– Она называлась: «Сейчас я тебя тресну». – За что треснешь? – За то, что болтаешь много. – Потом папа тебя так треснет, что тебе мало не покажется. – Папе сейчас невыгодно со мной ссориться, потому что, подчеркиваю, я все еще на него злюсь. Поняла? Поэтому поосторожней на поворотах, веснушчатая. – Хорошо, что на Новый год я не буду выслушивать твои причитания, – пробубнила Алина и язвительно улыбнулась, – впервые я так рада грядущей выставке. – Ну-ну, останешься дома картины свои писать, пока мы с родителями будем нежиться в теплом море и попивать коктейли. Внезапно в дверь позвонили. Алина ловко спрыгнула со столешницы, побежала в коридор и на ходу крикнула: – Сейчас съем все твои суши! – Только попробуй! – отозвался брат, а девушка усмехнулась. Она схватила по пути мамину сумочку, достала кошелек, рывком потянула на себя входную дверь и… застыла. Желудок скрутила судорога. Сердце сделало кульбит. Алина округлила шоколадные глаза и почувствовала себя крайне растерянной. Она пригляделась, и все ее существо наполнилось тревогой. – Привет, – еле слышно бросил Костя. Он стоял в тени. Капюшон прикрывал лицо, но Алина все равно заметила капли крови на носу и щеках. – Извини, что врываюсь. – Да брось. – Артур дома? – Да, он… – Девушка оглянулась, а затем вновь уставилась на гостя: – Ты в порядке? – Потерял ключи от комнаты. – Ромал небрежно потер подбородок. – Паршиво. – И не говори. Позовешь Арта? – Конечно. Разумеется. – Алина облизала губы, зажмурилась и почему-то ощутила в груди неясное волнение. – Ты проходи. А я сбегаю за ним. – Я тут подожду. – Кость. – Погода хорошая, воздухом подышу. – Костя, – повторила девушка, на этот раз настойчивее. Ребята посмотрели друг другу в глаза и замолчали. Ромал давно не чувствовал себя таким придурком. Наверное, об этом и Алина размышляла, потому что вид у нее был огорошенный. Костя качнулся с носка на пятки, а Алина вдруг протянула ему руку. – Что? – не понял парень. – Пройди в дом, – девушка медленно шагнула вперед, уйдя из-под света ламп. Теперь они оба скрывались в сумраке. – Погода ни разу не хорошая. Дождь сейчас пойдет. – Я не хочу никому мешать. – Ты никому не мешаешь, да и вообще… – Алина судорожно соображала, что сказать, как заставить Костю довериться ей. Он, наверное, вообще никому не доверял, стоял такой нерешительный и дерганый. Девушке захотелось помочь ему, тем более что она нутром чувствовала нечто неладное. – Я тоже замерзла. Пожалуйста. Проходи. Эта девчонка казалась упрямой. Спорить не было смысла. Ромал неуверенно принял ее руку и перешагнул порог прекраснейшего дома. Дух перехватило. Вечером дом Селиверстовых казался еще более уютным, родным каким-то. Алина закрыла дверь. Ветер тут же перестал хлестать в спину, и Костя угрюмо свел брови. Что он тут забыл? Родители Артура и Алины выпроводят его сразу же, как увидят. – Поднимайся на второй этаж, – скомандовала девушка, – там ванная. Правая дверь. – Угу. – Сейчас позову брата. Костя кивнул. Неуклюже разулся. Проверил, не дырявые ли носки. Нелепость какая-то. Он сглотнул и медленным шагом побрел к лестнице. На позолоченные перила даже дышать было страшно, не то что прикасаться к ним. Костя поднялся на второй этаж и застыл, с интересом изучил бордовые стены с десятками картин… Может, какие-то из них сама Алина нарисовала? Тусклый свет отливал медью, в воздухе витал приятный запах, и Ромал осмотрелся в поисках экзотических растений. Наверняка это они так пахли. Парень нашел ванную комнату и стянул перед зеркалом капюшон. Зрелище жалкое, ничего не скажешь. Волосы торчали в разные стороны. На лбу запеклись кровавые полосы. – Отлично, – буркнул Костя, – высший класс. Он снял толстовку, умылся и оперся руками о край раковины, до сих пор не понимая, что происходит. Какого черта он пришел к Селиверстовым? Если его из родного дома выгнали, как отреагируют родители Артура? В майке стало холодно… но лучше уж в ней, чем в грязной толстовке. Неожиданно дверь ванной комнаты распахнулась, и на пороге появился Артур. Он нахмурился, подошел к другу и невольно покосился на бледно-розовые капли в раковине. – Вот дела… – протянул он и встретился с Костей взглядом в зеркале, – ты цел? – Ага. – А с волосами что, вортако? – Подстригся немного. – Сам, что ли? – Сам. Отец начал, а я закончил. Артур растерялся. Он никогда не сталкивался ни с чем подобным. Папа не поднимал на него руку ни разу в жизни. Жестокое обращение с детьми Арт разве что в фильмах видел. В жизни это выглядело чересчур жутко и страшно. Пробирало до мурашек. – Парикмахер из тебя отстойный. Костя усмехнулся. Повернулся к блондину и ответил: – Не могу же я быть во всем идеален. – Вы с родичами поссорились? Ромал вновь посмотрел на себя в зеркало: урод, настоящее пугало. Ему бы прохожих пугать. Наверняка он Алину напугал. Может, и Арта. Теперь он обязан объяснить, зачем пересек порог их дома. Они заслуживали знать правду. – Поссорились, – Костя подставил руки под теплую воду и прищурился, – я поступил в университет и разозлил этим свою семью. Они против того, чтобы я занимался чем-то помимо семейного… бизнеса. И мой семейный бизнес отличается от вашего. – Глаза парня яростно сверкнули. – У нас промышляют тем, чем могут. Обычно незаконным. – Честно признаться, мне все равно, чем промышляет твоя семья, – сообщил Артур и многозначительно посмотрел на друга. – Но хорошо, что ты пошел своей дорогой. – Отец так не считает. – Потому волосы решил тебе подрезать? – Это идиотский обычай. – Ромал брызнул нагревшейся воды в лицо и зажмурился. В груди у него взрывались огненные шары, когда он вспоминал о том, что случилось дома. – Я не думал, что в наше время такое возможно. Но… папа умеет удивлять. – Несомненно. Видок у тебя тот еще. – Ты прости… я не должен был приходить. Но отец забрал рюкзак, а в нем все вещи. В общежитие меня не пустили. Какой-то новый охранник ментов собирался вызвать, и… – Кость, остановись. Мы тут суши заказали. Ты любишь суши? – Суши? – Константин рассеянно покачал головой: – Да я их не пробовал. – Серьезно? Неожиданно в дверь постучали. Ромал поспешил смыть красные капли с раковины, а Артур вихрем обернулся и спросил: – Кто… Договорить он не успел. Алина вошла, не дождавшись разрешения, и бросила в плетеную корзину с шампунями груду каких-то лекарств и бинтов. Потом включила лампу рядом с зеркалом. Яркий свет ослепил Костю, будто вспышка фотоаппарата, и он попытался отстраниться, но девушка сказала: – Стой смирно. – Она прищурилась, разглядывая порезы на макушке Ромала, и вздохнула: – Ничего серьезного. Надо перекисью обработать. Сам дотянешься или помочь? Костя заторможенно ответил: – Я справлюсь. – Уверен? – Да. Только… – Он нахмурил лоб и стиснул в пальцах край мойки. – Мои волосы. Я бы не хотел… ваши родители… Нужно привести себя в порядок. Есть ножницы? – Есть. – Девушка подошла к навесному шкафчику. – А я тебе толстовку принесу, – спохватился Селиверстов.