– Да чего ты так волнуешься? Я ей уже написал, чтобы она не парилась. Она ответила, мол, все ОК. Классная девушка, ничего не скажешь. Так. Хорошо, что я захватил бумагу и маркер, ты наверняка даже не подумал их взять! Он извлек из кармана мятый лист офисной бумаги и, пристроившись на железной лесенке, стал писать крупными буквами: «Милостивые государи! Имею честь донести до вас, что нынешним владельцем этой крепости являюсь я – Арсен Строганов. Телефон…» Затем, скомкав и бросив его на землю, он достал еще один лист, такой же мятый. «Короче. Типа Зволдина завалили. Походу будка теперь моя. Кто недоволен – завтра крайний день решить вопрос. Арсен. Телефон…» – Ну как, с точки зрения литературы доступно написал? – полюбовался сыщик своей работой. И, сложив пополам лист бумаги, вставил его в щель между железными дверцами. – Слушай, доктор, ты в армии служил? Нам надо соорудить наблюдательный пункт. Чтобы из него была видна будка, а мы отсюда были бы незаметны. Инструмент у меня с собой. В багажнике среди прочего хлама нашлась маскировочная сеть, купленная утром, а также самодельное мачете, туристский топорик и тонкая прочная веревка. Весь час, пока мы занимались строительством шалаша, Арсений пел. Но сразу прерывался, чтобы ответить на мои вопросы. – То есть ты рассчитываешь, что эти бандитос клюнут на твое послание и придут сюда для разборки? – интересовался я, обтесывая колышек и втыкая его в землю. – Так, может быть, Воронцова подключить? – Конечно, подключим. Здесь и втроем можно спрятаться. Только зря ты такой невысокий сделал. – Арсений попытался распрямиться во весь рост. – Черт! Иголки в голову впиваются. – Потому что лучше сидя, – ответил я. – Не так заметно. Да и пуля в стоящего может попасть. Вдруг они стрелять начнут? – пошутил я. – Конечно, начнут, – спокойно согласился Строганов, натягивая маскировочную сетку. – Просто надеюсь, что не в нас. Мне расхотелось играть в войнушку. День перевалил за середину, ветер расчистил небо, и даже появилось невысокое осеннее солнце. Мы въехали в город. – Может, тебе гитару с собой возить? – предложил я ему. – Будешь играть и размышлять. Еще и денег заработаешь, вон, смотри, как тот уличный музыкант. Строганов тут же зарулил на стоянку около дацана. Я пожалел о своей шутке… Арсений что-то эмоционально втолковывал молодому человеку в круглых очочках и с длинными волосами. В руках он держал гитару и губную гармошку. Я подошел поближе. – Я исполняю только Джона Леннона, – говорил тот. – А я нет, – спорил с ним Арсений. – Давай компромисс? Споем одного его дружбана? Только, чур, я на гитаре! И перекрикивая бесконечные потоки машин, едущих по Приморскому и по Савушкина, Строганов стал горланить песню Боба Дилана в манере Тома Уэйтса: «You fasten all the triggers For the others to fire Then you set back and watch When the death count gets higher You hide in your mansion» As young people’s blood Flows out of their bodies And is buried in the mud». Сидя в машине, этот сыщик-музыкант отсыпал мне половину монет, брошенных прохожими. – Думаю, что если бы Песталоцци был с тобой знаком, то он бы усовершенствовал свой метод. Добавил бы в него музыкальную дедукцию, – сострил я. – Каков итог твоих размышлений? – Я с ним незнаком, – немного подумав, ответил Арсений и добавил: – Кажется… А насчет завтрашних замыслов… Главное, не забыть «жучка», которого мне подарил Мишаня. Кстати, это трекер, замаскированный под светодиод. – То есть не подслушивающее устройство? – уточнил я. – Нет, подглядывающее. – Строганов прикрыл ладонью глаза. – Шутка. Он только определяет наше местоположение. И последнее. Теперь все наши планы зависят от того, успеют ли сделать фотографию в полный рост или нет. Я, во всяком случае, надеюсь, что сегодня вечером она будет готова. – А что за фотография? – рискнул уточнить я. – Яблочкова, разумеется. Разве ты забыл? – Фотография Яблочкова? Ты не прикалываешься? – изумился я. – А что может быть прикольного в фото Яблочкова? – посмотрел он на меня исподлобья. – Я не знаю… И кому мы это фото… продемонстрируем? – растерянно спросил я. – Как кому? Борщевикову, естественно. Доктор, я же тебя недавно похвалил за сообразительность. – Он свел свои брови в одну линию. – Это наша главная цель, которую мы должны будем завтра поразить. Яблочковым, так сказать, как стрелой в яблочко! Ха! Это будет неожиданное наступление, натиск, шах и мат! – И он стукнул кулаком одной руки в раскрытую ладонь другой. – Гениально? Я на всякий случай молча согласился. Мы проезжали мимо моего дома. Строганов предложил остановиться и пообедать, но я решил, что лучше заеду на работу и проведаю Федора. А перекусить можно и по дороге. – Я знаю, где ближайший Макдоналдс, – тут же проинформировал он меня. – Я тебе компанию составлю, чтобы ты не впал в тоску. Я сам есть не хочу, даже не могу. Я, когда расследую дело, ну, иду по следу преступника, то забываю про еду. – Да, как про сон, – хмыкнул я. – Слушай, а у тебя вообще много дел было? – На сегодня? – Нет, вообще. Расследований преступлений… Поскольку музыкальный центр не работал, мы ехали в тишине. Это было непривычно. Строганов тоже молчал. Считает дела, что ли? – Да, много, – наконец ответил Арсений и опять замолк. Уже сидя за столиком и умяв порцию картошки фри, он отчеканил: – Это мое второе дело! Но! Важно не количество, а сложность. Это раз. Два – ты не представляешь, какое суперпреступление века мы раскрыли с Глебом. Это было мое первое дело. Мы обнаружили произведение искусства, которое самые крутые специалисты не могли найти больше пятидесяти лет. И три. По этой истории даже написали книгу. Кстати, твоим детям она очень понравится. – Да что ты говоришь! – Я постарался быть серьезным. – Книга? А как она называется? И что за произведение искусства вы нашли? – «Тайны старых подвалов»! – загадочно произнес он. И добавил обычным тоном: – Что нашли? Ну, прочитай и узнаешь. Короче, Склифосовскому привет, а у меня еще куча дел. Он вскочил и опрометью бросился к выходу. Я доел «Биг Тейсти», допил колу и не спеша вышел на улицу. Строганов, видать, обиделся, и теперь мне придется ехать на метро в час пик… На переходе на меня чуть не наехал джип. Собираясь высказать водителю все, что я о нем думаю, я узрел Арсения, махавшего мне руками и сигналившего на всю улицу. – Доктор! Нельзя так долго есть! – пилил он меня, пока вез до больницы. – Все преступники разбегутся! Я тем временем пытался пристроить в бардачок вырванный с проводами проигрыватель. Последовательность и любовь к порядку – два качества, напрочь отсутствующие у этого детектива. Как он столько дел раскрыл? В отделении я столкнулся с Натальей Олеговной. Рассказав всю историю в лицах и чересчур эмоционально, я закончил просьбой никому ничего не говорить. – Пока, во всяком случае. Мы на финишной прямой. Так говорит ваш спарринг-партнер, а мой напарник. – У меня ощущение, что вы мне рассказали сюжет вашей новой книги, – сделала вывод доктор. Федор пребывал в медикаментозном сне и, судя по внешним признакам, без кошмарных сновидений. Персонал относился к нему с повышенным вниманием, что не мешало отпускать шуточки. Самая безобидная была такая: «Вы бы Склифосовского в график поставили, – в который раз говорили мне коллеги. – Все равно лежит здесь сутками, так хоть дежурство прикроет». «Вот уволился, – говорили медсестры, – а не смог без нас. Все равно к нам приехал. Теперь точно не отпустим». – «Жизнь учит нас цинизму. И главное – не научиться ему», – процитировал я Бродского. Глава 27 В шесть утра я сидел на кухне и ждал Строганова. Термос с кофе, бутерброды – все было готово. Если бы не жуткое желание спать, то я бы волновался и переживал. Арсений опоздал всего на полчаса. Спустившись на улицу, я убедился, что солнце еще не взошло, ветра не было, а мужик из соседней парадной стоял, как обычно, в шлепках на босу ногу и курил, с презрением посматривая на строгановский джип.