– Вопрос. Правильно ли рисковать жизнью или счастьем другого человека лишь ради того, чтобы заполучить желаемое? – Я этого не говорила. – Вопрос. Ты спишь с Джейсоном? Фрэнки остановилась. – Что?! Как ты смеешь спрашивать меня об этом? При чем тут это? Тебя это вообще не касается! Марвин продолжал идти. Он казался выше, чем в реальной жизни. У Фрэнки, как ни странно, обострилось восприятие. Шум волн вдруг стал неестественно громким, и ей даже захотелось зажать уши. На песке валялись сотни дохлых рыб; над ними роились мухи, и Фрэнки слышала мерзкое хлюпанье, когда босыми ногами случайно наступала на их разлагающуюся плоть. Горечь морского воздуха забивала ноздри. Все вокруг казалось крупнее, ярче и чрезмернее. Океан. Огромный утес, устремленный в небо. Отец, идущий впереди. Как будто у нее в голове прокручивался фильм. Фрэнки догнала отца. Его голос зазвучал мягче. – Я был хорошим отцом? – спросил он. Она помотала головой: – Нет. – Ты добилась успеха. – Но не благодаря тебе. – Я мало тебя хвалил? – Да. – Ты нужна мне, – сказал отец. Она вскинула голову. – Что? – У тебя десять минут, чтобы спасти меня. – Что?! Фрэнки заморгала, и отец исчез. Она осталась одна на пляже. Ветер и волны стали яростнее, как будто она оказалась в самом сердце шторма. Волны ожесточенно набрасывались на берег и, откатываясь, оставляли дохлых рыб. Фрэнки вся намокла от брызг. Она огляделась по сторонам в поисках отца и тут увидела его – силуэт с распростертыми руками на вершине утеса. Он собирался прыгнуть. – Стой! Фрэнки закричала, но ее голос потонул в шуме. Она побежала, но ее ноги утопали во влажном песке. Марвин взлетел. Сила тяжести с огромной скоростью потянула его вниз, к ней; с каждой секундой он летел все быстрее. Она в ужасе отвернулась, но все равно услышала глухой удар тела о камни. Когда Фрэнки повернулась, тело отца неподвижно лежало в футах десяти внизу. Она подошла к краю. Его руки и ноги были вывернуты под неестественным углом. Лицо заливала кровь. Его глаза открылись. Но теперь это были глаза не человека. А мухи. Выпученные. Его алые губы расползлись в огромную, от уха до уха, улыбку. И он запел жутким фальцетом: – Фрэн-киии, Фрэн-киии… Фрэнки завопила и подскочила в своей кровати. Ее тело было липким от пота, и она отбросила одеяло. Теплый солнечный свет заливал комнату. Женщина, в ужасе содрогаясь, всячески старалась очистить свое сознание от сна, однако привидевшийся ей кошмар не поддавался. Она вылезла из кровати. Снизу донесся запах кофе. Было утро воскресенья. Чтобы прийти в себя, Фрэнки долго стояла под душем. Упругие струи воды массировали спину, она вдыхала насыщенный горячим паром воздух и потихоньку успокаивалась. К тому моменту, когда она вышла из ванной, сон был практически забыт. Однако бросающий в дрожь фальцет вернулся. На этот раз он звучал в реальности и доносился из ее собственной спальни. – Фрэн-киии, Фрэн-киии… Закричав, она оглядела комнату, но там никого не было. Голос шел из телефона, лежавшего на тумбочке. Кто-то звонил ей, но мелодию звонка таинственным образом поменяли. Фрэнки подбежала к тумбочке, но звонивший уже нажал на отбой. Путаясь в кнопках, она залезла в настройки и в списке мелодий увидела новую: 0001 – Ночная птица Фрэнки швырнула телефон об стену, и аппарат разлетелся на куски. Как? Как он это сделал? Ведь у нее телефон всегда с собой; она нигде его не оставляла. Словно издеваясь над ней, опять зазвонил телефон. Только не тот, что разбился о стену. Звонил другой телефон, и из него звучал ее обычный рингтон. Звук был приглушенным. И тут до нее дошло, что ее собственный телефон так и лежит в сумочке. Ее настоящий телефон. Каким-то образом ему удалось подкинуть ей в сумочку еще один телефон. Этим он как бы говорил: «Один раз я уже подобрался к тебе. Подберусь и еще раз». Он червем вползал в ее жизнь. В ее сознание. Фрэнки вспомнила, как вчера сидела на скамейке рядом с Тоддом Феррисом. Неужели он? Или Ночная Птица был среди посетителей «Зингари»? Фрэнки порылась в сумочке, достала телефон и ответила на звонок. Номер был незнакомый. – Доктор Штейн? – Да, кто это? – Это Христин Смит из «Сан-Франциско кроникл». Я хотела бы увидеться с вами и выслушать ваши комментарии по поводу странных смертей ваших пациентов. Фрэнки судорожно сжала телефон. Новость уже стала всеобщим достоянием. Скоро она окажется в осаде. – У меня нет никаких комментариев. – Есть ли у ваших пациентов повод для опасений? Вы имеете представление о том, как все это могло случиться? – В настоящий момент я не могу разговаривать с вами, мисс Смит, – сказала Фрэнки. И нажала кнопку отбоя. Телефон зазвонил почти сразу. Врач не стала отвечать; она знала, что звонит очередной репортер. Слетаются, стервятники… Фрэнки выключила телефон и бросила его в сумочку. В ней росло ощущение дежавю. С Дарреном Ньюманом все начиналось точно так же. Ее жизнь стремительно выходит из-под контроля. Фрэнки спустилась вниз, налила себе кофе и, взяв чашку, вышла на застекленную террасу. Там уже сидела Пэм и читала газеты на своем «Айпаде». Отгородившись стеной холода, она не подняла головы, когда сестра села рядом. – Привет, – сказала Фрэнки. – И тебя туда же. – Где Джейсон? – Бегает. – Пэм покачала головой с копной светлых растрепанных волос. Она сидела, положив длинные ноги на соседнее кресло. – Похоже, ты снова знаменита. Ты и в телевизоре, и в газетах. – Знаю. – Опять напортачила? Дала кому-то не те таблетки? – Я тут ни при чем. Это дело рук кого-то другого. Пэм глотнула кофе. – В каком смысле? – Какой-то психопат сделал своей мишенью моих пациентов. И меня. – Ты уверена? – Уверена. – Мне показалось, что ты кричала. Что-то случилось? – Просто плохой сон, – ответила Фрэнки. После паузы она добавила: – Сон о папе, между прочим. – Звучит как кошмар. – Это и был кошмар. Помнишь, как он забрасывал нас всеми этими вопросами, когда мы ходили в походы? – О господи, – застонала Пэм. Заговорив более низким голосом, она сказала, подражая отцу: – Вопрос. Наркотическая зависимость – это болезнь мозга или отсутствие силы воли? Вопрос. При лечении наркотической зависимости вмешательство родственников помогает или наносит вред? Как будто я не понимала, что он говорит обо мне. Все его вопросы имели целью напомнить мне, что я в полном дерьме и что он считает меня своей неудачей. Фрэнки знала, что в этом Пэм права. Вопросы Марвина всегда были острыми, и это острие было всегда нацелено на Пэм. – Зато тебе здорово повезло с темой про внеземную жизнь. Ему негде было развернуться. – Не знаю. Я все ждала, когда же он скажет: «Вопрос. Если б людей переселили на другую планету, кем бы там стала Пэм – официанткой за мизерную зарплату или шлюхой?»