– А спорили почему? – поинтересовался я. Федор пожал плечами: – Да по любому вопросу. Но Зволдин все-таки понимал, что Сергей – руководитель темы нескольких отделов, в том числе и зволдинского. К тому же – муж Елены, а она тут звезда первой величины. – А Зволдин кто по специальности? – Хирург, его главная идея – вживление в мозг электронных имплантов. Он бредит искусственным гиппокампом. Чип-имплант для хранения воспоминаний! – Ничего себе! – поразился я. – Профессор Преображенский отдыхает. – Ага, – кивнул Федор. – Но это для него что-то вроде хобби. А тема его отдела – разработка и воздействие ноотропов, я потом расскажу. – …и не зря мои родители назвали меня Виктором! Что означает «победитель»! – заканчивал свою пылкую речь Зволдин. Он поднял два пальца вверх, типа «победа», и величественно спустился в зал. Я обратил внимание на Алмазову. Она как-то напряглась, будто пыталась не выглядеть раздраженной. Зато Строганов и не пытался сдержать эмоции, показывая, что послал мне сообщение, которого я не заметил. «Этот?» «Нет». «Черт! Почему ты его не разглядел в сортире? Чем ты там занимался?» Я оставил его вопросы без ответа. – А у этого Виктора-победителя много подчиненных? Ты всех знаешь в его отделе? – спросил я у Федора. – Думаю, что да, – чуть подумав, ответил мой коллега. Мы отвлеклись от разговора, потому что в зале что-то происходило. Елена Алмазова анонсировала выступление очередного докладчика и после затянувшейся паузы стала активно жестикулировать, приглашая его на сцену, но из зала так никто и не поднялся. Все вертели головами, кого-то высматривая. Покачав головой и улыбнувшись, Алмазова заговорила сама: – Может быть, наш Мишаня… простите, Михаил… и не локомотив, как говорит Виктор Вячеславович, но без нашего компьютерщика, айтишника, умельца на все руки никто из нас не обойдется! – Это точно! – крикнули из зала. – Кино любое скачает! – Программу лицензионную взломает! – Телефон починит! Тут оказалось, что этот Мишаня сидел неподалеку от нас, а теперь он поднялся, красный от смущения, благодарно кивал направо и налево и даже нашел в себе силы пробормотать, словно оправдываясь: – Да это, я самый обычный… Спасибо, конечно… А программа та лагает, – обратился он к кому-то, развел руками и отправился исправлять. Раздался смех. Среди научного сообщества он выглядел довольно маргинально: потертые джинсы, серый бесформенный свитер, взъерошенные светлые волосы, лицо простое, ничем не примечательное. «И этот не тот!» – написал я Арсению. «Зуб даешь, что не он?» – ответил Строганов и обернулся ко мне. Я покачал головой и отправил очередное послание: «И голос совсем другой». «Продолжай наблюдение!» – пришел мне приказ. И тут у меня возникло предчувствие. То есть, конечно, это не было предвидение, я не экстрасенс. Просто я увидел молодого мужчину самой банальной внешности, идущего по проходу в сторону сцены, у меня вдруг забилось сердце. Он уверенно подошел к сидевшему в первом ряду Зволдину и, наклонившись, стал ему что-то говорить. Тот недовольно мотнул головой, а затем, вероятно, велел сесть на соседнее свободное место. И тут мне повезло! Девушка, сидевшая во втором ряду по диагонали от Зволдина, оказалась следующей докладчицей. Она поднялась и отправилась на сцену, а я, извинившись перед Федором, бросился занимать освободившееся место. Усевшись и рискуя быть замеченным Зволдиным и его собеседником, я подался вперед, приблизившись к ним почти вплотную, и весь обратился в слух. И старался не обращать внимания на косые взгляды тех, кто сидел рядом со мной. Я не смог расслышать ни слова из их разговора, но я был уверен, что рядом со Зволдиным сидит тот самый доктор, который приходил с пачкой анализов в нашу реанимацию и голос которого я слышал сегодня в туалете. Строганов тем временем вертел головой во все стороны, пытаясь понять, куда я делся. Наконец заметив, что я буквально в нескольких метрах от него, широко раскрыл глаза. – Ну? – в полный голос поинтересовался он, привлекая к себе изумленные взгляды окружающих. Я как можно выразительнее скосил глаза в сторону соседа Зволдина. Тот как раз стал вставать. «Проследить?» – отправил я вопрос. «Нет! Выясни у своего знакомого, кто это», – тут же пришел ответ. Неизвестный не спеша двигался вдоль стены к выходу, а я бегом вернулся на свое место по центральному проходу. Федор собрался было выяснять, куда я носился, но я перебил его: – Ты этого мужика знаешь? – Я указал на неизвестного, который уже почти выходил из зала. – Да, знаю, – на секунду обернувшись, спокойно ответил мой коллега. – Захаров Черняй… Тьфу, Черняев Захар. Он у Зволдина в отделе. А что? – Нет, ничего. Показалось, что знакомый, – почти честно ответил я. Конференция продолжалась, но я уже ничего не слышал, поскольку мысли мои полностью занимал этот Черняй. Вот он в образе доктора в реанимации, колпак натянут до бровей, маска закрывает почти все лицо, но карие глаза я запомнил хорошо. Сейчас он был в дорогом костюме, но поза, походка – все совпадало. Правда, сегодня он показался мне каким-то нервным, дерганым. И интонации в голосе истерические. Но каков Строганов! Как он догадался искать его в МКБ? – …вообще, у нас тут такие интересные люди работают, – оказывается, Федор что-то мне рассказывал. – Вон, Дина, красотка наша. Суперспециалист. Она и токсиколог, и патоморфолог, и кроликов сама вскрывает, но характер… – Федор засмеялся. Суперспециалист Дина, закончив доклад, обвела своими миндалевидными глазами весь зал и, остановив взгляд на Зволдине, громко произнесла: – Локомотив без машиниста – это как человек без мозгов! Спасибо за внимание! В зале раздался смех и аплодисменты. Федор повернулся ко мне: – Видишь, как у нас тут! Знаешь, старик, – проникновенно сказал он, – я уже говорил, но я так рад, что меня сюда взяли работать. И дело даже не в деньгах. Просто я думал, что такие исследовательские центры только за границей существуют. Ну, где увлеченных наукой людей собирают вместе, создают им все условия для работы да еще и платят за это. Здесь я чувствую свою нужность, понимаешь меня? – В больнице ты тоже был нужен, но, честное слово, я очень рад за тебя! – искренне ответил я. – В больнице за последнее время все изменилось. И изменилось в худшую сторону. – Он чуть скривился. – Причем не только в нашей, и не только в больнице. Ну, чего я тебе буду рассказывать. А здесь как оазис. Я что хочу сказать… Но он не успел закончить мысль, поскольку на весь зал прозвучал знакомый, немного резковатый голос Алмазовой: – Дорогие коллеги! Обладателей белых бейджей ждет кофе и просмотр фильма в зале академика Павлова, прошу вас! Те, у кого синие бейджики, проходят в зал Сеченова. – О, – встрепенулся мой приятель, – я сейчас к Лене подойду на минутку и потом вместе пойдем в Сеченовский зал, там будет застолье. Еще один плюс МКБ – кормят тут неплохо! Он вскочил и пошел к сцене. Я тоже встал и поискал глазами Арсения. Ну надо же! Он, бросив своих девушек-генетиков, стоял в проходе и тряс руку той Дине, отпустившей шутку по поводу локомотива. Я подобрался поближе. – …у вас самый лучший доклад! – широко улыбаясь, вещал Строганов. – Особенно ваша последняя фраза про человека без мозгов! А ваш, как это называется, случай, про который вы рассказали… – Клинический случай, – спокойно поправила его доктор-токсиколог. Она, судя по всему, не разделяла буйной радости собеседника, но смотрела на него доброжелательно, чуть усмехаясь. – Да, – кивнул Строганов, – пропитать аконитом рубашку мужа! Это же гениально! А вы еще много таких клинических случаев знаете? Но, честно говоря, я не понял, при чем тут баня? Она ему баню затопила – это же неспроста? – Ну разумеется, – сухо сказала доктор. – Он выходит распаренный, сосуды расширены, кровоток увеличен. И яд из рубашки мгновенно проникает в тело и разносится кровью по всему организму. – А алкоголь? – с горящим взором допытывался Строганов. – После бани же все бухают! Он не мог нейтрализовать яд? – Он усилил действие нейротоксина, – возразила Дина, уже с некоторым подозрением поглядывая на возбужденного молодого человека и пытаясь разобрать, что написано на его бейдже. Но Строганов так жестикулировал, что пластиковая визитка перевернулась текстом внутрь. Я, улыбаясь, подошел к ним. – Это эксперт журнала «Ланцет» Арсений Строганов, – представил я приятеля, после чего представился сам: – доктор Агапов, реаниматолог. – Очень приятно, – ответила доктор, протягивая мне руку, и перевела удивленный взгляд на «эксперта». Она была примерно одного со мной возраста, высокая стройная брюнетка в обтягивающих черных джинсах и белой блузке. Кстати, бейджа на ней не было совсем. Зато на шее висел кулон в виде двух змеек, вьющихся вокруг золотой иглы с крыльями. – А вы рецепт сомы не пытались разгадать? – Строганов не мигая смотрел на Дину. – Сома? Да ерунда это все, – тут же отмахнулась она. – Правильно приготовленная настойка из мухоморов… – И они, оживленно беседуя, пошли к выходу. «Подобное притягивается к подобному», – подумал я и пошел было следом, но потом решил дождаться Федора. Участники конференции расходились – кто пить кофе и смотреть фильм, кто в ВИП-зал для дальнейшего общения. Мне пришло сообщение от Строганова. Рецепт приготовления грибов, что ли, узнал? «Доктор, что за группа играет?» Я прислушался. «R.E.M.», – ответил я и пожал плечами. Если эта информация ему поможет в разгадке преступления, то будет здорово! Глава 10