Они сидели в тесной душной кухне, заставленной и увешанной декоративными вещицами и вычурными полотенцами с рюшами. Окно выходило в сад за домом, где гномов было еще больше, чем в палисаде. Их розовые лица, как у маньяков, вызывали у Эрики дрожь. Наверно, они здесь такие большие потому, предположила она, чтобы мать Пенни не перепутала, кто есть кто. – Последний раз я говорила с ним… с Грегори… три дня назад, – сообщила Пенни. Она стояла, прислонившись к мойке, с выражением неверия на лице. Закурив сигарету, взяла с подоконника наполненную окурками пепельницу. – О чем вы говорили? – спросила Эрика. – Да так. Он собирался во Францию на какую-то конференцию. – Британской медицинской ассоциации? – подсказала Мосс. – Он – один из самых авторитетных членов этой организации. – Он никак не дал знать о том, что благополучно добрался до места. Вас это не удивило? – спросила Эрика. – Мы разводились. Созванивались только по необходимости… Я позвонила ему, чтобы уточнить, не отменилась ли поездка и остается ли Питер у меня. Мы условились… У нас была договоренность, что по субботам он остается у отца. – Что еще он сказал? – Ничего особенного. – Как вы думаете, кто мог убить вашего мужа? Вы подозреваете кого-нибудь? Глядя в окно, Пенни стряхнула пепел в мойку. – Нет… Есть люди, с которыми он был в плохих отношениях, но с кем не бывает. Не знаю никого, кто мог ненавидеть его настолько, чтобы проникнуть в дом и… задушить. – Она заплакала. Мосс взяла со стола коробку с салфетками и одну протянула ей. – Спасибо, – поблагодарила Пенни. – Дом оборудован системой охранной сигнализации. Когда ее установили? – спросила Эрика. – Пару лет назад, после того, как сделали пристройку. – Вы всегда ею пользовались? – Да. Грегори всегда ставил дом на сигнализацию, когда мы куда-то уходили. Раньше и на ночь тоже ее включал, но, когда Питер научился ходить, несколько раз бывало, что он спускался вниз попить и сигнализация срабатывала, поэтому мы перестали… Но на окна и двери он поставил дополнительные замки. – Помните название фирмы, которая ставила сигнализацию? – Нет. Этим Грег занимался. Как… тот, кто это сделал… проник в дом? – Как раз это мы и пытаемся выяснить, – ответила Эрика. – Можно узнать, почему вы с Грегори расстались? – Я стала вызывать у него отторжение. Ему все во мне не нравилось: как я одеваюсь, разговариваю, общаюсь с людьми. Он обвинил меня в том, что я слишком много кокетничаю с мужчинами в магазинах; презирал моих друзей, считая, что они не заслуживают уважения. Пытался разлучить меня с мамой. Зато его мама всегда желанна, всегда на первом месте. И еще он не ладил с моим братом, Гэри… – Он проявлял агрессию? – Гэри не был агрессивен, – ответила Пенни, пожалуй, слишком быстро. – Я имела в виду Грегори, – поправилась Эрика. Мосс с Питерсоном переглянулись, что не укрылось от взгляда Пенни. – Простите, я сама не своя. Нет. Грегори не был агрессивен. Он бывал страшен в гневе, это да, но меня никогда не бил… Я не дура. У нас не всегда были плохие отношения. Когда мы познакомились, он считал, что я для него глоток свежего воздуха – волнующая, немного болтливая, смешная. Эрика посмотрела на Пенни и поняла, чем та привлекает мужчин: она была миловидной и простой. – А такие девушки мужчинам нужны только для веселого времяпрепровождения, – продолжала Пенни. – Когда мы поженились, он думал, что я изменюсь. Я – его жена, его представитель, говорил он. Я представляю его в обществе! Но я не собиралась становиться такой женой. Думаю, он понял это уже потом…. – А что мать Грегори? – О, это долгая история. Их отношения – это нечто, «Царь Эдип» по сравнению – просто мыльная опера. Она сразу меня возненавидела. Это ведь она его обнаружила, да? Эрика кивнула. Пенни нахмурилась. – А мне даже не позвонила. Я узнала, когда к нам пришел полицейский. Это многое о ней говорит, да? – Ей было не до вас, – возразила Мосс. – Она находилась в состоянии шока, ее забрали в больницу. – Она говорила, что между Грегори и вашим братом, Гэри, произошла ссора, – сказал Питерсон. При упоминании Гэри Пенни на мгновение замерла. – Просто повздорили. Обычный семейный скандал, – быстро произнесла она. – Она сказала, что они подрались. – Да, мальчишки – они и есть мальчишки, – вздохнула Пенни. – Но они не мальчишки, а взрослые люди. Ваш брат и раньше имел проблемы с полицией, – добавил Питерсон. У Пенни забегали глазки. Она быстро переводила взгляд с одного офицера на другого. Потом затушила сигарету в пепельнице, полной старых окурков. – Мой брат находится на пробации[3][П р о б а ц и я – вид уголовного наказания в Великобритании и США, которое заключается в наложении определенных ограничений на осуществление осужденным своих прав и свобод и назначении специального надзора за его поведением. Пробация служит альтернативой лишению свободы и, как правило, назначается за совершение незначительных по степени тяжести преступлений. В России функцию пробации выполняет условное осуждение.] за нападение на одного типа в Нью-Кроссе, – стала объяснять она, закурив снова и выпуская в потолок сигаретный дым, а затем опять затушила недокуренную сигарету. – Он работает вышибалой в одном клубе. Тот тип перебрал наркотиков, вообще ничего не соображал, так что это была самооборона. Но Гэри немного переусердствовал. В это дело вы его не втягивайте. Мой брат – не святой, я знаю, но к этому он вообще не имеет отношения, вы слышите? – Поэтому вы так занервничали, когда мы стояли у двери? Думали, это Гэри? – спросила Эрика. – Послушайте, что вам здесь нужно? – Пенни прищурилась, скрестив на груди руки. – Ко мне уже приходил полицейский, обо всем расспрашивал. Лучше бы ловили того типа. – Мы не говорили, что это был тип, – заметила Мосс. – Не умничайте. Сами знаете, что большинство убийц – мужчины, – заявила Пенни. Эрика многозначительно посмотрела на Мосс: она видела, что Пенни от них закрывается. – Хорошо, хорошо, миссис Манро. Простите. Вашего брата ни в чем не обвиняют. Мы вынуждены задать эти вопросы, чтобы составить полную картину – это поможет нам поймать убийцу. Пенни снова закурила. – Хотите? – предложила она. Мосс и Питерсон покачали головами, но Эрика взяла из пачки одну сигарету. Пенни дала ей прикурить. – Грегори хотел определить Питера в школу-интернат, – объяснила Пенни. – Отправить из дома, маленького мальчика! Я топнула ногой, сказала «нет». В выходные, накануне того дня, когда он должен был пойти в местную начальную школу, я узнала, что Грегори отказался от нее и записал его в закрытую школу! – Когда это было? – На Пасху. Я позвонила Грегори, а он заявил, что Питер пойдет туда с понедельника и я не помешаю ему дать сыну достойное образование. Это было все равно что похищение! И Гэри решил его забрать. Пришел, ворвался в дом. Но он не… Но он не лез в драку, ясно? Там была Эстель. Она запустила в Гэри стеклянной пепельницей, и началось… Но об этом она умолчала, не так ли? – Значит, вы утверждаете, что вы с Эстель не были в дружеских отношениях? Пенни с горечью рассмеялась.