Ким смотрит на телефон. Сейчас час сорок пять. Она пишет Райану: Все хорошо? Все хорошо. А у тебя? Пока все нормально. ☺ ♥ Минуты текут мучительно медленно. Каждый раз, когда она видит, как кто-то из детективов прикладывает телефон к уху, у нее леденеет кровь. Ее воображение рисует дюжину сценариев, в каждом из которых Зак в лесу неким образом лишает жизни ее прекрасную девочку. Она видит, как он душит ее на земле, придавив всем своим телом. Она видит, как он достает взявшийся невесть откуда нож — возможно, он заранее прихватил его на кухне у Скарлетт. Видит, как он приближается к ней сзади и рассекает мягкую белизну ее горла и на сухой земле ее кровь становится черной и липкой. Или же он просто избивает ее, избивает до тех пор, пока избивать уже нечего. Ее красивое лицо превратилось в кровавое месиво, а потом он, с разбитыми костяшками пальцев, окровавленными кулаками, задыхаясь, бродит по лесу. В конце концов одному из этих детективов позвонит кто-нибудь из участников поисков, и на их лицах что-то будет, и они подойдут к ее машине, к ее окну, и она откроет его, и они скажут: «Они что-то нашли», и тогда она будет знать. Она будет знать, что случилось с ее красавицей доченькой. А пока она сидит и смотрит, смотрит и ждет. — 19 – Сентябрь 2018 года В школе «Мейпол-Хаус» первый день нового семестра. Разумеется, Шон работает вот уже несколько дней, но есть нечто новое и яркое в этом дне, когда Софи наблюдает за тем, как он готовится к работе в этот солнечный понедельник. День начнется с общего собрания, и Шон вот уже несколько дней сочиняет свою приветственную речь. Вчера вечером он практиковал ее перед Софи, стоя рядом с их кроватью в одних трусах и носках, а она лежала на кровати, играя роль его аудитории. — Замечательно, — сказала она, аплодируя. — Просто замечательно. Теплая, проникновенная, вдохновляющая. — Не слишком короткая? — Не слишком короткая, — заверила его она. — Идеальной продолжительности. Идеальной тональности. И судя по тому, как народ воспринимал тебя сегодня вечером за ужином, они все уже любят тебя. — Думаешь? — Их симпатия буквально витала в воздухе, — сказала она. — Честное слово. Она не кривила душой, так оно и было. Она чувствовала это везде, куда бы Шон ни пошел накануне вечером, — это чувство искренней вовлеченности, которое он оставлял после себя, его умение воодушевить окружающих. И людям было приятно его внимание. Казалось, одним своим присутствием он зарядил всех энергией по поводу начала нового учебного года, и это еще до того, как он провел общее собрание и произнес речь. И вот теперь Шон ушел на работу и Софи осталась в доме одна. В коттедже прохладно и тихо. Ее ноутбук открыт на кухонном столе, ее роман мигает ей с экрана, ее почтовый ящик полон рабочей корреспонденции, которой она, по идее, должна заниматься, ее посудомоечная машина забита посудой, которую нужно вынуть, ее ждут коробки, которые нужно распаковать, но Софи не делает ничего из этого. Она переключает экран, открывает браузер и набирает в Гугле «Лиам Бейли». Как она и ожидала, поисковый запрос обнаруживает сотню людей по имени Лиам Бейли. Но они все не те. Она добавляет в поиск «Мейпол-Хаус». Появляется веб-сайт школы. Она удаляет «Мейпол-Хаус» и добавляет «Скарлетт Жак». Результаты не найдены. К поиску Лиама она добавляет имя «Зак Аллистер». Результаты не найдены. Она вздыхает и откидывается на спинку стула. Как могут два человека пойти в пятницу вечером в паб и больше не вернуться и никто не знает, что с ними случилось? Эта загадка поглощает ее целиком. Софи чувствует, как она шепчет ей сквозь ветви деревьев в лесу, в коридорах колледжа, с балкона комнаты Лиама, с поверхности утиного пруда на деревенской площади, из окна Ким Нокс, выходящего на автобусную остановку, из кольца в коробочке в дальнем углу ее ящика. При этой мысли она резко вскакивает, бежит вверх по лестнице в свою спальню, рывком открывает ящик в туалетном столике и вытаскивает коробочку. Кончиками пальцев она снова смахивает с крышки грязь, но все равно у нее не получается разобрать надпись. Тогда она относит коробочку в ванную и протирает уголком влажного полотенца. Чернота сходит, зато начинают проступать золотые печатные буквы. Еще раз смочив полотенце, она трет сильнее. И вот они, отчетливо заметные слова «Mейсон и сын. Ювелирные изделия, Mэнтон, Суррей». Ее сердце замирает. Мэнтон. Это довольно крупный город в шести милях от Апфилд-Коммон. Город, в котором Таллула училась в колледже. Софи хочет туда поехать. Прямо сейчас. Но она не умеет водить машину. И она понятия не имеет, как вызвать такси до Апфилд-Коммон. Возможно, ей это подскажет администратор, но она чувствует себя странно: она не хочет, чтобы кто-то знал, что она едет в Мэнтон. А потом она вспоминает автобусную остановку у розового куста Таллулы. Она хватает сумку, бросает в нее коробочку с кольцом, пересекает территорию школы и идет через дорогу к автобусной остановке. Автобус приезжает через полчаса. Она садится в середине салона. В автобусе, кроме нее, всего два человека. Пока автобус трясется по проселочным дорогам, а затем выезжает на шоссе к большой кольцевой развязке, Софи представляет себе, как Таллула сидела в нем, как сейчас сидит она сама — держа рюкзак на коленях. Ее изящные черты полны задумчивости, солнце блестит на пирсинге в ее носу, темные волосы закрывают половину лица. Поездка в Мэнтон занимает двадцать минут. Остановка на главной улице — это конец маршрута. Водитель глушит двигатель и выключает свет — намек пассажирам, чтобы они вышли из автобуса. Софи вводит в Гугл-карты название ювелирного магазина и, следуя указателям, шагает к небольшому повороту рядом с главной улицей. Это крошечный старинный магазинчик с низко расположенными окнами, на которые нужно смотреть сверху вниз. Софи останавливается и, прежде чем толкнуть дверь, пару секунд любуется витриной. У нее перехватывает дыхание. Точно такой магазинчик она описала бы в одной из своих книг о детективном агентстве Хизер-Грин: за витриной со стеклянной крышкой сидит на высоком табурете слегка комичный владелец и читает книгу в твердом переплете. Он ужасно маленький, с коротко стриженными седыми волосами и в очках в красной оправе. И когда он смотрит на нее, его лицо расплывается в улыбке, полной неподдельной радости. — Доброе утро, мадам, — говорит он, — как поживаете? — Прекрасно, спасибо. — Чем могу вам помочь? — Если честно, у меня странная просьба, — говорит она, засовывая руку в сумку. Мужчина вскакивает со стула и поднимает руки вверх. — Не стреляйте! — говорит он. — Не стреляйте! Просто берите все, что хотите! Софи мгновение тупо смотрит на него. — Я… э-э-э… Мужчина чересчур громко смеется. — Шучу, — говорит он, а Софи думает: «Никогда нельзя серьезно воспринимать мужчину в очках с красной оправой». — Понятно, — говорит она. — Хорошо. — Затем достает из сумки коробочку и ставит ее на прилавок между ними. — Я это нашла, — поясняет она, — она была закопана в конце моего сада. И я подумала: вдруг вы знаете, кому это может принадлежать? В смысле вдруг вы ведете какие-нибудь записи? — О да, конечно же, веду! — он похлопывает по обложке гроссбуха в кожаном переплете на столе слева от себя. — Тут есть все с того дня, как я получил ключи от этого магазина в 1979 году. Так что давайте заглянем сюда, хорошо? Он открывает коробочку, вынимает большим и указательным пальцами кольцо, подносит его под яркий свет лампы, которая стоит рядом на прилавке, и рассматривает в небольшую лупу. — Что ж, — говорит он, — мне хотелось бы сказать, что я сразу вспомнил это кольцо, — я горжусь своей способностью запоминать все, что я продаю, но, очевидно, некоторые изделия запоминаются лучше, чем другие, и это кольцо не вызывает во мне никаких воспоминаний. Но я могу точно сказать, что оно современное, а не антикварное. На клейме обозначен 2011 год. Это девятикаратное золото, и хотя в него вставлен небольшой, очень красивый сверкающий бриллиант, оно не представляет большой ценности. Но, — добавляет он, хитро глядя на нее, — к счастью, я человек, который ценит дотошность. И я строго блюду одно важное правило: всему, что проходит через этот магазин, я присваиваю номер. На случай ограбления или кражи. Страховых исков. Ну, вы понимаете. Итак… — Он притягивает коробочку к себе и засовывает пальцы под обтянутую синим бархатом подушечку. Затем вынимает ее и переворачивает. К обратной стороне приклеена крошечная бирка. — Вот, — говорит он, опуская очки и улыбаясь Софи. — Номер 8877. Итак, теперь все, что мне нужно сделать, это свериться с моей библией. Софи понимает, что он рисуется перед ней. Она с улыбкой смотрит, как он, водя пальцем по строчкам, неторопливо листает страницы гроссбуха и тихо что-то мурлычет себе под нос. Внезапно он останавливается, тычет в страницу пальцем и говорит: — Эврика! Вот, нашел. Это кольцо купил в июне 2017 года некто по имени Зак Аллистер. Он заплатил за него триста пятьдесят фунтов. По спине Софи пробегает дрожь, причем с такой скоростью, что у нее перехватывает дыхание. — Зак Аллистер? — Да. Из Апфилд-Коммон. Имя и вправду знакомое, если подумать. Вы его знаете? — Нет, — отвечает она, — нет. Не совсем. То есть нет, совсем нет. У вас, случайно, нет его адреса? Чтобы я смогла вернуть ему это кольцо? — Я… — Хозяин магазина на миг умолкает. — Что ж, пожалуй, я мог бы дать вам адрес. Наверное, мне не стоит этого делать, но вы, похоже, заслуживаете доверия. Вот, — он переворачивает бухгалтерскую книгу. Софи быстро достает из сумки телефон, чтобы сфотографировать запись. Как только кадр становится резким, она узнает адрес. Это тупик, где живет Ким Нокс. Конечно, это он, Зак. Должно быть, Зак жил здесь, когда они с Таллулой пропали без вести. — Весьма странно, — говорит хозяин магазина. — Закопать такое красивое колечко в вашем саду… Могу лишь предположить, — продолжает он, — что дама отвергла его предложение. — С минуту он выглядит грустным, но затем вновь приободряется. — Хотите воссоединить кольцо с его владельцем? — спрашивает он. — Э-э-э… да, — бодро отвечает Софи. — Да, я знаю этот адрес. Я определенно могу вернуть кольцо. — Интересно, какой скандал за этим последует? — говорит он тоном, который предполагает, что он не прочь бы увидеть это своими глазами. — Я дам вам знать! — О да, будьте добры. Мне любопытно, что получится. — Я вернусь, обещаю вам, — говорит она, кладя кольцо обратно в сумку и направляясь к дверям магазинчика. — Большое спасибо. Через час автобус возвращает Софи обратно в Апфилд-Коммон. Она смотрит на часы. Уже почти полдень. Она переходит площадь и идет к тупику. Похоже, дома кто-то есть. Переднее окно приоткрыто, и она слышит внутри детский смех и звуки работающего телевизора. Она нажимает на дверной звонок и отступает на шаг назад, затем прочищает горло и на миг задается вопросом: что, собственно, она здесь делает? Она уже почти передумала, но затем стискивает зубы и напоминает себе, что когда чей-то ребенок пропал, больше всего на свете его родители жаждут информации, и кольцо в ее сумочке способно дать какой-то ответ. А потом дверь открывается, и перед ней появляется Ким. На ней джинсовая мини-юбка и черная футболка с короткими рукавами. Она босиком, волосы собраны в хвост. Она смотрит на Софи через модные очки для чтения в черной оправе. — Здравствуйте, — говорит она. — Здравствуйте, — говорит Софи. — Э-э-э… меня зовут Софи. Я недавно переехала в коттедж на территории Мейпол-Хаус. Неделю назад. В саду есть калитка, ведущая в лес. Знаю, это звучит странно, но к забору была прибита табличка с надписью «Копать здесь», так что я взяла совок, и выкопала, и кое-что нашла. Кольцо. И, по словам того мужчины из ювелирного магазина, это кольцо купил некто по имени Зак Аллистер, живший по этому адресу. Вот. — Она достает из сумочки коробочку и протягивает ее Ким. Ким моргает, и ее взгляд медленно падает на коробочку в руке Софи. Она берет ее и открывает. Бриллиант мгновенно ловит свет, осыпая лицо Ким яркими бликами. Она поспешно захлопывает футляр и переспрашивает: — Извините, где вы это нашли? Софи объясняет ей снова. — Я отвезла его только в Мэнтон. Чтобы узнать, кому оно принадлежит. Продавец ведет записи. По его словам, это кольцо купил некто по имени Зак Аллистер. В июне 2017 года. Живший по этому адресу. Взгляните, — она поворачивает телефон, чтобы показать Ким фотографию рукописной записи в бухгалтерской книге. Ничего больше она сказать не может. Сказать что-то — значит намекнуть, что ей известно нечто большее, чем, по ее мнению, ей положено знать.