Светлана смотрела на меня, подпирая подбородок руками. Медленно покачала головой: — И тогда, Антон, ты выскочишь из этого тела, как чертик из коробочки. Окажется, что ты никак не мог совершать эти серийные убийства. Враг посрамлен. — Ага. — Ты извини. Я ведь совсем недолго в Дозоре, может быть, чего-то не понимаю. Я насторожился. А Светлана, замявшись на секунду, продолжила: — Вот когда все случилось со мной… Ведь как тогда было? Меня пытались инициировать Темные. Они знали, что Ночной Дозор заметит это, и даже выяснили, что ты можешь вмешаться и помочь. — Да. — Поэтому была разыграна комбинация с жертвованием нескольких фигур, с созданием нескольких ложных центров силы. И Ночной Дозор поначалу пошел на поводу. Если бы шеф не затеял свою контригру, если бы ты не стал переть вперед, ни на что не обращая внимания… — Ты была бы сейчас моим врагом, — сказал я. — Училась бы в Дневном Дозоре. — Я не о том, Антон. Я благодарна тебе, всему Дозору благодарна, но тебе — в первую очередь. Только я сейчас не о том. Ты пойми: то, что ты рассказал, столь же правдоподобно, как та история. Ведь как все четко складывалось? Парочка вампиров-браконьеров. Мальчик с высокими способностями Иного. Девушка с сильным проклятием. Глобальная угроза для города. Я не нашелся, что ответить. Смотрел на нее и чувствовал, как щеки заливает краска. Девушка, которая и треть курса-то еще не прошла, новичок в наших делах, раскладывает передо мной ситуацию так, как должен был бы разложить я. — Что сейчас происходит? — Светлана моих терзаний не заметила. — Серийный убийца, уничтожающий Темных. Ты оказываешься в списке подозреваемых. Шеф немедленно делает хитрый ход: ты с Ольгой меняешься телами. Да, но насколько этот ход хитрый? Я так понимаю, что практика обмена телами — весьма распространена. Борис Игнатьевич ее недавно применял, ведь верно? Он когда-нибудь использовал один и тот же прием два раза подряд? Против одного и того же противника? — Не знаю, Света, детали операций мне не сообщают. — Тогда подумай головой. И еще. Да неужели Завулон такой мелкий мстительный истерик? Ему ведь сотни лет, точно? Он Дневным Дозором руководит давным-давно. Если этот маньяк… — Дикарь. — Если Дикарю и впрямь несколько лет позволяют резвиться на улицах Москвы, готовя провокацию, то станет ли начальник Дневного Дозора тратить его на такую мелочь? Извини, Антон, но ведь ты и впрямь цель не слишком крупная. — Я понимаю. Я маг пятого уровня официально. Но шеф сказал, что на самом деле могу претендовать на третий. — Даже с учетом этого. Мы посмотрели друг другу в глаза, и я развел руками: — Сдаюсь. Светлана, наверное, ты права. Но я рассказал то, что знаю. И никаких других вариантов не вижу. — Значит, будешь подчиняться распоряжениям? Ходить в юбке, ни на минуту не оставаться в одиночестве? — Вступая в Дозор, я знал, что теряю часть свободы. — Часть. — Светлана фыркнула. — Хорошо сказал. Ладно, тебе виднее. Значит, ночь проводим вместе? Я кивнул: — Да. Но — не здесь. Мне лучше все время быть на людях. — А спать? — Не спать несколько ночей — несложно. — Я пожал плечами. — Думаю, тело Ольги тренировано не хуже моего. Последние месяцы она постоянно занималась великосветской жизнью. — Антон, я этим фокусам еще не обучена. Когда спать мне? — Днем. На занятиях. Она поморщилась. Я знал, что Светлана согласится, это было неизбежно. Характер просто не позволил бы отказать в помощи даже случайному человеку, а я все-таки случайным не был. — Пойдем в «Магараджу»? — предложил я. — Что это? — Индийский ресторан, очень приличный. — Он работает до утра? — Нет, к сожалению. Но мы придумаем, куда двинуться дальше. Светлана смотрела на меня так долго, что всей моей врожденной толстокожести не хватило. Что я опять сделал не так? — Антон, спасибо тебе, — с чувством сказала Светлана. — Огромное. Ты меня пригласил в ресторан. Я этого ждала уже месяца два. Она поднялась, подошла к шкафу, открыла его, задумчиво посмотрела на развешанную одежду. — А на твой размер я ничего приличного и не подберу, — заметила она. — Придется тебе снова влезть в джинсы. Пустят в ресторан? — Должны, — не слишком уверенно сказал я. В конце концов, можно будет провести легкое воздействие на персонал. — Если что, я потренируюсь во внушении, — будто прочитав мои мысли, сказала Светлана. — Заставлю пропустить. Это ведь будет доброе дело? — Конечно. — Знаешь, Антон, — Светлана сняла с плечиков платье, приложила к себе, покачала головой. Достала бежевый юбочный костюм, — меня поражает умение дозорных объяснять любое воздействие на реальность интересами Добра и Света. — Вовсе не любое! — возмутился я. — Любое-любое. Надо будет — и ограбление станет добрым делом, и убийство. — Нет. — Ты так в этом уверен? А сколько раз тебе приходилось вмешиваться в сознание людей? Вот даже наша встреча: ты ведь заставил меня поверить, что мы старые знакомые. Часто ты используешь способности Иного в жизни? — Часто. Но… — Представь, ты идешь по улице. У тебя на глазах взрослый человек бьет ребенка. Что ты сделаешь? — Если остался лимит на вмешательство, — я пожал плечами, — проведу реморализацию. Разумеется. — И будешь уверен, что это правильно? Не раздумывая, не вникая? А если ребенка наказывают за дело? Если наказание спасло бы его в будущем от больших неприятностей, а теперь он вырастет убийцей и бандитом? А ты — реморализация! — Света, ты ошибаешься. — И в чем же? — Если у меня не будет лимита на парапсихологическое воздействие — я ведь все равно не пройду мимо. Светлана фыркнула: — И будешь уверен в своей правоте? Где грань? — Грань каждый определяет самостоятельно. Это приходит. Она задумчиво посмотрела на меня: — Антон, а ведь такие вопросы задает каждый новичок. Верно? — Верно. — Я улыбнулся. — И ты привык на них отвечать, знаешь набор готовых ответов, софизмов, примеры из истории, аналогии. — Нет, Света. Не в этом дело. Просто Темные такие вопросы вообще не задают. — Откуда тебе знать? — Темный маг может исцелять, Светлый маг может убивать, — сказал я. — Это правда. Знаешь, в чем все отличие между Светом и Тьмой? — Не знаю. Этому нас не учат почему-то. Трудно сформулировать, вероятно? — Совсем не трудно. Если ты думаешь в первую очередь о себе, о своих интересах — твоя дорога во Тьме. Если думаешь о других — к Свету. — И долго туда придется идти? К Свету? — Всегда. — Это ведь только слова, Антон. Игра словами. Что говорит опытный Темный новичку? Быть может, такие же красивые и правильные слова? — Да. О свободе. О том, что каждый занимает в жизни то место, которое заслуживает. О том, что любая жалость унижает, о том, что подлинная любовь слепа, о том, что настоящая доброта беспомощна, о том, что истинная свобода — свобода от всех.