Конечно, подлинного имени и происхождения шефа даже в этом досье не значилось, на Иных его ранга вообще не документировали подобные факты. И все-таки я делал открытия каждую секунду. Начать с того, что лет шефу было больше, чем я предполагал. Как минимум на полтора столетия больше. А это значило, что он лично принимал участие в заключении Договора между Светом и Тьмой. Поразительно, все уцелевшие с того времени маги занимают посты в главном управлении, а не сидят на утомительной и нудной должности регионального директора. Кроме того, я узнал несколько имен, под которыми шеф фигурировал в истории Дозора, откуда он родом. Об этом иногда размышляли, заключали пари, приводили «бесспорные» доказательства. Но почему-то никто не предполагал, что Борис Игнатьевич родом с Тибета. А уж допустить, кому он был наставником, я не смог бы и в самых смелых фантазиях! В Европе шеф работал с пятнадцатого века. По косвенным признакам я понял, что причиной столь резкой смены местожительства была женщина. И даже догадался какая. …Закрыв окошко с общими сведениями, я посмотрел на Толика. Тот проглядывал какой-то видеофрагмент, конечно же, биография моя оказалась не столь увлекательной, как жизнеописание шефа. Я вгляделся в маленькую движущуюся картинку — и покраснел. — На первый случай у тебя бесспорное алиби, — не оборачиваясь, сказал Толик. — Слушай… — беспомощно начал я. — Да ладно. Мало ли. Я сейчас на ускоренном прокручу, чтобы всю ночь проверить… Я представил, как фильм будет выглядеть в ускоренном виде, и отвернулся. Нет, я предполагал, что руководство контролирует своих сотрудников, особенно молодых. Но не настолько же цинично! — Бесспорного алиби не будет, — сказал я. — Сейчас я оденусь и выйду. — Вижу, — подтвердил Толик. — И меня не будет почти полтора часа. Я искал шампанское… и пока нашел, немножко протрезвел на воздухе. Размышлял, стоит ли возвращаться. — Не бери в голову, — сказал Толик — Лучше просмотри интимную жизнь шефа. Через полчаса работы я понял, что Толик был прав. Может быть, у меня и есть причины обижаться на беспардонность наблюдателей. Но тогда ничуть не меньшие — у Бориса Игнатьевича. — У шефа алиби, — сказал я. — Бесспорное. На два случая — четыре свидетеля. Еще на один — чуть ли не весь Дозор. — Это та охота на свихнувшегося Темного? — Да. — У тебя даже на этот случай алиби нет. Тебя вызвали только под утро, и хронометраж очень приблизительный. Есть фотография, как ты входишь в офис, вот и все. — Значит… — Теоретически ты мог убивать Темных. Вполне. Причем уж извини, Антон, но каждый случай убийства приходится на твое повышенное эмоциональное возбуждение. Словно бы ты не совсем себя контролировал. — Я этого не делал. — Верю. Что мне делать с файлом? — Стирай. Толик некоторое время размышлял. — У меня здесь ничего ценного. Я запущу низкоуровневое форматирование. Давно пора было диск почистить. — Спасибо. — Я закрыл досье на шефа. — Все, с остальными справлюсь сам. — Понял. — Толик преодолел справедливое негодование компьютера, и тот принялся переваривать сам себя. — Сходи к девочкам, — предложил я. — Сделай суровое лицо. Они ведь там пасьянсы раскладывают, уверен. — И то дело, — легко согласился Толик. — Когда освободишься? — Часа через два. — Я загляну. Он ушел к нашим «девочкам», двум молодым программисткам, которые занимались в общем-то в основном официальной деятельностью Дозора. А я продолжил работу. На очереди теперь был Семен. Через два с половиной часа я оторвался от машины, размял ладонями затылок — вечно затекает, когда сидишь, уткнувшись в монитор, включил кофеварку. Ни шеф, ни Илья, ни Семен не подходили на роль свихнувшегося убийцы Темных. У всех было алиби — причем зачастую абсолютно железобетонное. Вот, например, Семен ухитрился провести всю ночь одного убийства на переговорах с руководством Дневного Дозора. Илья был в командировке на Сахалине — там однажды заварилась такая горячая каша, что потребовалась помощь из центра… Только я оставался под подозрением. Не то чтобы я не доверял Толику. Но все-таки данные на себя просмотрел повторно. Все сходилось, ни одного алиби. Кофе был невкусным, кислым, видно, давно не меняли фильтр. Я глотал горячую бурду, глядя в экран, потом вытащил сотовый и набрал номер шефа. — Говори, Антон. Он всегда знал, кто ему звонит. — Борис Игнатьевич, подозревать можно лишь одного. — И кого именно? Голос был сухим и официальным. Но почему-то мне казалось, что шеф сейчас сидит на кожаном диване полуголый, с бокалом шампанского в одной руке, ладонью Ольги в другой, а трубку прижимает плечом или левитирует возле уха. — Но-но… — одернул меня шеф. — Ясновидец хренов. Кто подозревается? — Я. — Понятно. — Вы же это знали, — сказал я. — Почему это? — Не было надобности привлекать меня к обработке досье. Вы бы и сами справились. Значит, хотели, чтобы я сам убедился в опасности. — Допустим. — Шеф вздохнул. — Что делать будешь, Антон? — Сухари сушить. — Подходи ко мне в кабинет. Через… э… через десять минут. — Хорошо. — Я выключил телефон. Вначале я зашел к девчонкам. Толик по-прежнему был там, и они усердно работали. На самом деле никакой надобности в двух никудышных программистках Дозор не испытывал. Допуск по секретности у них был низкий, и почти все приходилось делать нам. Но куда еще пристроить двух очень-очень слабых волшебниц? Хоть бы согласились жить обычной жизнью… нет, хочется им романтики, хочется службы в Дозоре… Вот и придумали для них работу. А в основном они убивали время, лазая по сети и поигрывая в игры, причем наибольшая популярность приходилась на долю пасьянсов всех мастей. За одной из свободных машин — с техникой у нас проблем не было — сидел Толик. На коленях у него пристроилась Юля, ожесточенно дергая мышкой по коврику. — Это называется обучением компьютерной грамотности? — спросил я, наблюдая за мечущимися по экрану монстрами. — Ничто так не улучшает навыки работы с мышью, как компьютерные игры, — невинно отозвался Толик. — Ну… — Я не нашелся, что ответить. Сам я в подобные игры давным-давно не играл. Как и большинство сотрудников Дозора. Убивать нарисованную нечисть интересно, пока не встретил ее воочию. Ну или прожив сотню-другую лет и приобретя огромный запас цинизма, как Ольга… — Толик, я, наверное, сегодня не вернусь, — сказал я. — Ага. — Он без всякого удивления кивнул. Способности к предвидению у всех нас невелики, но подобные мелочи мы чувствуем сразу. — Галя, Лена, пока, — кивнул я девчонкам. Галя прощебетала что-то вежливое, всем видом демонстрируя увлеченность работой. Лена спросила: — Мне можно будет уйти пораньше? — Конечно. Мы не врем друг другу. Если Лена просит разрешения, значит, ей и впрямь надо уйти. Мы не врем. Только иногда лукавим и недоговариваем… На столе у шефа царил жуткий беспорядок. Валялись ручки, карандаши, листки бумаги, распечатанные сводки, тусклые, выработанные магические кристаллы. Но венцом безобразия была горящая спиртовка, над которой в тигле жарился белый порошок. Шеф задумчиво помешивал его кончиком дорогого «Паркера», явно ожидая какого-то эффекта. Порошок игнорировал как нагрев, так и помешивание.