– Ну, он не был настолько уж злобным. – Он как раз настолько злобным и был, Фрэнки, – твердо заявила Пэм. Опять их разделяет тень отца. Даже из могилы ему удается вбивать между ними клин. – Мне приснилось, что я вижу его на утесе, – сказала Фрэнки. – Повезло. – Он не упал. Он прыгнул. В моем сне. – Может, он и в самом деле прыгнул. – Пэм, не надо так, – попросила Фрэнки. – Ты говорила, что спасатели не сказали ничего конкретного. Свалился он или прыгнул, какая нам разница? Конец один. Его нет. А знаешь что? Я совсем не скучаю по нему. Фрэнки мгновение колебалась. – Я тоже. – Ладно, – сказала Пэм, – давай забудем этого ублюдка и не будем обсуждать его каждый раз, когда мы вместе. – Извини. Меня все это продолжает мучить. Фрэнки встала. Она не допила кофе, но ей очень захотелось побыстрее оказаться в рабочем кабинете. Там она всегда чувствовала себя в безопасности, именно там ощущая, что ее жизнь имеет смысл. Плюс Фрэнки не сомневалась, что там ее ждут сообщения. Пациенты наверняка видели новости, и теперь ими владеет страх. – Как ты думаешь, я плохой человек? – спросила она. Взгляд Пэм стал острым, как нож. – Я сама однажды задала тебе тот же вопрос. Помнишь? У меня была передозировка, и я едва не померла. И во второй раз попала в реабилитационный центр. Папа категорически отказывался навещать меня. Я плакала, потому что мне очень нужен был отец, а его у меня не было. Я тогда спросила тебя, действительно ли я такой плохой человек. Фрэнки прикрыла глаза. – Помню. – Ты ответила, что плохих людей не бывает, – продолжала Пэм. – Есть только плохие воспоминания. Глава 19 Фрост дал послушать песню Люси. Было утро воскресенья. Они сидели на скамейке на территории Южного рынка. Шак через дверцу своей переноски слизывал сироп с блинчика, которым угостила его Люси. Наверху, по эстакаде трассы 101, с оглушающим грохотом неслись машины. Каменное здание парковки на противоположной стороне улицы вызывало ассоциацию с тюрьмой. Притягательность Южного рынка заключалась в еде, а не в окружающей обстановке. Фрост увеличил громкость и положил телефон между ними. Запела Кэрол Кинг. Пела она «Соловья». – Узнаешь? – спросил Фрост. – Конечно, я знаю ее. – Люси качала головой в такт музыке, но вдруг ее лицо омрачилось от неприятного воспоминания, а губы плотно сжались. Она закрыла глаза и хрипло, учащенно задышала. – Подожди, так эта же песня играла по радио в тот вечер, – сказала она. – Она звучала, когда Бринн… Фрост кивнул. – Извини. Я так и предполагал, но хотел убедиться. – А причем тут это? – спросила Люси. Истон взял телефон, нашел то видео со свадьбы, где Моника Фарр выстрелила себе в голову, и показал его Люси – не для того, чтобы она увидела стрельбу и суматоху, а чтобы послушала звуки на заднем фоне. Сквозь крики было слышно, что играет та же мелодия. – О боже, – выдохнула Люси. – То же самое случилось вчера вечером в баре в Тендерлойне, – продолжал Фрост. – Звучала та же песня. И у еще одной женщины случилось психическое расстройство. Она выбежала на улицу, и ее сбила машина. Люси оттолкнула его телефон, как будто он был горячим. – Мерзость какая. – Знаю. Некоторое время они молчали и ели блинчики, приготовленные Дуэйном. Фрост видел брата в окне вагончика. К нему выстроилась очередь человек в двадцать, жаждавших откушать знаменитых воскресных блинчиков из бананов и гранолы со сладким соусом из кленового сиропа и хойсина. Люси тоже заметила Дуэйна, подняла вверх блинчик и крикнула: – Потрясающе! Дуэйн, одетый в белую поварскую форму, сложил ладони перед грудью и слегка поклонился. Покупатели у вагончика зааплодировали. – Вы с братом не сильно похожи, – сказала Люси. – Ты так думаешь? Забавно, потому что большинство сразу же распознаю́т в нас братьев. Но я согласен. Я тоже не вижу сходства. Ведь я значительно красивее его. Люси улыбнулась. – Вот тут ты прав. – Вот с Кейти мы были похожи, как близнецы, – продолжал Фрост. – У тебя есть ее фотография? Фрост, набрав комбинацию из цифр, разблокировал телефон и показал Люси экран ожидания, обоями для которого служил снимок его самого и сестры. Фотография была сделана в замечательный летний день, в Алькатрасе. Фрост и Кейти стояли на фоне города и Залива, а над ними простиралось бескрайнее небо Калифорнии. Кейти положила голову Фросту на плечо, ее светлые волосы отливали золотом в лучах яркого солнца. – Ого, она была красавицей, – сказала Люси. – Да, верно, вас двоих точно можно принять за близнецов. – Спасибо. Шак дернул лапой дверцу переноски, требуя еще угощения. Люси намазала ему на розовый нос капельку сиропа, и он быстро слизнул его. Истон поймал себя на том, что таращится на девушку, и понял, что она заметила его взгляд. Ее щеки залил румянец. Внимание Фроста было ей приятно, хотя и смущало ее. Она покосилась на инспектора и быстро отвела взгляд. Фрост узнал признаки, указывающие на то, что отношения с другим человеком могут вот-вот перерасти в нечто более глубокое. Взгляд Люси как бы посылал ему романтическое приглашение: приди и завоюй меня. Одного Истон не мог сказать Люси: что в ее обществе он испытывает совершенно другие эмоции. Что он тоскует по своей младшей сестренке. И что когда она рядом, Кейти не кажется такой далекой. – У меня была причина для того, чтобы ты узнала о песне, – сказал он. Люси вздохнула, разочарованная тем, что он перевел разговор с личной темы. – Чтобы напугать меня до смерти? – Ну в некотором роде. Все эти смерти не были случайными. Музыкальной машиной в баре можно управлять через приложение в телефоне, и вчера кто-то взломал его, чтобы запустить эту песню. Я звонил диджею, который занимался музыкой на свадьбе, где умерла Моника Фарр. Он сказал, что кто-то из толпы попросил поставить «Соловья». – А что насчет Бринн? – спросила Люси. – Некто прислал сообщение с запросом на страницу радиостанции в «Фейсбуке». Взгляни. Фрост сохранил это сообщение в памяти своего телефона и сейчас показал его Люси. Увидев имя отправителя, она наморщила свой нежный лобик. – Ночная Птица? – спросила она. – Верно. Это имя говорит тебе о чем-нибудь? Ты уже слышала его? – Нет, никогда. А что это значит, Фрост? – Это значит, что все, что произошло с Бринн и другими женщинами, было спланированным убийством. Кто-то сделал их своей мишенью. – Вот теперь ты и в самом деле напугал меня, – сказала Люси. – Сожалею, но дело обстоит именно так. Помнишь, о чем мы говорили вчера? О том, что ты собираешься к Франческе Штейн. Я не хочу, чтобы ты к ней шла. Не сейчас. Поэтому-то я и попросил тебя о встрече. Я думаю, тебе стоит отменить визит. Люси задумалась, но потом помотала головой. – Я иду туда, чтобы выяснить как можно больше. А на лечение я пока соглашаться не буду. – Это слишком опасно, Люси. Во всяком случае, в настоящий момент. – Я понимаю, о чем ты. Но знаешь что? Мне до смерти надоело бояться. Мне противно от всего того, что происходит со мной, когда я пытаюсь пройти по мосту. Доктор Штейн помогла Бринн. На самом деле помогла. И я хочу узнать, сможет ли она помочь и мне.