— Хотя бы то, что вампиры не охотятся без лицензии. — Скажи это человеку, у которого пьют кровь… На пороге появился кот. Уставился на нас. Завопил, гневно глядя на сову. — Он на тебя реагирует, — сказал я. — Ольга, уйди глубже в сумрак. — Уже поздно, — ответила Ольга. — Извини… я потеряла бдительность. Мальчик соскочил с дивана. Куда быстрее, чем возможно двигаться в человеческом мире. Неловко, он еще и сам не понимал, что с ним происходит, вошел в свою тень и сейчас падал на пол, глядя на меня. Уже из сумрака. — Ухожу… — шепнула сова, исчезая. Когти больно впились в плечо. — Нет! — закричал мальчик. — Я знаю! Я знаю! Вы здесь! Я начал вставать, разводя руки. — Я вижу! Не трогай меня! Он был в сумраке. Все. Случилось. Без всякой помощи со стороны, без курсов и стимуляторов, без руководства мага-куратора мальчишка пересек грань между обыденным и сумеречным мирами. От того, как ты впервые войдешь в сумрак, что ты увидишь, что почувствуешь, — во многом от этого зависит, кем ты станешь. Темным или Светлым. «На Темную сторону мы его отпускать не вправе, баланс по Москве рухнет окончательно». Мальчик, ты на самом краю. И это пострашнее, чем неопытная вампирша. Борис Игнатьевич вправе принимать решения о ликвидации. — Не бойся, — сказал я, не двигаясь с места. — Не бойся. Я друг и не причиню тебе вреда. Мальчишка дополз до угла и замер. Он не отрывал от меня взгляда и явно не понимал, что перешел в сумрак. Для него все выглядело так, будто в комнате внезапно стемнело, нахлынула тишина и из ниоткуда появился я… — Не бойся, — повторил я. — Меня зовут Антон. Как тебя зовут? Он молчал. Часто-часто глотал. Потом прижал руку к шее, нащупал цепочку и, кажется, немного успокоился. — Я не вампир, — сказал я. — Кто вы? — Пацан кричал. Хорошо, что в обыденном мире этот пронзительный крик услышать невозможно. — Антон. Работник Ночного Дозора. У него расширились глаза, резко, как от боли. — Моя работа заключается в том, чтобы охранять людей от вампиров и прочей нечисти. — Неправда… — Почему? Он пожал плечами. Хорошо. Пытается оценивать свои действия, аргументировать мнение. Значит, не совсем лишился разума от страха. — Как тебя зовут? — повторил я. Можно было надавить на мальчика, снять страх. Но это было бы вмешательством, и причем запрещенным. — Егор… — Хорошее имя. А меня зовут Антон. Понимаешь? Я Антон Сергеевич Городецкий. Работник Ночного Дозора. Вчера я убил вампира, который пытался напасть на тебя. — Одного? Прекрасно. Завязывается разговор. — Да. Вампирша ушла. Сейчас ее ищут. Не бойся, я здесь, чтобы тебя охранять… чтобы уничтожить вампиршу. — Почему вокруг так серо? — вдруг спросил мальчик. Молодец. Нет, какой молодец! — Я объясню. Только давай договоримся, что я тебе не враг. Хорошо? — Посмотрим. Он держался за свою нелепую цепочку, словно она могла от чего-то спасти. Мальчик, мальчик, если бы все было так просто в этом мире. Не спасает ни серебро, ни осина, ни святой крест. Жизнь против смерти, любовь против ненависти… и сила против силы, потому что сила не имеет моральных категорий. Все очень просто. Я это понял за каких-то два-три года. — Егор. — Я медленно пошел к нему. — Выслушай, что я скажу… — Стойте! Командовал он так резко, будто у него было в руках оружие. Я вздохнул, остановился. — Хорошо. Слушай тогда. Кроме обычного, человеческого мира, который доступен глазу, есть еще теневой, сумеречный мир. Он думал. Несмотря на страх, а боялся он дико — меня обдавало волнами удушливого ужаса, — мальчишка пытался понять. Бывают люди, которых страх парализует. А бывают те, кому он только придает силы. Я очень хотел бы надеяться, что и я из вторых. — Параллельный мир? Ну вот. Пошла в ход фантастика. Пускай, что уж тут, в именах нет ничего, кроме звука. — Да. И в этот мир могут попасть лишь те, кто обладает сверхъестественными способностями. — Вампиры? — Не только. Еще оборотни, ведьмы, черные маги… белые маги, целители, пророки. — Это все есть на самом деле? Он был мокрый как мышь. Волосы слиплись, футболка прилипла к телу, по щекам ползли бисеринки пота. И все же мальчик не отрывал от меня взгляда и готовился дать отпор. Словно это ему по силам. — Да, Егор. Иногда среди людей появляются те, кто умеет входить в сумеречный мир. Они становятся на сторону Добра или Зла. Света или Тьмы. Они — Иные. Так мы называем друг друга — Иные. — Вы — Иной? — Да. И ты тоже. — Почему? — Ты в сумеречном мире, малыш. Погляди вокруг, вслушайся. Краски стерлись. Звуки умерли. Секундная стрелка на часах еле ползет. Ты вошел в сумеречный мир… ты захотел увидеть опасность и перешел грань между мирами. Здесь медленнее идет время, здесь все иное. Это мир Иных. — Я не верю. — Егор быстро обернулся, снова посмотрел на меня. — А почему Грэйсик здесь? — Кот? — Я улыбнулся. — У животных свои законы, Егор. Коты живут во всех пространствах сразу, для них нет никакой разницы. — Не верю. — У него дрожал голос. — Это все сон, я знаю! Когда свет меркнет… Я сплю. У меня такое было. — Тебе снилось, что ты включаешь свет, а лампочка не загорается? — Я знал ответ и уж тем более прочел его в глазах мальчишки. — Или загорается, но слабо-слабо, как свечка? И ты идешь, а вокруг колышется Тьма, а протягиваешь руку — не можешь различить пальцев? Он молчал. — Это бывает со всеми нами, Егор. Каждому Иному снятся такие сны. Это сумеречный мир вползает в нас, зовет, напоминает о себе. Ты — Иной. Пусть еще маленький, но Иной. И только от тебя зависит… Я не сразу понял, что у него закрыты глаза, голова клонится набок. — Идиот, — прошипела с плеча Ольга. — Он первый раз самостоятельно вошел в сумрак! У него нет на это сил! Вытаскивай его, быстро, или он останется тут навсегда! Сумеречная кома — болезнь новичков. Я почти забыл о ней, мне не приходилось работать с молодыми Иными. — Егор! — Я подскочил к нему, встряхнул, подхватил за подмышки. Он был легкий, совсем легкий, в сумеречном мире меняется не только ход времени. — Очнись! Он не реагировал. Мальчик и так сотворил то, на что другим требуются месяцы тренировок, — сам вошел в сумрак. А сумеречный мир обожает пить силы. — Тащи! — Ольга взяла командование на себя. — Тащи его, живо! Он не очнется сам!