* * * Моментальный «наплыв», быстрый, как пуля в полёте… In this hole That is me Это ночной кошмар, а не девушка… The dead are rolling over Залитый сном угол хижины снаружи. Рассвет прячется где-то в страхе востока. Эмма любуется представлением звёзд, летним театром небесной ночи… The sun has set; all darkens Зловещая хижина как будто дышит. «Мы созданы, чтобы всё завершить…» Прощальные порывы ветра скользят по головам деревьев… Tear me from myself — Пап, можно мы с Эмкой пойдём играть в лес? Ну туда, за Чёрную Черту? — Нет, сынок! Нечего вам там делать… Это Чёртова Черта… Это место _ проклято… — Эмка, пошли спросим у твоих родителей… What's my release? What sets me free? И вот она всё-таки здесь. Она пришла забрать его… — Кого? У кого? — Режиссёр непонимающе пялится на сценариста, который спит в кресле. Дверь в помещение тускло открывается, на пороге стоит Туманная Тьма. Она невидимо оглядывает комнату и разочарованно говорит «Никого.» И с силой закрывает дверь… Do you pull me up just to push me down again? Сегодня ночью в нашем лесу никакого света. А хижина, говорят, живая… только «слеплена» из мёртвых людей… — От этого могут возникнуть плохие страшные проблемы! Как в центре «глаза бури», Хижина Дьявола обнесена частоколом чёрной чащи. Идти туда одной, а хоть всем миром (сказал ей Старейший), что выстрелить собой в объятья мертвеца на дне его могилы. «Эмма, ты не доберёшься даже до конца опушки, Эмма, ты не поступишь так с собою, Эмма, оттуда не возвращаются, Эмма…» Dig bury me underneath Everything that I was you ain't fuckin' changing me Gums bleeding Твои пальцы похолодели, красавица… Забытая в детстве боязнь темноты ядовито обнимает за плечи… Твоё девичье сердце бьётся осколками стёкол в такую Чёрную Полночь, когда твоя рука хватает ампутированную руку двери… Хищная Хижина Смерти (но в восхищеньи перед Эммой). Let me help you tie the rope around your neck Дверь нараспашку, как чёрная луна… Let me help to chain the weights onto your legs Первый шаг в пустоту… Let me help you hold the glock against your head Темнота манит…Молчаливо-мёртвый магнит… Dead man dangling from a tight rope Если бы страх можно было вкалывать, точно наркотик, Эмма непременно умерла б от передозировки. Хижина внутри — глубокая могила. Эмма в эпицентре сумрачного взрыва. И слышен лишь удар закрытой двери. В густом тумане тишины… Теперь Каждый Выстрел Пульса Эммы Словно Пуля В Сердце… Девушка как будто смотрит на себя со стороны: через черноту черепной коробки пробивается Взрыв * Кровь * Взрыв * Кровь * Вот в этот-то момент она и понимает, что действительно смотрит на себя: парой метров левее тьму режет вспышка, оставляя шрам. Хижину проглатывает свет, тяжёлый, как лёгкое покойника, полное колодезной воды. Испуганный взгляд Эммы двойной спиралью переплетается с собой. Заброшенной ночью в Хижине Смерти на опушке мёртвого леса за запретной Чертой, возможно, единственная лучшая девушка в Мире Живых пришла за Ним, а встретила себя. — Смотри сюда, она одета просто: На Эмме старое платье охотницы за демонами (когда нужно превращающееся в плащ), изящные кожаные сапожки, незаменимые в походах на тот свет, и (чтоб туго скрыть девичью грудь) футболка с фотографией картины Мунка «Крик», видневшаяся из V-образного разреза декольте. Падший подол бесконечно кончается вороньими перьями — отличительный признак потомственного экзорциста. На среднем пальце правой руки кольцо — калейдоскоп………… Две капли летнего дождя — её осенние серёжки, На шее лунный медальон? Эмма… Тёмная блондинка, прекрасная, как головная боль диктатора. — Да, дальше! — орёт режиссёр, одевая на ходу халат уборщика. Он хватает швабру и начинает торопливо подметать опустевшую площадку сцены номер 0. Кем бы ты ни был: мальчиком или девочкой. Мужчиной или женщиной… Ты просто проснёшься и увидишь эти страшные ночные сети на окнах. Ты попался, как рыбёшка, неспособная ничего изменить. Ты просто лежишь и слышишь глухой шум где-то внутри и вовне. — Кори, я сейчас умру отсюда… Чёрный шум разъедает стены твоей вечной спальни. Насмерть прикованный к кровати инвалид печально смотрит с потолка, но растворяется в твоём последнем вздохе… А шум всё ближе и ближе. Через рыбацкую сеть страшнейшего к тебе окна виднеется прозрачное пространство ночи. Холодная тьма укутала тебя твоим же одеялом. Прятаться поздно. Секундой позже ты понимаешь, что больше не один (одна). Тот чёрный шум бесшумно превратился в «человека». Со всех сторон в молчанье выползают тени… Повторный приступ одержимости? Шизофрения?? Кома???