— Лирик нравится Лирика. — Она не была гомосексуалисткой. Она также не была гетеросексуальной или бисексуальной. Она была просто… сексуальной. Его губы искривились в ухмылке. — А как насчет Татум? Чем увлекается Татум? Кайл был горяч. Он был моделью с пеленок. Все в нем было безупречно, от грязных светлых волос и изумрудно-зеленых глаз до мышц пресса и идеальной задницы. Он был старше меня на несколько лет, но все знали, кто он такой. Любая девушка в здравом уме сразу бы ответила: Ты. Ты мне нравишься. Но не я. Я поднесла чашку к губам, остановившись достаточно долго, чтобы ответить, прежде чем отпить. — Почему люди должны быть разложены по коробкам? Почему мы не можем быть увлечены тем, что нам нравится? — Смелое заявление, исходящее от девственницы, которую никогда даже не целовали. Но Кайлу не нужно было этого знать. Он провел большим пальцем по нижней губе, и я подумала, не станет ли сегодняшний вечер тем вечером, когда все изменится. Музыка сменилась. Низкий ритм сменился более быстрым фоном из скрипок и электронных звуков. Лирика выпила свой напиток одним длинным глотком, а затем бросила пустой стакан в круглую пластиковую бочку. — Я собираюсь танцевать. — Она подмигнула через плечо, когда двинулась в толпу. — Дети, ведите себя хорошо. Кайл начал что-то говорить, но я переоценила свою терпимость к вкусу алкоголя и начала кашлять. Поднесла руку к груди и тяжело сглотнула, затем прочистила горло. Боже правый, что они туда добавили? Вкус такой же, как запах бензина. Кайл усмехнулся и сделал глоток своего напитка. — Ты не часто так делаешь, да? — Это так очевидно? Он улыбнулся. — Нет. Просто я не часто вижу тебя на улице. Я приподняла бровь. — Значит, ты искал меня? — Я взяла еще одну рюмку. Этот пошел вниз немного легче. — Тебя трудно не заметить. Может и не часто выходила в свет, но я знала, что такое флирт, а он определенно флиртовал. — Поэтому ты прислал мне приглашение? — Это была догадка. Приглашение было подложено под мой стеклоочиститель пару недель назад, когда я была на балете. До сих пор понятия не имела, кто его туда положил. — Откуда ты знаешь, что это я? Я улыбнулась. — Ты только что сказал мне. Он наклонился к моему уху. — Разве это плохо — хотеть вытащить принцессу из ее башни? — Нет никакой башни, просто я занята. — Я искала Лирику в комнате и наконец заметила ее между двумя парнями, которых смутно узнала в инстаграме. Один из них провел рукой по рубашке, а другой провел языком по ее шее. Я покачала головой и взяла еще один бокал. — Слишком занята, чтобы иметь жизнь? — спросил Кайл. — Думаю, это зависит от того, что ты понимаешь под жизнью. Он поднял на меня глаза, его ярко-изумрудный взгляд стал темным, когда он поднес руку к моей ключице, а затем провел кончиком пальца по груди. — Делать то, что заставляет чувствовать себя живой. Это заставило меня что-то почувствовать. Просто не была уверена, было ли это волнение или беспокойство. Я хотела, чтобы это было волнение, хотела того, что было у Лирики, того, что было у блондинки на скале. Я хотела сырой, неотесанной страсти к жизни, даже если это всего лишь одна ночь в году. Танцы заставляют меня чувствовать себя живой. Я люблю танцевать, и начала посещать балетные классы, как только смогла надеть пуанты. Ничто не заставляло меня чувствовать себя более живой, чем когда была только я и музыка. — Да? Покажи мне. — Прямо сейчас? — Прямо сейчас. Допила последний стакан и протянула ему свою пустую чашку. Игра началась. Алкоголь уже портил мне голову, делая меня бесстрашной. Я сняла пиджак с плеч и бросила ему. Он поймал его с ухмылкой и перекинул через плечо. Я шла назад, осторожно, чтобы не натолкнуться на кого-нибудь позади, пока не оказалась достаточно далеко от него, чтобы устроить ему хорошее шоу, но достаточно близко, чтобы наблюдать за его реакцией. Мои бедра раскачивались из стороны в сторону в ритме песнопений. Мой взгляд был устремлен на Кайла, но тело было прекрасно осведомлено о том, что на меня смотрят совсем другие глаза. Его горячий взгляд пронизывал меня с другого конца комнаты, словно прикосновение к моей коже. Знакомый пульс, который я всегда чувствовала, когда он был рядом, начал пульсировать в венах. Низкий, ровный гул, мощный и глубокий, как бас, вибрирующий в этих стенах. Я знала, кто это был, еще до того, как посмотрела в его сторону. Чувствовала его так же, как всегда, когда он был рядом. Энергия была другой, когда он был рядом. Воздух был заряжен. Электрический. Что-то темное и зловещее бурлило в животе, когда я знала, что он наблюдает за мной здесь, в этом месте, где проявляются секс и грех, в этом месте, где не существует морали. Мое сердце билось о грудную клетку, а мои бедра начали опускаться и подниматься на чистом инстинкте. Все чувства обострились до предела, увеличивая все вокруг. Корсет, обнимающий мое тело, то, как он плотно обхватывает грудь, трение черных джинсов между бедер, прохладный воздух, ласкающий горячую кожу, все это было великолепно интенсивным, все это было интимным. Мои руки блуждали по моим изгибам, скользили от живота к груди, вверх по шее и в волосы, как будто у них был свой собственный разум, как будто мое тело знало, чего оно хочет, и хотело, чтобы я взяла его. Я закрыла глаза и откинула голову назад, позволяя себе потеряться в ритме, в собственных прикосновениях, в том, как басы вибрируют от пола и проникают в меня. Когда я снова опустила голову и открыла глаза, мой взгляд упал прямо на Каспиана Донахью. Мои губы разошлись в стонах и по спине стекала струйка пота — свидетельство жары, излучаемой комнатой. Рядом с ним к стене была прижата девушка, ее ноги обвились вокруг талии парня, а его бедра и задница напряглись и выгнулись, когда он вошел в нее. Девушка вцепилась в плечо Каспиана, сжимая в руке его рубашку, словно ей нужно было за что-то держаться, чтобы не сорваться, словно одним этим плотским жестом она приглашала его присоединиться к их удовольствию. Он не удостоил их даже взглядом. Его взгляд не отрывался от моего. Его рот не двигался. Его руки оставались засунутыми в передние карманы джинсов, и он небрежно прислонился к каменной стене. Я оторвала от него взгляд и вернулась к Кайлу. Он протянул мне свежую чашку с синим алкогольным ядом, и я выпила ее так, словно мое горло было в огне. — Мог бы смотреть на тебя всю ночь, — сказал он. Я открыла рот, чтобы ответить, но только успела вскрикнуть, когда мое тело подняли и водрузили на широкое плечо. Чашка выпала из руки, заливая бетонный пол ярко-синей жидкостью. Сильные руки крепко обхватили бедра, а твердые мышцы впивались в мой живот при каждом его шаге. Я потянулась вниз, чтобы ухватиться за заднюю часть его рубашки, но видела только изгиб упругой, круглой задницы, когда меня пронесли через толпу людей и вывели через деревянную дверь. ГЛАВА 6 Каспиан В последний раз я видел Татум на ее шестнадцатилетии, когда ее отец устроил большую вечеринку на своей яхте Lurssen. Я знал Татум. Я наблюдал за ней годами и знал ее манеры, выражения лица и причуды. Она ненавидела эту вечеринку. Но она любила яхту. Она любила воду — за исключением озера Крествью, по очевидным причинам и она любила своих родителей, поэтому она сверкнула своей идеальной краснощекой улыбкой и заставила мир поверить, что лучше, чем в тот момент, не бывает. В жизни мне было похуй. Татум давала слишком много. На той вечеринке один из извращенных друзей отца Татум постоянно лапал ее и заводил неловкие разговоры. Трогал ее повсюду: руки, спину, лицо, заправлял волосы за ухо. Больной ублюдок. Ей было шестнадцать. Ему было не меньше тридцати пяти. Она улыбалась и развлекала его, но язык ее тела сказал мне все, что хотел знать. Итак, я подсыпал ему немного Амбиена — не заботясь о том, чтобы смешивать его с алкоголем и наблюдал, как его извращенная задница отрубается. Дело было не в том, что я был каким-то придурком, который мешал Татум встречаться. Дело было не в этом. Речь шла о том, чтобы не позволить хищникам, таким как он или этот мудак Кайл, воспользоваться ее преимуществами. У нее и так было достаточно дерьма, с которым ей пришлось столкнуться из-за того, что ее собственный отец пытался выдать ее замуж, чтобы сделать карьеру. Если хороший парень с хорошим средним баллом и, возможно, инвестиционным портфелем захочет засунуть свой член ей в глотку, кто я такой, чтобы остановить его? А вот бляди и извращенцы были под запретом. Именно поэтому я взвалил ее на плечо и нес через кладбище к своей машине прямо сейчас. Я был на девяносто процентов уверен, что Кайл подсыпал Молли в ее напиток прямо перед тем, как она выпила половину одним глотком. То, как она поведет себя в течение следующих тридцати минут или около того, покажет, прав ли я. — Каспиан? — Она произнесла мое имя так, словно не была уверена, кто забрал ее задницу. Я не ответил ей. Кто еще это мог быть? Ее кулаки били по моей спине. Чертовски милая, как дерьмо. — Спусти меня. Я продолжал идти. Ни единого шанса. — Серьезно. Мне нужно, чтобы меня вырвало. Хорошая попытка. — Тогда блюй. Татум зарычала. Она была похожа на миниатюрного йорка, стоящего лицом к лицу с ротвейлером. Ее руки снова колотили меня по спине. Затем, как будто она сдалась и прогнулась вперед, раздался тонкий шлепок по моей заднице. Потом вздох. — О Боже. Это была твоя задница. Да, это была она. — Я трогала твою задницу. Да, трогала. Я пошел по тропинке мимо второго озера и жуткой, как блин, церкви. Мы прошли мимо полностью белого павильона с куполообразным верхом и круглыми бетонными колоннами, затем прошли через готические арочные ворота и подошли к моей машине. Чендлер Кармайкл опирался задницей на мой капот, вытянув перед собой длинные ноги. Чендлер был моим самым близким другом и единственным человеком в этом мире, которому я доверял без колебаний. Его отец был мудаком мирового класса, а его мамаша даже не могла сказать, сколько раз пыталась сесть на мой член. Но Чендлер не был похож на остальных членов своей семьи, слава Богу. Я спустил Татум вниз по передней части своего тела и поставил ее на ноги. Она немного покачнулась, затем поднесла пальцы к вискам, словно пытаясь восстановить ориентацию после столь долгого пребывания вверх ногами. Я сунул руку в передний карман обтягивающих черных джинсов, которые были на ней. Ее глаза широко раскрылись. — Какого черта ты делаешь?