тебя люблю, – блаженно отвечает он. Она дарит ему долгий поцелуй, а потом гладит по лбу и встает. – Подъем, у нас сегодня много дел. Но сначала сварим кофе, и побольше. * * * Вильнюс Диего и Майя не смыкали глаз. Они всю ночь напролет резались в покер. Майя уделала Диего. Они сидят на маленькой кухоньке съемной квартиры, проверяют телефоны и раздраженно смотрят друг на друга. Диего пожимает плечами, берет кружку с кофе и удаляется в гостиную. Садится перед ноутбуками, заходит на форум и ждет. Майя заглядывает в комнату и незаметно проскальзывает в ванную. * * * 8:00, Киев Близнецы сидят в гостиной. От углей, едва багровеющих в камине, поднимается тонкий дымок. На низком столике стоит бокал с последними каплями коньяка. Витя заснул прямо в инвалидной коляске; Алик, растянувшись во весь рост на старом кожаном диване, храпит, как пьяный матрос. Илга поднялась к себе в середине ночи. Звенит звонок. Витя открывает сначала один глаз, потом другой. – Что это? – спрашивает он у брата. – В дверь звонят, – отвечает Алик, зевая. – В такое время? Алик потягивается, как большой ленивый кот, который плоховато выспался. – Открой, Илга спит, а я с этого дивана не встану. Витя ругается, что, впрочем, он делает часто, и с силой раскручивает колеса, выкатываясь в холл. Звонок звенит снова. – Да иду я, иду! – раздраженно кричит он. Откатывается назад, открывая дверь… – Особняк, частный самолет – что еще ты от меня скрываешь? – спрашивает Корделия, уперев руки в боки. На ней пальто цвета зеленых яблок. – Какой еще частный самолет? – переспрашивает Витя с выпученными глазами. – А как, по-твоему, я сюда так рано добралась? Я вылетела в пять утра. Думаю, стоило это чертовски дорого, но это ты выясняй у брата, он во всем виноват. А я пока схожу в душ, буду ждать тебя в комнате. Я быстренько, минут на пять. Попроси Алика занести чемодан, он весит целую тонну. – Она пылко целует его и гладит по щеке. – Я по тебе скучала, дурачок. Как думаешь, Илга сможет испечь нам блинов? Есть хочется зверски! И с этими словами она, насвистывая, поднимается по лестнице. Витя разворачивает кресло. Алик наблюдает за ним от двери в гостиную. Он с кряхтеньем поднимает чемодан Корделии. – Там что, дохлый осел? Этот чемодан весит целую тонну! – восклицает он. – «Сатком», – отвечает ему Корделия. – Комп со спутниковой антенной, если угодно. Пропускная способность не для кибератаки, но на то, чтобы следить за операцией в прямом эфире, хватит. Быть немыми в такой день – еще ладно, но глухими и слепыми… Ни за что. Поставь его в гостиной, тут будет веселее, чем у вас в донжоне. * * * 9:00, Минск Михаил мерит гостиную Марики шагами. Напряжение в воздухе кажется почти осязаемым. Марика нервно сжимает телефон. – На каком они этапе? – спрашивает Михаил. – Автобусы уже едут, и они битком. Первые грузовики паркуются на стоянках у трассы. Все ждут Светлану, нервничают, но ждут с нетерпением. – А что слышно насчет тюрьмы? – Еще слишком рано, – отвечает она. * * * 9:05, Окрестина Дженис и Ирина снова работают в прачечной. Они уже разгружают десятую «тайчжоу». Повсюду пар, в помещении все жарче. Работницы усердно трудятся, в конце конвейерной ленты громоздятся первые коробки с этикетками, готовые к погрузке в лифт. Внезапно один из мужчин, охраняющих это маленькое предприятие, покидает свой пост и направляется к Ирине. Она стоит низко нагнувшись, голова почти что в барабане стиральной машины, и он шлепает ее по заднице, забавляясь собственным поступком. Ирина выпрямляется и испепеляет его взглядом. Тюремщик не обращает внимания на ее реакцию, он произносит несколько слов и ждет, скрестив руки на груди. – К тебе кто-то пришел, надзиратель отведет тебя в комнату для свиданий, – говорит Ирина, переводя сказанное Дженис. – Будь осторожна, неизвестно, что задумали эти уроды. Не исключено, что это подстава. Дженис идет перед надзирателем, но очень медленно – она боится, что он зажмет ее в каком-нибудь углу. Однако же надзирателя это, похоже, не интересует. Он вынуждает ее ускориться, приставив к спине дубинку. Они поднимаются на первый этаж, он заталкивает ее в какую-то комнату и закрывает дверь. За металлическим столом сидит мужчина. Он похож на киллера, но довольно элегантен. На нем водолазка и безупречно подогнанный по фигуре фланелевый костюм. Он встает, протягивает Дженис руку для рукопожатия и предлагает ей сесть напротив него. – Господин Бланский попросил меня вас навестить. Не беспокойтесь, мы о вас заботимся. Мы уже приняли необходимые меры, в этих стенах вам нечего бояться, – успокаивает он ее. – В том, что касается остального, мы делаем все возможное, но вам придется набраться терпения. Вам что-нибудь нужно? Гигиенические принадлежности, чистая одежда, сигареты? Дженис серьезно смотрит на него. Пан или пропал… – Мне нужно кое-что поважнее… У вас есть чем писать? – Да, но передать вам ручку я не имею права, надзиратель, который за нами следит, начеку. – Тогда, пожалуйста, запишите то, что я вам продиктую, дословно. Как только выйдете отсюда, перешлите этот текст по адресу, который я вам дам. Да, и еще: «как только выйдете» следует понимать буквально. Вам все ясно? – Яснее ясного, – откликается посланец Бланского, доставая перьевую ручку. Диктант занимает не больше тридцати секунд. Закончив, Дженис встает и благодарит собеседника. – Вам точно ничего больше не нужно? – удивленно спрашивает он ее. – Нужно – чтобы вы как можно скорее вышли отсюда и отправили сообщение. Мужчина убирает ручку во внутренний карман пиджака, отодвигает стул и встает. На выходе из комнаты свиданий надзиратель отбирает у него листок, внимательно читает и, кажется, удивляется еще больше, чем посланец Бланского.