Глава 2 Я вышел из кабинета и остановился на миг, борясь с искушением вернуться. В любой момент я мог отказаться от предложенного шефом плана. Стоит лишь вернуться, сказать пару слов — и мы с Ольгой возвратимся в свои настоящие тела. Вот только за полчаса разговора мне было сказано достаточно, чтобы я согласился, что смена тел — единственный реальный ответ на провокацию Темных. В конце концов, нелепо ведь отказываться от спасительного лечения на основании болезненности уколов. Ключи от квартиры Ольги лежали у меня в сумочке. Там же — деньги и кредитка в маленьком кошельке, косметичка, платочек, прокладка — зачем только, ведь это мне не должно понадобиться, начатая упаковка конфеток «тик-так», расческа, россыпь мелочи на дне, зеркальце, крошечный мобильный телефон… А вот пустые карманы джинсов вызывали невольное ощущение потери. Я секунду рылся в них, пытаясь найти хотя бы завалявшуюся монетку, но убедился лишь в том, что, подобно большинству женщин, Ольга все носила в сумочке. Казалось бы, пустые карманы — далеко не самая большая моя потеря за сегодняшний день. И все-таки эта деталь вызывала раздражение. Я переложил в карман из сумочки несколько банкнот и почувствовал себя увереннее. Жаль только, что Ольга не носит плеера… — Привет. — Ко мне подошел Гарик. — Шеф свободен? — Он… он с Антоном… — ответил я. — Что-то случилось, Оля? — Гарик внимательно смотрел на меня. Не знаю, что он почувствовал: чужие интонации, неуверенные движения, новую ауру. Но если даже оперативник, с которым ни я, ни Ольга особо не общались, ощущает подмену — грош мне цена. Тем временем Гарик неуверенно, робко улыбнулся. Это было совсем неожиданно: я никогда не замечал, чтобы Гарик пытался заигрывать с сотрудницами Дозора. Ему даже с человеческими женщинами трудно знакомиться, он потрясающе невезуч в любовных делах. — Ничего. Поспорили немного. — Я развернулся и, не прощаясь, пошел к лестнице. Это была версия для Ночного Дозора — на тот маловероятный случай, если среди нас есть их агент. Насколько я знаю, такое случалось всего раз или два за всю историю Дозора, но мало ли… Пусть все считают, что Борис Игнатьевич повздорил со своей давней подругой. Ведь и повод есть, и повод немалый. Столетнее заточение в его кабинете, невозможность принять человеческий облик, частичная реабилитация, но с потерей большинства магических способностей. Вполне достаточные основания обидеться… По крайней мере я избавлен от необходимости изображать подругу шефа, что было бы уж совсем чересчур. Размышляя так, я и спустился до третьего этажа. Стоило признать, что Ольга максимально облегчила мне жизнь. Сегодня она надела джинсы, а не обычный юбочный костюм или платье, на ногах были кроссовки, а не туфли на высоком каблуке. Даже легкий запах духов не был одуряющим. Да здравствует мода «унисекс», пусть даже ее изобрели гомосексуалисты… Я знал, что мне сейчас следует делать, знал, как следует себя вести. И все-таки это было трудно. Свернуть не к выходу, а в боковой коридор, неприметный и тихий. И окунуться в прошлое. Говорят, у больниц есть свой незабываемый запах. Конечно. И это неудивительно, странно было бы не иметь запаха хлорке и боли, автоклавам и ранам, казенному белью и безвкусной пище. Но откуда, скажите на милость, свой запах у школ и институтов? В помещении Дозора обучают лишь части предметов. Кое-что удобнее преподавать в морге, по ночам, там у нас есть свои люди. Кое-чему обучают на местности. Кое-чему — за рубежом, в туристических поездках, которые оплачивает Дозор. Когда я проходил обучение, то побывал и на Гаити, и в Анголе, и в Штатах, и в Испании. Но все-таки для некоторых лекций подходит лишь территория Дозора, здание, от фундамента до крыши закрытое магией и охранными заклятиями. Тридцать лет назад, когда Дозор переехал в это помещение, оборудовали три аудитории, каждая на пятнадцать человек. Я до сих пор не понимаю, чего больше в этом размахе: оптимизма сотрудников или избытка площади. Даже когда я проходил обучение, а это был очень удачный год, нам хватало одной аудитории, да и та наполовину оставалась пустой. Сейчас Дозор обучал четверых Иных. И лишь в отношении Светланы существовала твердая уверенность, что она войдет в наши ряды, а не предпочтет обычную человеческую жизнь. Пусто здесь было, пусто и тихо. Я медленно шел по коридору, заглядывая в пустые аудитории, которые могли бы стать предметом зависти для самого обеспеченного и преуспевающего университета. За каждым столом — ноутбук, в каждой комнате — огромный проекционный телевизор, шкафы ломятся от книг… Да если бы эти книги увидел историк, нормальный историк, а не спекулянт от истории… Никогда им их не увидеть. В некоторых книгах слишком много правды. В других — слишком мало лжи. Людям это читать не стоит, причем для их же собственного спокойствия. Пусть живут с той историей, к которой привыкли. Конец коридора заканчивался огромным зеркалом, закрывающим всю торцовую стену. Я искоса взглянул в него: по коридору вышагивала, покачивая бедрами, молодая красивая женщина. Запнувшись, я едва не полетел на пол: хотя Ольга и сделала все возможное, чтобы облегчить мне жизнь, но центр тяжести тела она изменить не могла. Когда удавалось забыть о своем облике, все шло более или менее нормально, работали моторные навыки. А вот стоит посмотреть на себя со стороны — и начинаются сбои. Даже дыхание стало чужим, как-то не так входил в легкие воздух. Я подошел к последней, стеклянной, двери. Осторожно заглянул в нее. Занятие как раз заканчивалось. Сегодня они изучали бытовую магию, я понял это, едва увидел у демонстрационного стенда Полину Васильевну. Она одна из самых старых сотрудниц Дозора — внешне, а не по подлинному возрасту. Ее обнаружили и инициировали в возрасте шестидесяти трех лет. Ну кто мог предположить, что старушка, подрабатывающая в лихие послевоенные годы карточным гаданием, и впрямь обладает какими-то способностями? Причем не шуточными, пусть и узконаправленными. — И теперь, если вам понадобится спешно привести одежду в порядок, — наставительно говорила Полина Васильевна, — вы сможете это сделать за считанные минуты. Только не забудьте заранее проверить, насколько хватает силенок. Иначе конфуз выйдет. — А когда часы ударят двенадцать, твоя карета превратится в тыкву, — громко сказал молодой парень, сидящий рядом со Светланой. Парня этого я не знал, на обучении он был второй или третий день, но он мне уже заранее не нравился. — Именно! — с восторгом заявила Полина, сталкивающаяся с подобным остроумием в каждой партии учеников. — Сказки врут не меньше, чем статистика! Но иногда в них можно найти капельку правды. Она собрала со стола аккуратно отглаженный, элегантный, пусть и несколько старомодный смокинг. В таком, наверное, выходил в свет Джеймс Бонд. — Когда он снова станет тряпьем? — деловито спросила Светлана. — Через два часа, — так же коротко проинформировала Полина. Повесила смокинг на плечики, вернула на стенд. — Я не особо напрягалась. — А сколько вы можете его поддерживать в приличном виде? Максимально? — Около суток. Светлана кивнула и неожиданно посмотрела в мою сторону. Почувствовала. Улыбнулась, помахала рукой. Теперь меня заметили все. — Прошу вас, госпожа. — Полина склонила голову. — Большая честь для нас. Да, она знала об Ольге что-то, неизвестное мне. Все мы знали о ней лишь часть правды, лишь шеф, наверное, знал все. Я вошел, отчаянно пытаясь придать походке меньшее изящество. Не помогло. И парень, соседствовавший со Светланой, и парнишка лет пятнадцати, который уже полгода топтался на начальном курсе магии, и высокий тощий кореец, которому могло быть и тридцать, и сорок лет, — все они смотрели на меня. Однозначно заинтересованно. Вся та атмосфера тайны, что окружала Ольгу, все слухи и недомолвки, в конце концов то, что она была давней-предавней любовницей шефа, — все это вызывало у мужской части Дозора вполне определенную реакцию. — Здравствуйте, — сказал я. — Я не помешала? Сосредоточившись на правильном употреблении родов, я не следил за тоном. В результате банальный вопрос вышел томно-загадочным и будто обращенным к каждому из присутствующих персонально. Прыщавый мальчишка впился в меня взглядом, парень сглотнул, лишь только кореец сохранил некоторое подобие хладнокровия. — Ольга, хотите что-то объявить студентам? — поинтересовалась Полина. — Мне надо поговорить со Светой. — Все свободны, — объявила старушка. — Ольга, как-нибудь заглянете в учебное время? Мои лекции ваш опыт не заменят. — Обязательно, — щедро пообещал я. — Дня через три. Пусть Ольга отдувается за мои обещания. Я же вынужден отдуваться за выработанную ею сексапильность. Вместе со Светланой мы пошли к выходу. Три пары жадных глаз буравили мою спину, точнее — не совсем спину. Я знал, что у Ольги и Светланы теплые отношения. С той ночи, когда мы вдвоем объясняли ей правду о мире, об Иных, о Светлых и Темных, о Дозорах, о сумраке, с того рассветного часа, когда она, держась за наши руки, прошла сквозь закрытую дверь в помещение оперативного штаба Ночного Дозора. Да, меня со Светланой связывала мистическая нить, наши судьбы были переплетены. Но я знал, слишком хорошо знал, что это ненадолго. Светлана уйдет далеко вперед, туда, куда мне не добраться, стань я даже магом первого уровня. Нас держала вместе судьба, держала крепко, но лишь до поры до времени. А вот с Ольгой Светлана просто дружила, как бы скептически я ни относился к женской дружбе. Их не сводил вместе рок. Они были свободны. — Оля, мне нужно дождаться Антона. — Светлана взяла меня за руку. Это не было движение младшей сестры, хватающейся за старшую в поисках поддержки и самоутверждения. Жест равного человека. И если Ольга позволяет Светлане вести себя на равных, значит, ей и впрямь прочат великое будущее. — Не стоит, — сказал я. — Света, не стоит. Опять что-то было не так в построении фразы или в тоне. Теперь на меня недоуменно глядела Светлана, но взгляд был точь-в-точь как у Гарика. — Я тебе все объясню, — сказал я. — Но не сейчас и не здесь. У тебя дома. Защиту на ее квартиру ставили на совесть, уж слишком много сил вложил Дозор в новую сотрудницу. Шеф даже не стал спорить со мной, могу ли я открыться Светлане, настоял лишь на одном: это должно произойти у нее дома. — Хорошо. — Удивление в глазах Светланы не исчезло, но она согласно кивнула. — Ты уверена, что Антона не стоит ждать? — Абсолютно, — сказал я, ни капельки не лукавя. — Возьмем машину? — Ты сегодня пешком? Дурак! Напрочь забыл, что Ольга всем видам транспорта предпочитает подаренный шефом спортивный автомобиль. — Так я и говорю — поедем на машине? — спросил я, понимая, что выгляжу идиотом. Нет, хуже: идиоткой.