— Вот и я пришел разузнать кое-что о дисциплине, — неуверенно ответил Пушин. — С дисциплиной, говорят, у вас не все благополучно. — Ужас! — Альбина обеими руками взялась за голову, и глаза ее стали узкими. Вдруг она спохватилась и очень серьезно спросила: — Вы пришли готовить материал для бюро горкома? — Нет, нет, — засмеялся Пушин. — Просто присмотреться, обобщить хороший опыт... если он имеется, вообще — познакомиться. — Ну, хорошо, задавайте вопросы, — Альбина села за стол и положила руки перед собой. — Можно и задать, — стараясь не терять веселого, дружеского тона, сказал Пушин, тоже присаживаясь на скамейку у стены. — Что-то очень уж много нарушителей порядка и спокойствия в городе развелось. Чаще всего хулиганят и пьют строители. Вот, например, вчера в вытрезвитель попал Олег Казаков — пьяный до безобразия. Я сам был с комсомольцами-дружинниками, видел. Почему пьет? — Не знаю, — протянула Альбина. — Он комсомолец? — Из какой он бригады? — в свою очередь спросила Альбина, снова краснея и тушуясь. Олега Казакова она не знала, не помнила. — Об этом я вас хотел спросить, — развел руками Пушин. — Извините, я вижу, вы, действительно, зарылись в бумагах. — Вот в том-то и беда, — горячо согласилась Альбина. Пушин отметил про себя удивительное свойство характера секретаря — мгновенно переходить из одного состояния в другое. — Я сейчас посмотрю на букву «к». Альбина потянулась к ящику и ловко, привычно прошлась по ребрам карточек длинными белыми пальцами. — Вот, — выхватила она серый квадратик. — Олег Казаков. Так, так. Все ясно — сорвался. Во-первых, он уже четыре месяца не платит взносы. Во-вторых, его обсуждали на бюро за пьянку и драку в общежитии. Обещал исправиться. — И не выполнил обещание. — Да. Будем вновь обсуждать на бюро. Тогда мы ему объявили выговор. Теперь непременно исключим из комсомола. — А почему он пьет? — Об этом мы попросим рассказать самого Олега. — Зарплата у него какая? Альбина удивленно подняла брови, перекинутые, точно черная радуга, от виска к виску. — Да разве и об этом должен знать секретарь? — Не обязан, но все-таки. «Хорошая девушка, но текучка заела ее, работает одна, вот и запарилась», — подумал Пушин и, жалея ее, поднялся, проговорив: — Да, об этом вы можете и не знать — столько человек, а вы одна. Альбина испугалась, что представитель горкома комсомола уйдет, составив о работе комитета превратное мнение. Ей захотелось убедить симпатичного парня, что дела у них не так уж плохи. Явно нервничая, она заторопилась: — Мы работаем, не упускаем ни одного случая нарушения дисциплины. И с Олегом... нельзя сказать, что не работаем с ним. Сейчас я вспомнила, кто он. Как же, помню, помню. Перед обсуждением мы, члены бюро, договорились между собой, как его припереть к стенке, заставить признаться в проступке, осудить его. Сначала выдвинули — специально! — предложение: исключить из комсомола. Потом поставили вопрос ребром: можно ли тебе, Олег, верить, будешь еще продолжать пить или бросишь? Он растерялся, не ожидал такой строгости, прочувствовал и чистосердечно раскаялся во всем, обещал больше не брать в рот ни капли. Ну, вместо исключения мы закатили ему выговор. Понимаете, как здорово получилось! — Да-а-а, — неопределенно протянул Пушин. — Психологическая атака. Проняло. — Вот видите, — воскликнула радостно Альбина. — А вы говорите — не работаем. — Я этого не говорил. — Ну, подумали. — Может быть, — согласился Пушин и добавил: — Надо бы еще узнать, с кем он пьет, где проводит время, кто его друзья? — Я с ними не выпивала, в компании его не была, откуда мне знать все это? — обиделась Альбина. — Не бегать же мне за ним. — Действительно, — засмеялся Пушин и смутился под прямым взглядом девушки. В груди его что-то тоскливо всплеснулось, разбежалось по телу. Подавляя непрошеное беспокойство, он деловито добавил: — Может, сделаем так: перед тем как разговаривать с Казаковым, встретимся с его товарищами по бригаде, постараемся узнать, с кем он водится. Ведь не один же он глушит водку, подобно горькому пьянице? В поведении человека многое зависит и от друзей. — Правильно! — согласилась во всем с Пушиным Альбина. — Все надо выяснить. Но в какую бригаду идти? В карточке не указано, в какой бригаде он работает. — Язык до Киева доведет. — Доведет, — махнула рукой Альбина, улыбнулась Пушину и пошла к двери. К первому же пробегающему мимо рабочему она обратилась: — Эй, парень, не знаешь, в какой бригаде состоит Казаков? — Какой Казаков? — переспросил парень. — Обыкновенный. Олег Казаков. Плотник, кажется. — A-а, с этого бы и начинали. Плотники сегодня работают вон там, — и указал за коробку здания в конце площадки. Первое, что услышали Альбина и Пушин, подойдя к дому, — ругань. Мягкий девичий голос выводил с явным наслаждением: — Чтоб им пусто было! Лоботрясы, охальники. Из-за них мы ни шиша не заработаем. Месячной получки не хватит и на пудру. Лодыри проклятые. Пушин подошел к бетонщикам, сидевшим на ящике, поздоровался и сказал: — Когда человек ругается, говорят, становится крепче, как огурец в рассоле. Желаю засолиться до окостенения. Молодежь рассмеялась. Только одна девушка в красной косынке не улыбнулась, серьезно посмотрела на Пушина из-под черных бровей. Пушин догадался: только что слышанные злые слова сказала именно эта девушка, но по ее теплому взгляду понял: она вовсе и не злая, напротив, очень милая. Щеки тугие, полные, нос чуть вздернут кверху и, видимо, от жары и ветра облупился, в глазах зеленоватые искорки. Тем же нежным голосом девушка ответила: — Спасибо на добром слове, но когда долго руки бездействуют, невольно начинает молоть язык. Плотники с похмелья, дуются в карты, а опалубка не подготовлена. Вот и сидим, кукуем. — Где же они, плотники? — спросила Альбина, кидая по сторонам гневные взгляды. — Где бригадир? — Бригадир не вышел на работу вовсе, — ответила девушка в красной косынке и, завладев разговором, продолжала: — Шаталтрест! Дисциплины никакой! А его бригада и рада. Только что куражились здесь: «Мы, богатыри-плотники, пришли к вам, бетонщикам, за невестами, выходите в круг самые пригожие и ладные». Озорники! Потом вот она, — девушка кивнула на другую бетонщицу, — заставила их петь. Так и запели, что вы думаете, запели гадкое. Вот мы их и прогнали. Ушли. В карты, кажется, играют, вон там, на лужайке под липой, — встав с места, девушка показала рукой. — И часто так вот? — спросил Пушин. — Что, выпивают-то? — Ну, хотя бы и это, — уточнил неуверенно Пушин. — А вы спросите у Альбины, — девушка кивнула на секретаря комсомола. — Она должна знать, это по ее части. Альбина захлопала ресницами, будто вспугнутый голубь крыльями, и покраснела. — Откуда мне знать? Что я знаю? Это ты насчет пьянки, что ли? — Ну да! Сама же их приучила пить. Вздумала плетью перешибить обух, — пояснила девушка уже Пушину, — устроила вечер с вином сразу же после получки. — Так я думала... — проговорила Альбина растерянно, — пусть лучше выпьют на глазах по маленькой, чем где-то будут пить бочками. — Думала, — фыркнула девушка. — Пьяниц разве лечат выпивкой, хотя и общественной. Фи-и, пустая затея. Они у тебя по рюмочке выпили, а потом разошлись и добавили по пол-литре. Вот тебе и воспитательное мероприятие. Глупости одни. — Это не моя глупость, — возразила Альбина. — Это мы решили на бюро. — Вот, вот, — осуждающе сказала девушка в красной косынке. — Занимаетесь на бюро черт знает чем. Чего же добились? Пьют, как и прежде. Сам прораб им такие наряды дает: забить три гвоздя, прибить две доски, раздавить пол-литру, да не забыть угостить начальство. А я бы вместо всяких угощений выписала им: подвесить балку и повесить прораба. Бетонщицы засмеялись, а сама девушка и бровью не повела. — Все от прораба идет. Чем больше угощают прораба, тем больше он выписывает им заработок. Вот где и зарыта собака. Мы не угощаем — у нас нет хорошего заработка. — Где же все-таки плотники? — Альбина опять осмотрелась вокруг. — С этим пора кончать. Вот товарищ из горкома комсомола, он нам поможет вывести их на чистую воду. — Их водой не испугаешь, они пьют чистый спирт, — поправила невозмутимо девушка в красной косынке. Бетонщицы опять дружно засмеялись. Пушин тоже не сдержался. Альбина бросила на инструктора мимолетный осуждающий взгляд, но тотчас же подладилась под общий тон: — Тогда — выведем на чистый спирт. Получилось не смешно, и хохот сразу увял. — Как вас зовут? — спросил у разговорчивой девушки Пушин. — Фамилия, то есть, меня интересует. — Зачем она вам? Если для проработки — не скажу. А так — пожалуйста. — Ну конечно — так. Если не секрет, разрешите узнать. И она назвала себя: Клара Денисова. Пушин запомнил, решив еще раз поговорить с ней — девушка понравилась ему. — В общежитии живете? — спросил он у Клары. — Там, где же больше.