Совершенно противоположные мысли занимали Константина, когда он покидал светлую, просторную аудиторию Славина по уголовному праву. «Dura lex sed lex»[8]. Так преподаватель начал свою лекцию, и Ромал принялся записывать за ним каждое слово. Сейчас он спускался по ступеням на улицу, чувствуя себя мелким муравьем в сравнении с внушительным юридическим корпусом университета. Этот корпус не был самым красивым, но Косте он виделся Олимпом, Эверестом. Парень даже представить раньше не мог, что когда-то станет студентом юридического факультета. Но уже сегодня он покидал здание вместе с остальными ребятами. Как везучий и проворный парень из пригорода Питера, заслуживший место среди счастливчиков. Костя шел по улице, щурясь от солнца и разглядывая величественные здания, как вдруг заметил на перекрестке девушку. Если кто-то и разгадал тайную арифметику положительных и отрицательных зарядов, которым всего-то и нужно, что столкнуться в определенное время в определенном месте, он ничего об этом миру не поведал. Люди так и не поняли, что именно привлекает их друг в друге, и многие так и живут вместе, не имея на руках выигрышных козырей. Возможно, дело в том, что у девушки были длинные ноги, или красивые губы, или изящные формы. – Почему ты так на нее смотришь? – спросил внезапно знакомый голос, и Костя еле слышно выругался. Он резко обернулся, а Даниил невинно пожал плечами: – Я увидел, что ты застыл, и решил задать тебе этот вопрос, но, если ты не считаешь нужным отвечать, я не сочту это за грубость. Ромал усмехнулся и продолжил идти вперед, слыша, как Даня семенит следом. – Я задумался. – У нее правильные пропорции лица. – Я как-то не обратил внимания. – Ее зовут Елизавета Ланжерон. Она посещает со мной лекции по вычислительной математике и сидит на четвертом ряду вместе с брюнеткой, волосы которой подстрижены под боб. От правого уха до виска у нее татуировка в виде китайского дракона. – У Лизы? – У ее подруги, волосы которой подстрижены под боб. Константин немного помолчал, а затем сказал: – Мне без разницы. – Твое поведение говорит об обратном, но я не отрицаю ту часть личности, которая предпочитает скрывать от окружающих истинные желания. Даниил кивнул сам себе, а Ромал хмыкнул и поправил ремень рюкзака. Проходя мимо Елизаветы, он вновь взглянул на нее, но потом отвернулся. Красивая, улыбающаяся и наверняка из богатой семьи. Константин потер пальцами подбородок. Мать всегда говорила, мол, он заглядывался на то, что никогда не будет ему принадлежать, но у Ромала на этот счет была своя философия, которая и позволила уличному парню найти в себе мужество пойти против семьи и традиций и поступить в один из самых престижных университетов страны. Константин точно знал: «Если захочешь – получишь». – Откуда ты родом? – вдруг спросил он у Даниила. Тот воодушевленно расправил плечи, обрадовавшись, что сосед нарушил молчание и пошел на контакт. Даниилу нужно было, чтобы с ним шли на контакт. Он прижал руки к бедрам и ровным голосом отрапортовал: – Я родом из Кингисеппа, он расположен в ста тридцати километрах от Питера. Мою мать зовут Ирина Волкова, она – вдова, и ей сорок два года. Мой отец скончался от рака легких шесть лет назад, его звали Сергеем Волковым. Шестьдесят процентов больных погибает при диагностировании данного онкологического заболевания, сорок процентов выживает. Мой отец не относился к сорока процентам. Большие цифры. Маленькие шансы. Костя, нахмурившись, посмотрел на парня и покачал головой: – Паршиво, мне жаль. – Почему тебе жаль? Ты его не знал. – Я знаю тебя. – Верно. – Даня почему-то улыбнулся. – Ты поступил на математический? – На бакалавриат компьютерных наук. Собираюсь специализироваться в области информационной безопасности. Программная инженерия интересует меня во вторую очередь. Исходя из тех данных, что у меня есть, я могу сделать вывод, что ты – будущий бакалавр права. Довольно интересный выбор специальности для человека с разбитой губой, и я связал специальность и разбитую губу только потому, что обычно люди, которые не находят справедливости в жизни, ищут ее в статьях закона. Ты вполне можешь пресечь мои догадки, сказав… – Эй, – Константин выгнул дугой бровь и покосился на юношу, – ты внимательный. – Вынужден отметить, что это не всем нравится. – Все могут ошибаться. – С рациональной точки зрения это неисполнимо. Константин покачал головой, растянув губы в ленивой ухмылке, и осмотрелся. Они с Даниилом учились в разных корпусах, но дорога к их общежитию сливалась в одну широкую улицу. От универа до общаги можно было добраться минут за тридцать, и не было ничего более классного, чем брести по мощеной дороге, не задумываясь о том, что поджидает тебя за порогом родного дома. Костя действительно чувствовал себя лучше и спокойнее, живее. Его прошлое пусть и маячило за спиной, но больше не преграждало путь вперед. В крошечной каморке на шестом этаже у него было больше будущего, чем в доме с родными людьми. Единственной ложкой дегтя являлось отсутствие денег. Ромал хотел устроиться официантом в студенческое кафе и даже распланировал рабочий график так, чтобы успевать на пары и не забивать на домашнее задание. Но в кафе ему отказали. Честно говоря, у Константина Ромала был один недостаток, и, кажется, администраторы кафе пронюхали об этом недостатке. Детство у Кости было тяжелое, ему не раз приходилось держать ответ перед правоохранительными органами, которых мало волновали успехи в школе. Они видели лишь отбившегося от рук мальчишку из неблагополучной семьи и потому разукрашивали его личное дело новыми эпитетами, которые обычно отпугивают работодателей. – Завтра мне нужно сходить в библиотеку, – глядя перед собой, сообщил Даниил. Легкий ветер играл с его темно-русыми, почти шоколадными волосами. – Да, возможно, я лезу не в свое дело, но мне думается, что ты еще не забрал полный комплект книг, и тогда было бы разумно… – Почему бы и нет, – перебил парня Костя и небрежно кивнул, – пойдем вместе. – Ты не против? – У меня пары до вечера. Часов до шести. Дождешься? – Разумеется, – совершенно серьезно ответил Даня. Он потянул на себя массивную металлическую дверь общежития и пропустил Ромала вперед, потом поспешно засеменил рядом. – Я буду ждать так долго, как потребуется. Для меня это не проблема. Если я дал слово, я его сдержу. Оказавшись на нужном этаже, ребята заметили, что самая дальняя дверь – дверь их комнаты – настежь раскрыта. Ромал помрачнел. Черт возьми, если бы ему платили за стычки с Артуром-неженкой Поповым, он бы разбогател и без работы. Константин предпочитал игнорировать блондинчика, но иногда игнорировать не получалось. На днях Артур заявил, что не собирается оплачивать Интернет, ведь в брошюре сказано, что бытовые услуги студентам предоставляются бесплатно. Еще он несколько дней подряд названивал охраннику, чтобы узнать, когда заберут грязные вещи. В понедельник его не устраивала вода в душе, во вторник раздражал шум из соседних комнат, в среду показалось, что шторы слишком плотные. В четверг Константин пообещал, что сломает ему нос, если он скажет еще хотя бы слово. Угроза подействовала ровно до субботы, когда оказалось, что в комнате бессовестно мало розеток, и Артур не может заряжать телефон, ноутбук и планшет одновременно. Костя оттолкнул дверь и тут же остановился, увидев, как Артур нервно размахивает металлической рапирой. Его лицо блестело от пота, щеки горели как два помидора. Блондин полоснул кончиком оружия невинную стену, которая, как, впрочем, и предполагалось, ничем ему не ответила, а потом стремительно обернулся и отскочил. – Черт, – потерянно проговорил он, – я вас не заметил. – Демонстрируешь навыки соседям? – поинтересовался Константин. – Делать мне больше нечего. – Тогда почему дверь открыта? – Потому что здесь дышать нечем. Я и окно открыл. Ромал перевел взгляд на свою кровать. Одеяло было смято, сверху валялись учебники, которые, по всей видимости, свалились с подоконника из-за сквозняка. Константин втянул воздух так глубоко, как только позволяли легкие, и медленно прошел в комнату. Он сделал всего шаг, а потом споткнулся о сумки Попова и едва не полетел вперед, навстречу кровати и ее изголовью. На этот трюк потребовалось не более секунды. Нога заныла от боли, и Ромал уже не так дружелюбно посмотрел на Артура: – Какого хрена твои вещи разбросаны? – Под ноги смотри, – рыкнул Арт и отбросил рапиру в угол. Константин замер и вскинул брови. На его губах непроизвольно возникла улыбка, которая продержалась несколько миллисекунд, а потом превратилась в недовольный оскал, из-за которого у обычных смертных скрутило бы внутренности. – Что ты сказал? – шагнув вперед, переспросил он. – Тон его голоса и мне показался странным, – внезапно вмешался Даниил и тут же оказался между двумя парнями, – но с точки зрения логики его ответ вполне приемлемый. – Услышал, Мэри Поппинс? Мой ответ вполне приемлемый. – Он – не Мэри Поппинс. Почему ты назвал его Мэри Поппинс? – Потому что нашему нежному Артуру с детства сиделки зад подтирали, Даниил, и сейчас он даже свое дерьмо от подгоревшей лапши отличить не может. – Ты зарываешься, Ромал. – Это ты зарываешься, мальчик. – Константин ступил вперед, убрав Даниила с пути, и оказался с блондином лицом к лицу. – Позвонишь папочке? – Что ты несешь? – Ты ведь Селиверстов, сын местного миллионера. Логотип его конторы приклеен ко всем твоим вещам, гений: рубашкам, ботинкам, чемоданам. Может, и к туалетной бумаге? – Я не в настроении выяснять отношения, – процедил Артур, сжав кулаки. Скрипнули плотные кожаные перчатки для фехтования. – И я не в настроении. Хочешь узнать – почему? – Нет. – Я все равно скажу. – Костя расправил плечи и вновь изобразил усмешку. – Дело в тебе. – Как поразительно я на тебя влияю. Влюбился, что ли? Уже в следующую секунду Ромал схватил Артура за ворот рубашки, а Даня резко подпрыгнул и испуганно затараторил: – Происходящее сейчас абсолютно иррационально! Константин не мог влюбиться в тебя, его тянет к противоположному полу, как и восемьдесят шесть процентов мужчин на этой планете. Возможно, Артур пытался пошутить, что крайне странно при сложившихся обстоятельствах. Но, если все же пытался, я выступаю за погашение конфликта. – Убери руки, – прохрипел Селиверстов, прожигая Константина ядовитым взглядом. – Я тебе язык вырву. – Не надо! – в ужасе воскликнул Даниил и схватился руками за лицо. – Вряд ли это законно. И наверняка Артур умрет от потери крови. К тому же это не так просто.