Вот и моя девочка. Я проникал, проникал и трахал, пытаясь проникнуть все глубже и глубже, пока мое лицо не покрылось ее соками от носа до подбородка. Этого было недостаточно. Этого никогда не будет достаточно. Мне нужно было это, нужна была она. Провел языком по ее центру до самого клитора, а затем ввел два пальца в ее маленькую тугую дырочку. Ее бедра выгнулись, тело извивалось, и она скакала на моем гребаном лице. Голодная. Отчаянная. Нуждающаяся. Такая. Блядь. Идеальная. Липкие звуки, влажные и горячие, заполнили комнату. Я хотел громче, хотел, чтобы было мокрее. Четыре года ожидания этого создали монстра, и теперь он хотел, чтобы его накормили. Мои пальцы погрузились глубже. Сильнее. Быстрее. Мой язык работал над ее клитором. Затем мои зубы. Щелкал и покусывал. Целуя и посасывая. Я чувствовал только ее вкус, дышал только ею. Она выгнула спину и застонала. Это прозвучало почти как боль, но я знал лучше. — О, Боже, — кричала она. — О, черт. — Ее тело трепетало вокруг меня, а ее руки так крепко обхватили мои волосы, что у меня горела кожа головы. Ее бедра сжали мою голову в тиски. Вот так, детка. Кончи мне на лицо. Я хотел ее везде. Хотел вдыхать ее запах и чувствовать его потом. Я хотел облизывать губы и ощущать ее вкус во время долгой дороги домой. Она была как болезнь в моей крови, которую я никогда не хотел вылечить. Татум закрыла глаза и откинула голову назад, позволяя оргазму сотрясать ее тело. Боже, как она была прекрасна в таком виде: рот открыт, она задыхается, нежное горло открыто для меня. Я потянул свои черные джоггеры вниз настолько, чтобы освободить свой член. Она открыла глаза и подняла голову, чтобы увидеть мой кулак, обхвативший член и делающий по нему сильные, резкие удары. — Тебе это нравится. — Это был не вопрос. Я понял, что ей это нравится, по ее взгляду. Удар. Ее губы разошлись. Я сжал сильнее. Удар. — Ты смотришь на мой член так, будто хочешь взять его в рот. — Я схватился за спинку дивана для поддержки и впился в руку. Блядь. Удар. Она открыла рот, но слов не было. — Скоро, маленькая проказница. Очень скоро. — Затем несколькими последними толчками я кончил на ее живот и сладкую, сладкую киску. Она все еще была опухшей и красной от того, что я пожирал ее несколько минут назад. Теперь она была покрыта канатами молочно-белого цвета. Я просунул руку под платье к ее груди, оставляя на коже следы спермы, которая вылилась на мой кулак. — Он не может дать тебе это. Татум выгнулась навстречу моим прикосновениям, когда я сжал ее сиську, а затем зажал сосок между пальцами. — Никто не может. — Я провел рукой по ее животу и вниз к ее киске, размазывая свое семя по ее коже. Затем взял палец, покрытый спермой, и ввел его в нее, не заботясь о контрацепции, больше ни о чем, только не с ней. Она приподняла бедра, чтобы принять меня, и хныканье вырвалось из ее губ. Маска, которую она так старалась держать на месте, спадала, когда она была со мной. Хищник, скрывающийся под поверхностью, облизал губы, разглядывая свою жертву, такую уязвимую и в то же время сильную. Я вытащил палец и вытер его о штаны. — Вот. Теперь ты пахнешь как я. — А я пах как она. — Ты сумасшедший. — Она потянула платье вниз, прикрывая мой шедевр. — Может быть. — Я натянул свои джоггеры обратно на бедра, заправляя член внутрь. — Но ты такая же долбанутая, как и я. Ты жаждешь того, что я могу дать — того, что могу дать только я. Татум была всем, что мне было нужно, и я не сдамся пока не разрушу ее. Пока не овладею ею, телом и душой. Вопрос был не в том, позволит ли Татум мне уничтожить ее. Она хотела монстра. Она жаждала зверя. Вопрос был в том, сможет ли она остановить меня. ГЛАВА 16 Татум Каспиан вошел и высказал свою точку зрения. Он предъявил свои права. Это было то же самое, как если бы он снова перекинул меня через плечо и вынес из Палаты. Только на этот раз я знала, чего ожидать. Знала, каково это — быть его собственностью. В последний раз я видела его в своей студии, когда сказала ему уйти. Я должна была знать, что от него не так легко избавиться, должна была знать, что он вернется. Я ждала его возвращения. Он появился здесь, из ниоткуда, во всем черном, думая, что сможет спрятаться в темноте. Я поняла, что это он, как только вышла на балкон и почувствовала его присутствие. Я должна была посмотреть ему в глаза и сказать нет, и это было серьезно. Я должна была отправить его обратно туда, откуда он пришел. Но именно это сделал со мной Каспиан. Он проникал в мои вены, как морфий, заставляя оцепенеть от всего остального мира. Он пробрался в мою душу и пробудил самые темные желания. Теперь он стоял здесь, его напряженный взгляд прочерчивал дорожку от моей головы до пальцев ног. Его волосы на лице отросли достаточно, чтобы создать сексуальную тень вдоль челюсти. Мне нравилось, как эта тень ощущалась между моих бедер. Его пухлые губы растянулись в ухмылке. Мне нравилось, как эти губы ощущались на моей коже. Его волосы были в беспорядке, но мне это тоже нравилось, потому что знала, что это мои руки придали им такой вид. Он все еще был красив. Он все еще был опасен. — Мы не можем этого сделать. — Я приподнялась на диване и прижала платье к бедрам. Ткань прилипла к моей коже там, где он размазал свою сперму. Каспиан передвинул огромную морскую раковину на одну сторону стеклянного журнального столика, освободив место, чтобы сесть напротив меня. — Почему бы и нет? — Ты знаешь почему. Потому что в итоге ты снова уедешь. Потому что мой отец ненавидит тебя и никогда этого не допустит. Потому что ты можешь хранить свои секреты, но требуешь, чтобы я рассказала тебе свои. — Из-за Брэди? Боже, нет. Я только что закончила говорить Брэди, что он заслуживает кого-то лучшего, чем я, прямо перед тем, как нашла Каспиана на заднем дворе. — Брэди — хороший человек. — Слишком хороший человек, чтобы быть с женщиной, которая по ночам ублажает себя мрачными мыслями о еще более мрачном мужчине. — Тогда пусть он будет хорош с кем-то другим. Ты занята. — Он наклонился вперед, опираясь локтями на колени и гипнотизируя меня своим взглядом. — Ты уже забыла об этом? Тебе нужно, чтобы я напомнил тебе еще раз? — Он провел языком по губам. Да. Пожалуйста. Я сглотнула. — Нет. Он приподнял бровь. — Нет? Я покачала головой, зная, что нет не всегда означает нет с Каспианом, и гадая, что он сделает дальше. Однако он ничего не сделал, просто сцепил пальцы и выдержал мой взгляд. — Тогда скажи мне, почему мы не можем этого сделать. — Мой отец и отец оба… Он прервал меня, его челюсть сжалась при упоминании наших отцов. — Ты доверяешь мне? — Да. Нет. Может быть. Всем, кроме сердца. Его глаза смягчились. — Делал ли я когда-нибудь что-нибудь, что причинило тебе боль или подвергло опасности?