Какое-то время я еще надеялась, пока не поняла, что по всем статьям проиграла. Ник мог добиться от меня чего угодно, шантажируя Машкой, и я вынуждена была терпеть его, терпеть уже на трезвую голову, со всей ясностью сознавая, что я в тупике. Выхода нет. Но даже эти мысли с некоторых пор почти не приносили боли. С болью свыкаешься. Остается только горечь… * * * Машка вернулась из кухни с сияющими глазами и виноватой улыбкой, устроилась в кресле и спросила: — Тебя выгнали с работы? — Я кивнула в ответ, а в ее глазах мелькнул испуг. — Ник знает? — Ага. — Здорово злился? — Он смог это пережить. — И что теперь? — Ничего. Ищу работу. На худой конец устроюсь дворником. Машка весело фыркнула. — Представляю тебя с метлой. «Метла — не самое скверное в этой жизни», — мысленно решила я, но лишь улыбнулась. Машка допила шампанское, взглянула на часы и сказала жалобно: — Пора. Мы направились к двери. — Давай закатимся в выходной в ресторан? Отметим день рождения как следует. Идет? — Хорошо, — согласилась я. — Что-нибудь случилось? — В ее взгляде вновь было беспокойство. — Нет. Все в порядке. — Я же вижу. Ты хмуришься, и взгляд отсутствующий. — Кто-то убил Гороха, — вздохнув, все же сообщила я. — Зарезали в собственной квартире. — И что ты думаешь? — Теперь Машка испугалась по-настоящему. — Вряд ли это были грабители. Ничего из квартиры не пропало. Машка, как и я, прекрасно понимала: грабители должны быть совершенными идиотами, чтобы решиться на такое, раз после этого им придется иметь дело с Ником. — Что-то происходит? — Машка с трудом подбирала слова. Я хотела рассказать ей о ментах на дороге, но о транспорте ей знать не полагалось, и я промолчала. И тут Машка задала вопрос, который, признаться, произвел впечатление: — Но ведь Ник не думает, что ты к этому как-то причастна? Он ведь не может всерьез предположить… — Она точно споткнулась на середине фразы и теперь смотрела с испугом. У меня был растерянный вид, что ее и смутило. — Он псих, но не идиот, — ответила я. Мы простились, и Машка ушла. Она работала секретарем в администрации области. Разумеется, на работу ее устроил Ник, и не просто так. У Машкиного босса были тесные связи с хозяевами Ника, но те ему, по какой-то причине, не доверяли, вот Машка за ним и шпионила, что было легче легкого: дядя пил неумеренно и в пьяном виде не только все выбалтывал, но и лишнего на себя наговаривал. Поэтому очень скоро на Машку возложили иные функции — присматривать за дядей и по возможности держать его подальше от посторонних, так что Машка совмещала все разом: была для него секретарем, любовницей, нянькой и «жилеткой», поскольку поплакаться на жизнь он любил так же, как и выпить. Поначалу Машка его терпеть не могла, так как он был намного старше, очень напоминал шимпанзе и ненавидел мыться. Но люди — существа загадочные, по крайней мере, быстро ко всему привыкающие, и Машка не только привыкла, но и, подозреваю, с некоторых пор питала к нему добрые чувства. О его здоровье пеклась вполне искренне, стыдилась своих еженедельных доносов Нику и с гордостью отмечала, что теперь шеф моется практически ежедневно. С таким видом обычно мамаши сообщают, что их ребенок умеет пускать пузыри, и только им ведомо, что в этом такого выдающегося. Шеф — звали его Углов Борис Сергеевич, — разумеется, подозревал ее в шпионаже и поначалу даже поколачивал по пьяному делу, но Машка, не стесняясь, давала сдачи. Он присмирел, потом привык и теперь называл ее Мата Хари, скорее из вредности, причем в интонациях проскальзывало уважение. В общем, они были вполне счастливой парой. Проводив Машку, я устроилась на диване и принялась разглядывать потолок. Интересовал он меня не то чтобы очень, просто требовалось подумать над словами Машки. Моя подруга сказала: «Надеюсь, Ник не думает, что ты имеешь к этому отношение». То есть что он не думает, будто именно я укокошила Гороха. Настораживало, что такая мысль пришла ей в голову. С ее точки зрения, Ник мог так решить? А что… Ник, в отличие от Машки, прекрасно знает, чем мне приходится заниматься, а Горох как раз один из тех семерых, что развлекались с нами. В этом свете дурацкие намеки Ника теперь вполне понятны. Очень может быть, что он всерьез подозревает меня. Я невольно усмехнулась: мстить каким-то придуркам через столько лет — затея совершенно идиотская. Я бы с удовольствием укокошила Ника, а не этих шестерок, таких же, как я сама, но кончина Ника весьма проблематична, я бы даже сказала, что надеяться на нее — совершенно дохлая затея, да и мое отношение к нему тоже претерпело изменения, так что убить его я мечтала скорее по привычке. С моей точки зрения, версия о моей причастности к убийству не выдерживала никакой критики. Но Нику ничто не мешало думать иначе. А если что-то взбрело ему в голову… Я почувствовала беспокойство и теперь взирала на потолок с суровостью. На мой взгляд, логичнее связать убийство с тем, что произошло на дороге. Происки конкурентов? Я стала перебирать возможные варианты. Не так-то много их оказалось. Глаза мои начали слипаться, и в конце концов я уснула, но последняя мысль была вполне отчетливой: «Придется заняться этим убийством». Меня разбудил телефонный звонок. Я машинально взглянула на часы, не торопясь сняла трубку. Голос Ника звучал деловито, но вполне по-человечески, то есть у меня не создалось впечатления, что он сиюминутно готов разорвать меня на куски, и я тут же мысленно поздравила себя с большим везением. — Ты что, спишь? — спросил он. — А что, нельзя? — Не представляешь, как я страдаю, что вынужден нарушить твой покой… — Однако на сей раз он был не расположен дурачиться, потому что продолжил со вздохом: — Я подъеду через десять минут. Выходи. Спрашивать, зачем я ему понадобилась, я не стала, он этого терпеть не мог. Прошла в ванную, умылась и вскоре покинула квартиру. Машина Ника замерла возле подъезда, я села рядом с ним, но он не спешил трогаться с места. — Кстати, — сказал с улыбкой, — почему на день рождения не приглашаешь? — Ради бога, только с подарком. — А как же моя большая любовь? Это же лучший подарок! Скажешь, нет? — Разумеется. Ты смог произвести впечатление. Я и не представляла, что тебе известна дата моего рождения. — Мне известно все, — изрек он с самодовольством. — Я не так выразилась. Я не предполагала, что ты о нем вспомнишь. — Сомневаешься в моих чувствах? — Нет. Просто я сама о нем забыла. — Значит, со мной ты по-настоящему счастлива? — хихикнул он. — Года бегут, а ты этого не замечаешь. — Можем напиться сегодня, — предложила я. — Я не пью, — ответил Ник серьезно. — Давно? — Третий день. — Бедняга. — Сам себя жалею. Сегодня один человечек мне шепнул занятное, — нахмурился Ник, а я насторожилась, стало ясно: дурака валять он перестал и заговорил серьезно. — Гороха видели в трактире на Ивановской. Я пожала плечами. В трактире любили тусоваться ребята Архипа, но я все же сказала: — В конце концов, это просто кабак, почему бы и не зайти? — Ты многих наших там видела? — Я избегаю мест, где могу увидеть родные лица. — Допустим, он забрел в кабак случайно, хотя я склонен думать иначе. — А может, твой человечек чего напутал? — спросила я, потому что в подобных случайностях тоже сомневалась. — Возможно, — пожал Ник плечами. Его исключительная покладистость настораживала. Много бы я дала за то, чтобы узнать, какие мысли бродят сейчас в его голове. Причем почему-то зрела уверенность, что мне они по душе не придутся. Если Ник меня подозревает, все кончится скверно. Разубедить его в чем-либо возможным не представлялось, оставалось одно: самой попытаться выяснить, что или, точнее, кто стоит за этими событиями. Дело, конечно, не простое, но и не совсем безнадежное, значит, надо попытаться. — О чем задумалась? — спросил Ник, и я поняла, что он уже некоторое время с любопытством наблюдает за мной. — Если честно, в предательстве Гороха я сильно сомневаюсь, — сказал я. — Он трусоват и вряд ли бы рискнул… — Трусоват — это верно. Так что, если на него надавили… — Он же знал, чем это кончится, — гнула я свое. — На мой взгляд, Горох еще и туповат. Если быть до конца откровенным, не часто встретишь такого придурка. Я не прав? — Допустим. Но стремления к самоубийству я в нем не замечала. — Придется тебе наведаться в тот кабак, — по-прежнему приглядываясь ко мне, сказал Ник. — Познакомишься с парнями, потолкуешь о том о сем… — Ты серьезно? Они же в два счета сообразят…