На покрасневшей щеке виднелась толстая красная полоса содранной кожи. Крошечные капельки крови уже выступили наружу, и девушка заботливо прикоснулась к ним рукой. – Балда. – Шрамы украшают мужчин. – У тебя прошлые еще не зажили. – Чем их больше, – со знанием дела протянул Артур, – тем лучше. – Тут он взмахнул рукой и увидел алые пятна, проступившие на перебинтованной ладони. Грусть мгновенно вытеснила самолюбование. – Кажется, швы разошлись. Алина цокнула языком, а Костя подошел ближе и тихо спросил: – Может, доктора вызовем? – Давай сразу скорую помощь. Мало ли что еще случится, пока мы дойдем до вашей комнаты. – Она в отчаянии огляделась. – Долго еще? – До конца коридора. – А раны где можно промыть? – Вот здесь, – Ромал указал на дверь, неаккуратно выкрашенную в белый цвет. – Там есть раковины и жидкое мыло. Принести полотенце? – Не нужно. Вы ведь в сто второй живете? Костя кивнул и проследил за тем, как девушка потащила за собой шатающегося из стороны в сторону брата. Кто бы с ним так возился? Семья у Ромала была большой. Вот только никто в ней не приходил друг другу на помощь, потому что несолидно это. Мужчина всегда должен справляться с проблемами самостоятельно, а женщина всегда должна помалкивать. Вот и вся наука о счастье. Алина усадила Артура на табурет и включила воду. Пришлось ждать пару минут, так как она была желтоватого цвета. Девушка вымыла свежую царапину на щеке. Потом размотала окровавленный бинт и поморщилась, увидев разошедшиеся края раны. – Ох, – зашипела она, – с тобой не бывает иначе. – Я проблемный ребенок. – Ты – ребенок, тут не поспоришь. – Мне, кроме тебя, позвонить было некому, – неожиданно признался Арт. – Не говори чепухи. Подставь руку под воду, давай, она прохладная. – Впервые брат с ней не спорил. Зажмурился от боли, но ничего не сказал. – Сейчас обработаем зеленкой. Ты ведь не выкинул мамину аптечку? Она тебе ее целую вечность собирала. Поднимайся. Нужно привести тебя в порядок, балда. Алина закрыла воду, вытерла руки о спортивные штаны, а затем вдруг Артур встал с табурета и обнял ее. Так крепко, что у девушки перехватило дыхание. – О господи, – рассмеялась она, – ты чего? – Я соскучился. – Ты пьян. – От тебя домом пахнет. – Ну естественно, – девушка запрокинула голову, – я ведь живу там. – Тут вечно чем-то воняет. Несет то из кухни, то из душевых, – пожаловался Артур и отстранился. – От меня, наверное, тоже уже воняет. – Разве что алкоголем. Пойдем. Мне завтра рано вставать. Когда Селиверстовы зашли в комнату, Даня лежал на кровати с открытыми глазами, а Костя расхаживал перед окном с оголенным торсом. Он обернулся и криво улыбнулся: – Я ведь тебя не смущаю? – Меня? – не поняла Алина, а потом прикрыла рукой рот и воскликнула: – О боже! У тебя тоже есть соски́? Ромал споткнулся на ровном месте и почувствовал, как кровь прилила к щекам. Он в растерянности пробормотал: – Теперь я и сам смутился. А девушка рассмеялась. Она взглянула на Даню, точнее, на его голубые глаза, потому что из-под одеяла торчали лишь они, и взмахнула рукой: – Алина. – Даниил Сергеевич, – официально представился Волков, – вы сестра Артура? – Да. Я та самая несчастная. Где аптечка? Артур поставил на стол небольшую пластмассовую коробочку, включил старую лампу, а потом поплелся к входной двери, чтобы выключить свет. Алина покосилась на него, а он заявил, что не собирается переодеваться перед ней в такой светлой комнате. Костя вышел, Даня отвернулся к стене и чуть ли не с головой накрылся одеялом, а Артур переоделся и в растерянности уставился на зеленую вату. – Это будет больно, – констатировал он. – Потерпишь. – Я сегодня столько уже натерпелся, что… Алина приложила ватку к порезу на ладони, и Селиверстов взвыл не своим голосом. – Черт, вот же дерьмо, мне руку из-за тебя ампутируют! – Не верещи, как девчонка. Разбудишь всю общагу. – Посмотрел бы я на тебя, чтобы узнать «как верещат девчонки». Несмотря на капризы Артура, девушка все же перебинтовала ему руку и, вздохнув, посмотрела на сильно поцарапанную щеку. Наверное, нужно было ее обработать и заклеить пластырем. Алина прикоснулась кончиком ватной палочки к ране, и по комнате разнесся недовольный вопль: – Боже, хватит! – Арт отпрянул и уставился на сестру огромными, грустными и мутными глазами. – Жжет дико, я не хочу больше ничего обрабатывать. – Мало ли чего ты не хочешь. – Да отстань. – Не отстану. – Алина коснулась палочкой ссадины, но Арт дернулся, и вместо точки девушка прочертила на его щеке небольшую кривую линию. – Ну что ты делаешь? – Я же сказал, не надо. – Но я… – У меня рука пульсирует, как будто ее на костре жарят. А ты еще и лицо хочешь мне подпалить. Да ну на хрен. Обойдусь. – Боже, потерпи еще пару секунд. – Не хочу. Чего ты привязалась? – Артур! – Не строй из себя Мать Терезу, отвянь, я как-нибудь проживу без этой дряни. Алина обиженно раскрыла рот, но брат чуть ли не подпрыгнул на кровати от злости, и тогда девушка подалась вперед и рядом с кривой полосой, которая напоминала букву «Л», дорисовала кружок и крестик. Артур отмахнулся, свалился на кровать и спрятал очень по-взрослому голову под подушкой, а Алина устало прикрыла глаза. В этот момент в комнату вернулся Костя. Он переставлял ноги неуверенно, будто у него сил не было тащить их за собой. Рухнул на край своей кровати и взглянул на Алину. Та складывала лекарства обратно в коробочку. – А что… – заплетающимся языком начал Ромал и нахмурился, – первую помощь тут не всем оказывают? – Первую помощь? – Ну да. – Слушай, я и так провозилась с вами полночи. – Но я ранен. – Глаза Кости закрылись, но он дернулся и резко распахнул их. – Честно. – Да что ты говоришь! – Сюда, – парень ткнул пальцем в грудь, думая о Лизе, – и сюда. – Теперь он показал на свой подбородок, где запекся толстый слой крови. – Поможешь? – Я устала, – медленно процедила Алина, – и жутко хочу спать. А мне еще через весь город тащиться. Поэтому, если тебе не сложно… не доставай меня. – Что и следовало доказать. – В смысле? – Ты такая же, как и остальные. Я попросил о помощи, а тебе насрать. Люди – они ведь именно такие. Им плевать друг на друга. Я, возможно, сегодня умру из-за своих ран, но в твоей жизни ничего не изменится, ты и бровью не поведешь. Каждый сам за себя. Так? Костя широко улыбнулся и щелкнул пальцами, словно завершил некий фокус. Было в его состоянии что-то глубоко трагичное. Вот только Алине было не до анализа ситуации. Замкнутый и нелюдимый Константин Ромал неожиданно поделился с ней своими чувствами. А толку? Он опять выбрал совершенно неподходящий момент. Девушке показалось, что над ней попросту издеваются.