– Отвали! – Кость, ты прикончишь его! Ромал остановился всего на мгновение, но этого хватило, чтобы Артур поднял его с пола и отвел в сторону. Лицо у Кости было пунцовым от злости и жара, глаза пылали ненавистью. Он резко отвернулся, а Арт возмутился: – У тебя крыша поехала? – Он напросился. – Каким же образом, брат? Ты его чуть не грохнул. – Они над Даниилом издевались. – Над Даней? – Мудила! – неожиданно прорычал Денис и подорвался на ноги. Его шестерки уже встали рядом, словно сторожевые псы. Подбитый глаз Малькова затек, губа распухла, но он почему-то ухмылялся. В этот момент Артур вдруг подумал, что Денис Мальков – наиглупейший человек. То ли мозгов у него нет, то ли желания жить. – Какого хрена? Ромал прищурился. Шестеренки в голове закрутились, кулаки зачесались, и он уже готов был снова напасть, но Артур почувствовал это и потому сам вышел вперед и загородил друзей своей спиной. – Не нарывайтесь, ребята, – предложил он спокойным голосом, – валите, пока руки и ноги на месте. Вам ведь не нужны проблемы? – Ты, что ли, угрожаешь? – Я, что ли, советую. – Катись на хрен со своими советами, кретин. – Не нужно… – …что? В душу я тебе нассал? Больное затронул? – Да тут все ясно, – проворковал его дружок, – у этих парней тройничок! По столовой вновь разнесся хохот Малькова и его шестерок, и этот хохот совсем не понравился ни Арту, ни Косте. Артур ухмыльнулся, спрятав руки в карманы брюк, и едва слышно пробормотал: – У нас тут клиника, вортако. – А я о чем, – ответил Костя, – болтать без толку. – Что вы шепчетесь, лесбухи? – Дружка своего к туалету приучите, а то забрызгал тут все, как в первый раз! – И лужу его подотрите, он слегка обделался, когда мы общались. Даниил растерянно захлопал ресницами, а Ромал и Селиверстов посмотрели друг на друга. Как вести себя в подобных ситуациях? Драться в институте нельзя, а бездействовать можно? Что важнее: остаться в универе или остаться человеком? Костя пожал плечами, Артур засучил рукава, дернул уголками губ и сказал: – Придется научить вас манерам. А потом ребята одновременно бросились вперед. * * * Кабинет заместителя ректора сиял чистотой. Документы были сложены в идеальные стопки, жалюзи были подняты, а маленькие фигурки медных слоников – расставлены по возрастанию прямо на столе, ближе к краю. На крутящемся кожаном стуле сидел строгий мужчина с треугольными бровями. Он постукивал пальцами по подбородку, рассматривая трех студентов, приглашенных на ковер после происшествия, и молчал. Костя хмыкнул. У него так и вертелось на языке: «Да бросьте, мы же не в детском саду», но потом, устав от размышлений и догадок, он решил сыграть по правилам. Если Рыкову Борису Андреевичу вдруг захотелось перевоплотиться в Макаренко[24] – пожалуйста. Пусть потешится. Как там говорил Антон Семенович? Вся суть наказания в его ожидании? – Денис Мальков в медпункте, – наконец нарушил тишину заместитель ректора, с интересом разглядывая лица провинившихся. В черном выглаженном костюме он походил на секретного агента, которого со специальной миссией заслали в университет. – Что вы на это скажете? Парни переглянулись, а потом Ромал легкомысленно ответил: – Бывает. – Бывает? – не понял Рыков. – Ага. – Вы отдаете себе отчет в том, что сделали? – Мы? – удивился Селиверстов. – Вы считаете, это мы затеяли драку? – Как я вижу, в медпункт не вы собираетесь. – А кто виноват, что Мальков только языком болтать умеет? – Это непозволительно, – прогремел заместитель ректора, и его брови сомкнулись на переносице в толстую неровную линию. Он сцепил в замок длинные пальцы, прищурился и сердитым голосом отчеканил: – Такого в нашем университете еще не было. – Какого именно? – решил уточнить Костя. Честно говоря, ему надоело притворяться идиотом, хлопать ресницами и мотать на ус всякую чепуху. Играть по чужим правилам он все-таки не умел. – У вас ни разу не ставили на место морального урода? Или никогда еще не унижали одного из студентов на глазах десятка человек? Уточните, если несложно. – Следите за выражениями. – Я просто не понимаю сути претензии. – Все вы понимаете. – Я считаю ее необоснованной. – Мы вступились за друга, – вмешался Артур и покосился на Костю: ему совершенно не хотелось ссориться еще и с заместителем ректора. Врагов у них и так уже достаточно. – Разве это противозаконно? Спросите у самого Малькова. Он заслужил. – Считаете, вам решать, кто заслужил наказание, Попов? – Они просто пытались мне помочь, – нерешительно проговорил Даня и сжал мокрые колени пальцами. Колени немного тряслись, да и весь Даня тоже. Он до сих пор с трудом понимал, что случилось. Казалось, что кефир течет по ногам. Казалось, Мальков с дружками гогочут, будто животные. Волков не верил, что он ушел из столовой и сидел в кабинете ректора. Ему жутко хотелось домой, сменить одежду, лечь в постель. Ему давно уже не было так страшно. – Денис Мальков обидел тебя? – смягчив голос, спросил Борис Андреевич и потянулся через стол к Волкову. – Он говорил странные вещи. – Какие именно? – Ну… – Даня заерзал на стуле и посмотрел на друзей в поисках поддержки. – Я уже не помню. Не хочу вспоминать. – Нужно вспомнить. – Вы маме позвонили? – Позвонил, – Рыков потер пальцами глаза и потом вдруг сказал: – Ира приедет через пару часов, заберет тебя на выходные. «Ира?» – удивился Арт и искоса взглянул на Волкова. Ирина Волкова и заместитель ректора знают друг друга? Отличная новость. О-о-очень своевременная. Неужели Даниил не мог раньше признаться, что у него связи в ректорате? Тогда можно было в больницу не только Малькова отправить, но и всех его друзей. – Даня, я должен знать, что случилось в столовой. Тебя оскорбляли?.. Били? – Они почему-то смеялись над кефиром. – Кефиром? – Ага, – бросил Ромал, стиснув в пальцах подлокотники неудобного пластмассового кресла, – они разлили кефир ему на штаны, а потом орали на всю столовую о неожиданной преждевременной эякуляции. – Константин, следите за… – Я называю вещи своими именами. Вы хотите наказать меня за то, что я врезал тому парню по морде? Валяйте. Но, если он еще раз подойдет к Дане и скажет нечто подобное, я врежу ему опять. Вот и все. – Добиваетесь отчисления? Ромал вдруг взял и усмехнулся. Усмехнулся в такой неподходящий и напряженный момент, как будто в словах заместителя ректора не было ни грана смысла. – Отчисления? – Именно. – Собираетесь погнать меня из универа за то, что я вступился за друга? – Вы отправили человека в больницу.