*** – Я? – спросила Фрэнки, охваченная страшным смятением. – Это была я? Я убила его? – Так трудно в это поверить? – сказал Тодд. – В то, что дочь убивает своего отца? Отца, который никогда, ни одной минуты не любил ее? – Я бы такое не сделала. Никогда. – Уверена? – Тодд издевался над ней. – Ладно тебе, Фрэнки. Ты же знаешь, что произошло. Ты же была там. Вспоминай. У нее непроизвольно сжались кулаки. В голове зазвучали голоса. Голос отца, бесстрастный, требовательный, обвиняющий. «Вопрос. Допустимо ли стремиться к удовлетворению своих эгоистических желаний, если оно несет риск для других? Вопрос. Правильно ли рисковать жизнью или счастьем другого человека только ради того, чтобы заполучить желаемое?» А потом еще один. Худший из всех. «Вопрос. Ты спишь с Джейсоном?» Вот ублюдок. Как он смеет спрашивать о таких вещах! Как будто знает, что ответ – «нет»… Или это все сон? Фрэнки закрыла глаза. Она уже не понимала, что из всего этого реальность, а что нет. – Я ничего не помню о тех выходных. – Думаю, помнишь, – продолжал издеваться Тодд. Он был безжалостен, не отпускал ее. – Я слышал, как твой муженек в твоем кабинете пытался выбить эти воспоминания из твоего сознания, но ты сопротивлялась. Ты не хотела забывать то, что случилось. Он все пытался и пытался, но истина пряталась от него. – Нет, – прошептала Фрэнки, стараясь убедить саму себя. – Ничего не осталось. – Знаешь, что делал Джейсон, пока ты была под гипнозом? Пока он пытался стереть твое прошлое? Расспрашивал тебя о Даррене Ньюмане. Он был одержим вами двумя. – Что? – Он заставил тебя рассказать все о том, что было между тобой и Дарреном, – ответил Тодд. – Фрэнки, это было отвратительно. – Между нами ничего не было. Я никогда не спала с Дарреном. – Уверена? А может, Джейсон стер и это воспоминание? – Я не спала, – повторила Фрэнки, опять стараясь убедить саму себя. Раньше она знала, что это правда, но сейчас вдруг засомневалась. Она уже ничего не знала наверняка. Реальность ускользала от нее. – Ты все рассказала Джейсону. Он заставил тебя выложить все мельчайшие подробности. В каких позах. Где. Ты все ему рассказала. – Нет, это были фантазии… – Разве? А может, это Джейсон заставил тебя так думать? Твой отец знал, чем ты занимаешься? Он знал, что ты спишь с Дарреном Ньюманом? Он осуждал тебя? Ты поэтому столкнула его с утеса? – Я этого не делала. Не делала. Я этого никогда не сделала бы. – Тогда что же произошло на самом деле, а, Фрэнки? Расскажи-ка. – Не знаю! – Конечно, знаешь. Ты все помнишь. Думай. Ты так гладко врала спасателям. Они поверили в твою историю. Они поверили в то, что твой отец сам сошел с тропы и упал. Но это вранье. Ты была на утесе вместе с ним. Ты знаешь, что произошло. Ты все видела. – Здесь у меня провал, – сказала она. – Я ничего не помню. – Дочь убивает своего отца, – повторил Тодд. – Отца, который никогда, ни единой минуты не любил ее. – Это неправда. Он любил меня. – Разве? Он действительно любил тебя? Ну а как насчет нее? Фрэнки непонимающе захлопала глазами. – Кого? – Как насчет твоей сестры, Фрэнки? Ее он любил? Ведь она была для него разочарованием, правда? Его вечной неудачей. – Вы ведете к тому… – Ты не единственная, кто соврал спасателям. Твоя сестрица тоже врала. Вы обе ловко все скрыли. – Пэм там не было, – сказала Фрэнки. Тодд улыбнулся. – Очень даже была. Фрэнки услышала над головой рев. Он становился все громче и громче. Где-то вдалеке кто-то кричал. Фрост. Но и еще кто-то в ее воспоминаниях. Ссора. На повышенных тонах. Вертолет приближался, но сквозь рокот его двигателя Фрэнки различила собственный голос. Только звучал он месяцами раньше, и это был крик. Она вдруг увидела их на утесе. Двоих. Отца и сестру. «Стой!» Она продолжала кричать, здесь и сейчас. В полный голос. Опять и опять. Она кричала именно то, что тогда кричала Пэм. – Стой! Стой! Стой! Что ты делаешь! Стой! Тодд схватил ее за руку. – А Пэм не остановилась, ведь так? – О господи… Фрост был уже близко. Он был рядом, бежал со всех ног, звал ее. Он был в нескольких шагах. Она слышала его голос в наушниках, она слышала его голос рядом. – Беги! Прочь отсюда! Прочь! Тодд поднял руки Фрэнки и прижал к своей груди. Он сжимал их крепко, будто тисками, и она не могла вырваться. – Ведь было именно так, верно? Вспоминаешь? Пэм и твой отец стояли у самого края. Вот как мы сейчас. Ты видела их. Фрэнки услышала голос в голове. В воспоминании. Собственный голос. «Пэм, стой! Не надо!» – Ты знаешь, что случилось дальше, – сказал Тодд. – Ты увидела, что она сделала. Я не позволю тебе забыть. Я хочу, чтобы ты все помнила. Я хочу, чтобы ты умерла с этой правдой. И воспоминания вернулись. У Фрэнки в голове стала разворачиваться картина. Сначала был пустой холст, потом на нем появился набросок, потом набросок обрел краски, а потом все детали обрели четкость фотографии. Пэм на краю утеса. И отец там же. Они ссорятся. Кричат. Она не понимает, из-за чего ссора. Они и раньше ссорились, но чтобы так яростно… А затем… – Ну говори, – прошипел Тодд. Фрэнки почувствовала, как он тащит ее к краю. – Она столкнула его. *** Фрост остановился и вытащил пистолет, но стрелять не стал. Фрэнки и Тодд боролись в нескольких дюймах от опасного края обрыва и были слишком близко друг к другу. Над головой полицейский вертолет, молотя лопастями воздух и покачиваясь, готовился к мягкой посадке на луг. Снайпер балансировал у дверцы, но тоже не стрелял. Вертолет сядет через тридцать секунд, но к этому моменту все уже закончится тем или иным образом. С севера к ним спешили еще трое офицеров, однако им было еще бежать и бежать. Тодд держал Фрэнки за руки, она вырывалась; эта борьба напоминала перетягивание каната. Они топтались на крохотном пятачке, их ноги утопали в мягкой влажной земле. С края обрыва градом сыпались комья. Волны яростно набрасывались на берег, и под утесом черные камни с острыми краями терпеливо ждали свою жертву. Фрост убрал пистолет в кобуру и побежал, оскальзываясь на мокрой траве в опасной близости от края. От Фрэнки и Тодда его отделяло двадцать футов. Он бежал быстро, слишком быстро, чтобы остановиться. Впереди Фрэнки оступилась. Тодд дернулся и выпустил одну ее руку. Размахивая свободной рукой, чтобы сохранить равновесие, врач попыталась отклониться от края. Тодд по инерции сделал два шага вперед. Он все еще держал Фрэнки за одну руку, а у нее не было надежной опоры, чтобы вырвать ее. Тодд резко дернул ее к себе. Глаза Фрэнки расширились, рот открылся в безмолвном крике.