Урсула представила, как её пальцы обхватывают серебряное кольцо в кармане, ощущая его гладкую твердость. Прямо как её белый камушек. Её дыхание замедлилось, и взгляд метнулся к Хотгару. Он с оглушительным грохотом ударил молотком в гонг, и звук пронзил её до костей. Она не сводила глаз с Баэла, с его совершенного, богоподобного лица. С его точёной груди. Он стоял неподвижно, вокруг него мерцала магия теней. И если что-то в Баэле пугало её, так это его неподвижность. Его глаза сверлили её взглядом. Он не собирался двигаться, пока она не нападёт. Она уже видела, как он сражался. Другие чемпионы попытались напасть на него первыми, и это обернулось неприятными последствиями для всех них. Жестоко. Как и Серому Призраку, ей нужно было заставить его пошевелиться. — Ты собираешься драться? — закричала Урсула. Он не пошевелился. Ни один мускул не дрогнул. Она крепче сжала меч. — Между прочим, это была я. Я проникла в твои покои, — рискованный шаг. Сейчас он мог подарить ей мучительную смерть вместо лёгкой, но она хотела вывести его из равновесия. Печальная правда заключалась в том, что, хотя она знала, что Баэл пришёл сюда убить её и сделает всё возможное, чтобы вернуть свой особняк, она всё равно не могла заставить себя вонзить свой меч ему в грудь. Если только он не придет за ней с обнажённым мечом. Она всё ещё мыслила не как настоящий хищник. Да и как она могла? Она спасла ему жизнь… но и он спасал её бесчисленное количество раз. Он исцелял её раны, научил магии. Он принёс ей только что наточенный меч. «Так как же, чёрт возьми, я должна пробудить в себе хоть какую-то жажду крови?» Урсула с трудом сглотнула. Его жена. Сера рассказала ей, что он сделал — он убил свою собственную жену. Этому просто не существовало хорошего объяснения, как бы сильно ей ни хотелось испытывать к нему симпатию. Она позволила этим словам звучать у неё в голове, как мантра… «Женоубийца… женоубийца… женоубийца…» Ей нужно разрушить этот холодный, непроницаемый фасад. Если она хотела получить хоть какую-то надежду на спасение своей жизни, она должна разжечь в нём огонь, увидеть настоящего Баэла. Холодок пробежал по её телу, и Урсула посмотрела ему прямо в глаза. — Не показывай мне ничего из своего фальшивого рыцарства, — произнесла она холодным, ровным голосом. — Женщины в Царстве Теней — это просто собственность, не так ли? Ни больше, ни меньше. Я думала, может, ты другой, но теперь я знаю правду. На челюсти Баэла дёрнулся мускул, и на арене воцарилась гробовая тишина. Может быть, Братия знала, что она имела в виду. — Мило с твоей стороны подержать портрет Элиссы там некоторое время, — когда Урсула заговорила, в её груди, казалось, образовалась гложущая бездна. Это не она, но это роль, которую она должна была сыграть, если хотела жить. Она должна позволить льду сковать её сердце. — Пока ты не запихнул её обратно в свою кладовку. Мышцы Баэла напряглись. Магия теней замерцала вокруг него, сгущаясь в туман. В этот момент Урсула поняла, что добилась своего. Её сердце учащённо забились, а пальцы сжали рукоять с такой силой, что побелели костяшки пальцев. — Потому что кем бы ты был без чувства вины? — продолжала она. — Забудь об особняке Абельда. Сожаление — твой настоящий дом, и без него ты был бы никем. С ужасающим рёвом Баэл бросился в атаку, побежав тенью прямо на неё. Лёд пронесся по венам Урсулы. Но она была готова. В последний возможный момент она пригнулась и подняла свою катану, вонзив её ему в живот. Горячая кровь полилась по её рукам. Её взгляд метнулся к его руке с мечом, ища контратаку. Но он не взял с собой свой меч. Он бросился в атаку без оружия. Казалось, мир пошатнулся у нее под ногами. «Что, чёрт возьми, я наделала?» — Прости, — прошептала Урсула, запрокидывая голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Баэл уставился на неё широко раскрытыми глазами. Дрожащими руками она вытащила лезвие из его живота. — Мне жаль, — снова прошептала она. Баэл схватился за живот, и кровь текла у него между пальцами. Но он не упал. Вместо этого он стоял, уставившись на неё, и его глаза потемнели до гневно-чёрного цвета. Теперь уже не Баэл смотрел на неё в ответ. На пороге смерти включилась первобытная часть его разума, и на неё взирала сама бездна. Глава 47 Того Баэла, которого знала Урсула, больше не существовало. И теперь она встретится с настоящим хищником. В мгновение ока одна из его рук сомкнулась на её горле. И в следующий миг она упала назад, ударившись черепом о землю. От удара головой о песок у неё закружилась голова, и она посмотрела на Баэла. Он прижал её к земле, приставив кинжал к её сердцу. Несмотря на ущерб, который Урсула нанесла его животу, он, казалось, был в полной силе. Очевидно, она не была настоящей хищницей. Она промазала мимо всех важных органов. Вспыхнула паника. «Вот оно. Вот то, что я предвидела». Толпа взревела, но Урсула едва слышала их из-за шума собственной крови в ушах. Она не смогла бы сдвинуться ни на дюйм так, чтобы Баэл не вонзил свой кинжал ей в сердце. Он полностью прижал её к земле, держа под своим контролем. Её дыхание вырывалось короткими, резкими рывками, и она посмотрела на него снизу вверх. Бездна покинула его глаза, и вместо этого он уставился на неё своими светло-серыми радужками. Ужас разрывал её разум на части. «Он сказал, что убьёт меня быстро». Урсула с тоской посмотрела на Землю в небе, и глубокая печаль переполнила её грудь. На глаза навернулись слёзы. — Прости за то, что я сказала, — она понятия не имела, почему извиняется перед мужчиной, который собирался её убить. — Про чувство вины, про портрет и про то, что я заходила в твои покои. Усталость… печаль промелькнула в глазах Баэла. Его губы зашевелились. Она не могла расслышать его из-за шума толпы, но ей показалось, что он выдохнул слово «Прости». Тени вокруг него сгустились, и его магия шёпотом прошлась по её коже — почти так, как если бы он успокаивал её перед убийством. «Это конец моей жизни, и никто не узнает, кто я такая». Свободной рукой Баэл провёл пальцем по её щеке. — Пожалуйста, сделай это быстро, — Урсула закрыла глаза. Она умрёт здесь, так далеко от дома, как только возможно, и она всё ещё не знала, кто она такая. Она сунула руку в карман и вытащила кольцо, чтобы в последний раз ощутить его между пальцами, потереть его гладкую поверхность. Всё, что она знала — это то, что кольцо напоминало ей о доме, о чем-то прочном и постоянном. И, боже, она хотела чего-то постоянного, осязаемого. Чего-то, что она могла чувствовать — что угодно, только не бездну. Она сделала ещё один прерывистый вдох. Всюду вокруг толпа требовала крови. Через несколько мгновений она заставила себя снова открыть глаза. Но взгляд Баэла остановился на кольце. Его кольце. Откуда-то издалека она услышала голос Хотгара. — Убей гончую и верни себе крылья. — Просто сделай это, — прошептала Урсула. — Это агония. Сделай это быстро. Пожалуйста. Вместо этого Баэл убрал кинжал и выхватил кольцо из её руки. Что, чёрт возьми, происходит? Он не мог дождаться, пока убьёт её, чтобы забрать кольцо обратно? — Где ты это взяла? — прорычал он. — Кольцо? Я нашла его в шкатулке для драгоценностей. Баэл схватил её за плечи, поднимая. Урсула споткнулась, чуть не упав на него. Её ноги дрожали, и Баэл обнял её за талию, чтобы поддержать. Он посмотрел на неё, и его пронзительные глаза горели яростью. Затем он поднял кольцо над головой. — Я заявляю права на гончую как на свою жену, — крикнул он. У Урсулы отвисла челюсть. «Какого хрена?» Баэл сдёрнул шнурок со своей шеи, снимая тонкое серебряное кольцо. Он схватил её за левую руку, подняв так, чтобы все на арене могли видеть. Затем он надел кольцо ей на палец. Урсула уставилась на Баэла, и её осенило. Ашарот сказала ей, что мужчине запрещено убивать женщину, на которую он заявил права. И более того… никто другой тоже не может причинить ей вреда. — Нет! — взревел Хотгар. — Она демон из преисподней. Шлюха Эмеразель. Ты не можешь заявить на неё права! — Я беру то, что хочу, — прорычал Баэл. — Нет закона, запрещающего иметь такую жену. Воин может выбрать любую жену, какую ему заблагорассудится. Толпа погрузилась в абсолютное молчание.