И это было труднее всего. Я проходил курсы неотложной помощи, но вытаскивать из сумрака по-настоящему мне еще никого не приходилось. — Егор, приди в себя! — Я похлопал его по щекам. Вначале слабо, потом перешел на полновесные оплеухи. — Ну же, парень? Ты уходишь в сумеречный мир! Очнись! Он становился все легче и легче, истаивал у меня в руках. Сумрак пил его жизнь, вытягивал последние силенки. Сумрак менял его тело, превращал в своего обитателя. Что же я натворил! — Закрывайся! — Голос Ольги был холодным, отрезвляющим. — Закрывайся вместе с ним… дозорный! Обычно я создавал сферу больше минуты. Сейчас справился секунд за пять. Вспышка боли — будто в голове взорвался крошечный заряд. Я запрокинул голову, когда сфера отрицания вышла из моего тела и окутала меня радужным мыльным пузырем. Пузырь рос, надувался, неохотно вбирая в себя и меня, и мальчишку. — Все, теперь держи. Я ничем не могу тебе помочь, Антон. Держи сферу! Ольга была не права. Она помогала уже одними советами. Наверное, я и сам сообразил бы создать сферу, но мог потерять еще несколько драгоценных секунд. Вокруг стало светлеть. Сумрак все еще пил наши силы, у меня — с трудом, у мальчишки — вволю, но теперь в его распоряжении было лишь несколько кубических метров пространства. Здесь нет обычных физических законов, но есть их аналоги. Сейчас в сфере создавалось равновесие между нашими живыми телами и сумраком. Либо сумрак растворится и выпустит добычу, либо мальчишка превратится в обитателя сумеречного мира. Насовсем. Такое бывает с магами, выложившимися до конца, по неосторожности или по необходимости. Такое бывает с новичками, не умеющими толком защищаться от сумрака и отдающими ему больше, чем следует. Я посмотрел на Егора: его лицо серело на глазах. Он уходил в бесконечные просторы теневого мира. Перекинув мальчишку на правую руку, я левой вынул из кармана перочинный нож. Зубами открыл лезвие. — Это опасно, — предупредила Ольга. Я не ответил. Просто полоснул себя по запястью. Сумрак зашипел, как раскаленная сковорода, когда брызнула кровь. У меня помутилось в глазах. Дело было не в потере крови, вместе с ней уходила сама жизнь. Я нарушил свою собственную защиту от сумрака. Зато он получил такую порцию энергии, которую был не в состоянии проглотить. Мир посветлел, моя тень прыгнула на пол, и я переступил через нее. Радужная пленка сферы отрицания лопнула, выпуская нас в обыденный мир. Глава 5 Кровь тоненькой струйкой брызгала на палас. Мальчик, сникший у меня на руках, был еще без сознания, но лицо его уже начинало розоветь. Кот вопил из другой комнаты, будто его резали. Я опустил Егора на диван. Сел рядом. Попросил: — Ольга, бинт… Сова сорвалась с моего плеча, белым росчерком унеслась на кухню. Видимо, по пути она вошла в сумрак, потому что вернулась уже через несколько секунд с бинтом в клюве. Егор открыл глаза как раз в тот миг, когда я взял у совы бинт и принялся перевязывать свою руку. Спросил: — Это кто? — Сова. Не видишь разве? — Что со мной было? — спросил он. Голос почти не дрожал. — Ты потерял сознание. — Почему? — Его взгляд испуганно пробежал по следам крови на полу и на моей одежде. Егора я ухитрился не испачкать. — Кровь моя, — объяснил я. — Порезался случайно. Егор, в сумрак надо входить осторожно. Это чужая среда, даже для нас, Иных. Находясь в сумеречном мире, мы должны постоянно тратить силы, подпитывать его живой энергией. Понемножку. А если не контролировать процесс — сумрак высосет из тебя все живое. Ничего не поделаешь, это плата. — Я заплатил больше, чем был должен? — Больше, чем имел. И едва не остался в сумеречном мире навсегда. Это не смерть, но, может быть, это хуже смерти. — Давайте помогу… — Мальчишка сел, на миг сморщился: видимо, закружилась голова. Я протянул руку — он стал бинтовать запястье, неумело, но старательно. Аура мальчишки не изменилась, по-прежнему была переливчатой, нейтральной. Он уже входил в сумрак, но тот еще не успел наложить свою печать. — Веришь, что я друг? — спросил я. — Не знаю. Не враг, наверное. Или не можете ничего мне сделать! Протянув руку, я потрогал мальчишку за шею — он сразу напрягся. Расстегнул и снял с него цепочку. — Понял? — Значит, вы не вампир. — Голос чуть просел. — Да. Но вовсе не потому, что смог коснуться чеснока и серебра. Егор, это не помеха для вампира. — Во всех фильмах… — А еще во всех фильмах хорошие парни побеждают плохих. Мальчик, суеверия опасны, они внушают лживые надежды. — А надежды бывают правдивыми? — Нет. По сути своей. — Я встал, потрогал повязку. Ничего, держалась крепко и наложена достаточно туго. Через полчаса можно будет заговорить рану, но пока слишком мало сил. Мальчик смотрел на меня с дивана. Да, он немножко успокоился. Но еще мне не доверял. Забавно было то, что на белую сову, с невинным видом задремавшую на телевизоре, он и внимания не обращал. Похоже, Ольга все-таки вмешалась в его сознание. Оно и к лучшему: объяснять, кто такая белая говорящая сова, было бы крайне трудно. — У тебя найдется еда? — спросил я. — Какая? — Да любая. Чай с сахаром. Кусок хлеба. Я тоже потратил много сил. — Найдется. А как вы поранились? Я не стал уточнять, но не стал и врать. — Нарочно. Так было нужно, чтобы вытащить тебя из сумрака. — Спасибо. Если это правда. Наглость у него была, но мне это понравилось. — Не за что. Сгинь ты в сумраке — и с меня начальство снимет голову. Мальчик хмыкнул, встал. Он все-таки старался держаться подальше от меня. — А какое начальство? — Строгое. Ну, ты нальешь мне чая? — Для хорошего человека ничего не жалко. — Да, он продолжал бояться. И прятал страх за развязной хамоватостью. — Сразу уточняю — я не человек. Я — Иной. И ты Иной. — А в чем разница? — Егор демонстративно окинул меня взглядом. — На вид и не скажешь! — Пока не напоишь чаем, буду молчать. Тебя учили принимать гостей? — Незваных? А как вы вошли? — Через дверь. Я покажу. Позже. — Пойдемте. — Кажется, меня все-таки решили угостить чаем. Я пошел следом за мальчиком, невольно морщась. Не выдержал и попросил: — Только знаешь, Егор… вымой вначале шею. Не оборачиваясь, мальчик замотал головой. — Это по меньшей мере глупо, защищать одну лишь шею. На человеческом теле есть пять точек, куда может укусить вампир. — Да ну? — Ну да. Разумеется, я имею в виду мужское тело. У него даже затылок покраснел.