– Вы поймали того типа? – Да, поймали. Следствие по тому делу вел мой лейтенант. Сейчас он уже далеко, на том свете. Если честно, я не знаю, как все это оценивать. Тот тип полностью изменил мою жизнь. По сути, я сижу здесь и сейчас только благодаря убийце… – Истон покачал головой и грустно усмехнулся. – Извини, Люси. Не хочу утомлять тебя своими историями. – Нет, я рада, что ты мне рассказал. Вот у меня таких историй нет. – Вот и радуйся. – Не знаю… Мне хочется, чтобы было хоть что-то. У меня такое ощущение, будто я никуда не иду. Наверное, я бы предпочла, чтобы у меня все сложилось, как у тебя. Водить такси, жить на рыбачьем катере или работать в Алькатрасе вместо того, чтобы продавать украшения богатым старухам… – Ничто этому не мешает, – сказал Фрост. – Кроме меня самой. – Люси посмотрела на время в своем телефоне. – Мне пора. Обед закончился. – Извини. Еще один вопрос. – Конечно. – Бринн что-нибудь рассказывала о своем лечении у доктора Штейн? Я пытаюсь понять, как на самом деле работает эта штука с воспоминаниями. – Нет, она об этом вообще не говорила. Но после лечения, кажется, чувствовала себя великолепно. Все было в порядке, насколько я могу судить. – Подробностями не делилась? – Нет, но если ты хочешь узнать об этом побольше, я знаю, кто может помочь. – И кто же? – спросил Фрост. – Я. – Ты? В каком смысле? Люси смутилась. – Я решила поговорить с доктором Штейн о своей гефирофобии. Это дикость – жить в районе Залива и бояться мостов. Я хочу знать, в состоянии ли она помочь мне. – Сомневаюсь, что это хорошая идея, – заметил Фрост. – Ой, я пока не буду соглашаться на лечение. У меня, наверное, не хватит на это денег. Я просто хочу проконсультироваться у нее, понять, в чем состоит лечение… Тебя же это интересует, да? – Люси, не делай это ради меня. Очень прошу. – Но тебе же это поможет, не так ли? – Не исключено, – не стал отрицать Фрост. – Ну вот. Мы оба будем в выигрыше. Я записалась на понедельник, на вторую половину дня. А потом мы с тобой можем поговорить. Люси лишила его возможности возразить, быстро встав и разгладив платье. Фрост тоже встал. Тут кто-то из толпы толкнул его, и он непроизвольно на мгновение вплотную прижался к девушке. Губы Люси слегка вытянулись, как будто она хотела поцеловать инспектора, однако тот, чтобы скрыть охватившее его смущение, поспешил протянуть руку. Люси пожала ее; ее рукопожатие было нервным, а ладошка – влажной. – До свидания, Фрост, – сказала девушка, не в силах сдержать разочарование. – До свидания. Люси пошла вперед, маневрируя в толпе, и Истон смотрел ей вслед, пока она не скрылась в дверях универмага, а потом вернулся на площадь. Поднимаясь по ступенькам, он едва не столкнулся с высоким мужчиной в белой ниспадающей фалдами тунике и странной маске, которая полностью скрывала его лицо. У маски была широченная, от уха до уха, улыбка, из-под красных губ торчали белые клыки, глаза напоминали мушиные. Картину довершал парик из длинных дредов. Увиденное испугало Фроста, но странности всегда были коньком Сан-Франциско. – Извините, – сказал он. Маска качнулась вверх-вниз, и из-за нее раздался протяжный фальцет: – Изви-ниииите, – пропел голос. – Изви-нииите. Фрост прошел дальше. И лишь удалившись от мужчины ярдов на пятьдесят, вспомнил, что ему рассказывала Люси о человеке на мосту. О человеке в странной маске, сидевшем в машине через ряд от девушек. Фрост никогда не любил совпадения. Он бегом вернулся обратно и внимательно оглядел толпу, однако мужчина в маске уже исчез. Глава 15 Фрэнки провела вечер в «Зингари» в одиночестве. Джейсон эсэмэской предупредил, что задерживается в лаборатории, а Пэм все еще отказывалась разговаривать с ней после их последней ссоры. Фрэнки села за столик у окна в шесть, и к тому моменту, когда она принялась за четвертый бокал вина, на город уже опустился вечер. У нее с собой была читалка «Киндл». Вечер она начала с перечитывания «Мифа о подавленных воспоминаниях» Элизабет Лофтус, но на половине бутылки «Пино нуар» переключилась на «Волхва» Джона Фаулза. Услышав сигнал своего телефона, Фрэнки поняла, что таинственный преследователь вернулся. Она открыла сообщение и увидела: Ты нужна ей. Он всячески искушал Фрэнки написать ответ, но вместо этого она переправила электронное письмо в «Пелл секьюрити», а потом позвонила руководителю компании, чтобы узнать, не удалось ли им отследить ночное послание этого же отправителя. К сожалению, обнадеживающих новостей у него не было. Доступ к аккаунту GMX осуществлялся с общедоступного IP-адреса публичного вай-фай-сервера и не может быть привязан к физическому лицу. Он также подтвердил, что отправитель регистрировался в сети «Зингари» в пятницу в то же время, когда там была она. Теперь было абсолютно ясно, что Ночная Птица следит за ней. Фрэнки отложила телефон и довольно долго изучала всех посетителей ресторана. Никто не реагировал на ее взгляд. Не было ни одного знакомого лица. Она понимала, что незнакомец добился желаемого. Он играет с ней. – Всё в порядке? – спросил Вирджил, выливая в ее бокал остатки из бутылки. Одна роскошная белая прядь упала ему на лицо. Он предпочитал носить свою обычную черную форму на размер меньше, чтобы одежда подчеркивала его физические данные. – Замучили любовными письмами, – ответила Фрэнки и подключила к телефону переносной аккумулятор. – Ну ты и везучая. – Не очень. Один говорит, что хочет взглянуть, как я буду умирать. Темные брови Вирджила изогнулись, во взгляде его ястребиных глаз отразилось изумление. Он даже перестал усмехаться, пытаясь понять, шутит Фрэнки или нет. – Ты серьезно? – Серьезно. – Будешь звонить копам? – Они не станут ничего делать. Приедут, только если он заявится с пулеметом наперевес, а так все это мои проблемы. – Помолчав, врач добавила: – Между прочим, он был здесь вчера вечером. – Быть не может. – Моя компания по безопасности отследила, что он пользовался вай-фаем в этом ресторане. Кто-нибудь спрашивал обо мне? Или наблюдал за мной? – Только тот милый коп. – Будь начеку, ладно? – попросила Фрэнки. – Если заметишь кого-нибудь, дай мне знать. – Мои глаза всегда открыты, – сказал Вирджил. Фрэнки пригубила вино. Поковырялась вилкой в тарелке с желтоперым тунцом. Выглянула в окно, на Пост-стрит, проверяя, не маячит ли кто-нибудь у арочного входа в «Марриотт», однако там не было никого, кто обращал бы особое внимание на окна «Зингари». Она прикидывала, не стоит ли снова позвонить в «Пелл секьюрити» и попросить директора выделить ей персональную охрану на несколько дней. Надо было бы сделать это еще раньше, когда расследовалось дело Даррена Ньюмана. Гибель молодой женщины, Меррилин Сомерс, от ножевых ранений привела к тому, что Фрэнки попала на первые полосы газет и стала получать анонимные письма с угрозами от людей, убежденных в том, что именно благодаря ей убийца оказался на свободе. С точки зрения закона винить ее было не в чем, но в этом деле присутствовал еще и нравственный аспект, поэтому она не могла избавиться от угрызений совести. Когда с Ньюмана сняли обвинения, психиатр испытала облегчение, однако сомнения в отношении него остались. Сидя за столиком, Фрэнки чувствовала себя так, будто окружена призраками. Ее отец. Даррен Ньюман. Ночная Птица. А теперь еще и Тодд Феррис – человек с воспоминаниями о пытках в белой комнате. Она не верила, что все события в воспоминаниях Тодда реальны. Некоторые люди склонны придумывать истории с собой в качестве главного действующего лица. Так они придают себе значимость. Описанное Тоддом очень напоминало галлюцинации, вызванные каким-то препаратом, или сон. Даже то, что он вспомнил Бринн Лэнсинг – если действительно вспомнил, – можно легко объяснить. Бринн работала недалеко от здания, где находился лечебный кабинет; Тодд вполне мог увидеть ее, когда шел по Юнион-сквер до или после приема у Фрэнки. Тогда, на Променаде, она попыталась уговорить Тодда записаться на прием, но он категорически отказывался. Он не хотел, чтобы велись какие-то записи. А потом Тодд ушел. И всё. Интересно, спрашивала себя Фрэнки, даст ли он когда-нибудь о себе знать. Вирджил скользнул на стул напротив нее и провел рукой по своим роскошным волосам. – Компанию желаете? – спросил он.