Начинаю размазывать еду по своей тарелке, потому что, когда я пытаюсь ее проглотить, она застревает у меня в горле, словно какой-то комок желе. И папа, и Финн продолжают пристально смотреть на меня, ожидая, что я начну протестовать, спорить, а может, даже бить посуду. Но я не оправдываю их ожидания. Каким-то неведомым образом я остаюсь спокойна, сохраняя холодный рассудок и сдержанность, но только до той минуты, пока я могу бросать короткие слова извинения и сдерживать свои эмоции. Я выбегаю на улицу, не обращая внимания на то, что Финн кричит мне вслед. Я пролетаю пулей через двор, жадно глотая воздух на своем пути вниз, к пляжу. След выглядит, словно серебристая лента в сумрачном свете луны, извиваясь и вращаясь среди влажных от дождя зарослей и блестящих темных камней. Кроны деревьев создают полог над моей головой, от вида теней я покрываюсь гусиной кожей, потому что не знаю, что они могут скрывать. Но даже сейчас, видя лишь кусочки луны, мелькающей сквозь ветви и листву, распознавая какие-то несвязные слова в порывах ветра, играющего в сосновых иглах, я хочу находиться здесь больше, чем в нашей столовой. Прорываюсь вперед, подальше от разрушительных утверждений, на которых так настаивает Финн, туда, к кромке океана. Когда я оказываюсь на побережье, мои пятки утопают во влажном песке, и я радуюсь, что сейчас отлив. Ноги не промокнут. За считаные минуты я добираюсь до скал. Как только я оказываюсь рядом, из-за валунов появляется тень. Она длинная и неожиданная, потому что никто обычно не приходит сюда. Тень замирает, и у меня замирает сердце. Затем то, что отбрасывает ее, выходит на лунный свет, и я понимаю, кто это. Дэр. Ведь теперь он тоже живет здесь. – Эй, – окликает он меня, его голос с хрипотцой и британским акцентом звучит мягко. В глазах читается радость от встречи со мной, искреннее восхищение моим внешним видом и какое-то голодное выражение, когда он сканирует меня взглядом. Это заставляет мою кровь бурным потоком приливать к щекам и заполнить сердце. Ему нравится то, что он видит. Я с усилием сглатываю. – Ты в порядке? – спрашивает он, его подбородок приподнят, а глаза мерцают в лунном свете. – Я случайно заметил, как ты бежала с горы. Господи, мне хочется утонуть в песке. Должно быть, я выглядела как сумасшедшая. – Все в порядке, – отвечаю я. – Просто… Я расстроилась из-за своего брата, мне нужно было выйти подышать на минуту. – А когда ты расстроена чем-то, ты бежишь сюда на пляж даже ночью? Совсем одна? – Дэр снова приподнимает голову, и я не могу понять, смотрит ли он на меня осуждающе. Я бросаю взгляд в сторону. – Не совсем. Просто… Это мое любимое место. Я часто прихожу сюда просто так. Даже когда все хорошо. – Покажи мне, – произносит он своим хриплым голосом, это не требование, а лишь мягкая просьба. – Я имею в виду, твое любимое место. Во мне не происходит никаких колебаний. Не знаю, почему. Возможно, оттого, что он очень часто бывает со мной в моих снах и я как будто уже хорошо с ним знакома. – Хорошо. Я веду его вдоль побережья, мы вместе проходим еще около сотни шагов по камням, оказываясь в уединенной бухте. Спрятанный под покровом ночи, нас встречает грот в форме подковы. – Смотри под ноги внимательно, – предупреждаю его я, хотя и знаю, что здесь сложно разглядеть что-либо. – Приливы приносят сюда много мелких камней. А хотя подожди, я сейчас вернусь. Я нехотя отпускаю его руку и отправляюсь на поиск чего-нибудь вроде деревянной коряги, выброшенной на берег. Когда я нахожу подходящую, волоку ее обратно к гроту, на этот раз пытаясь отыскать холщовый мешок, который я припасла здесь как раз ради такого случая. Под камнем его нет, хотя обычно я оставляю его именно там, поэтому я брожу по округе несколько дольше, чем сама того ожидала. Внезапно до меня доносится, как Дэр зовет меня. – Не это ли ты ищешь? – спрашивает он, держа в руках тот самый мешок. Я киваю, забирая у него находку. – Да, это то, что нужно. Я нахожу в мешке зажигалку и подношу ее к куску дерева. В моих руках рождается огонь. Моментально внутренняя часть грота наполняется легким сиреневым светом. Дэр смотрит на это зрелище, словно завороженный. – Он фиолетовый! – Это из-за океанической соли, – объясняю я, – она придает пламени фиолетовые и синие оттенки. Однако я не советую тебе вдыхать его пары. Этот огонь очень красивый, но токсичный. – Значит, можно любоваться, но не дышать. – Дэр выглядит заинтригованным. Я киваю. – Именно. Так что вместо того, чтобы стоять тут и вдыхать дым, не лучше ли оглядеться по сторонам и хорошенько рассмотреть грот? Он делает все так, как я сказала, и на его лице видно, как сильно его впечатляет увиденное. Небольшие водные затоны виднеются вокруг нас, в них морские обитатели, растения и ракушки, крошечные крабики и водоросли. Все кажется мистическим и волшебным в этом фиолетовом свечении. – Когда приливы сильные, здесь все оказывается под водой. Фактически ты даже не сможешь войти в грот. Но если прилив небольшой, ты сможешь разглядеть все, что находится под водой. – Это уму непостижимо, – произносит Дэр, внимательно изучая взглядом все вокруг. – Я не удивлен, что это твое любимое место. Он двигается ловко и свободно. Легко. Да и вообще с ним легко находиться рядом. С каждым мгновением я ощущаю все меньше тревоги и паники за Финна, и мне становится все комфортнее с Дэром. Несмотря на всю его утонченность, мне с ним удобно, как бывает удобно, когда надеваешь свою любимую пару джинсов. Словно… Он не осуждает меня. Он не поднимает меня на смех. Он просто принимает меня такой, какая я есть, не требуя чего-то большего. Он наклоняется, чтобы лучше рассмотреть то, что находится в воде, а я тем временем изучаю его. Сегодня он одет во все темное: темные джинсы и черную толстовку. То, как элегантно он двигается, даже толстовку делает изысканной. Он изящен и благороден и выглядит совсем иначе, нежели парни в моей школе. Все это похоже на глоток свежего воздуха и заставляет мои колени подгибаться. Он поворачивается в мою сторону. Его взгляд темный, в нем искрится любопытство. – Чем твой брат тебя расстроил? С феноменальной скоростью моя паника возвращается, около минуты я стараюсь не смотреть в глаза Дэру, а фокусируюсь на океанских волнах, набегающих на берег. – Мы близнецы. Он собирается поступить в другой колледж, но меня это не устраивает. Финн без меня не справится. Дэр внимательно смотрит на меня, пытаясь уловить ход моих мыслей. Я буквально вижу, как вращаются шестеренки у него в голове. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я перебиваю его прежде, чем он вымолвит хоть слово. – Тебе это непросто понять, – опережаю я его. – У моего брата есть одна особенность. Это касается его ментального состояния. Да, он принимает препараты, но все равно я нужна ему. Мне казалось, что это напугает его, я ожидала реакции, пыталась понять, вызовет ли эта новость отторжение или нет. Однако ужас на его лице так и не появился. С невозмутимым видом Дэр кивнул. – Это достойно уважения, – произносит он, – то, что ты о нем так заботишься. – Естественно, я забочусь о нем, – внезапно набрасываюсь я. – Так и должно быть! Ведь он мой брат! Дэр улыбается, поднимая обе руки вверх в примирительном жесте. – Успокойся, – умиротворяюще говорит он, – это было просто мое наблюдение. Не все так заботливы: касается это их семьи или нет. Я внимательно смотрю на него. – Это печально. Так почему ты здесь? Ночью. Один. Я кидаю ему в лицо его же слова, ранее адресованные мне, просто чтобы сменить тему. Он улыбается, тем самым демонстрируя, что оценил мою попытку. – Просто стало скучно. И я подумал, что отсюда я могу лучше разглядеть звезды. Он абсолютно прав. Отсюда мы точно сможем их увидеть лучше. Высоко в горах верхушки деревьев закрывают их. Значит, ему нравятся звезды? Разве это возможно, быть настолько идеальным? Он указывает вверх. – Это Пояс Ориона. А вон там… Вон там Андромеда. К сожалению, мы не увидим Персея сегодня. Он замолкает и пристально смотрит на меня. – Ты знаешь миф о них? Его голос спокойный и умиротворяющий, я вслушиваюсь в него, и от этого мне кажется, что все проблемы отступают прочь. Я просто наслаждаюсь тем, что нахожусь рядом с ним, его глаза совсем близко и его полные губы, прекрасные длинные руки. Я киваю, собирая в памяти по кусочкам то, что выучила об Андромеде в последний год на занятиях по астрологии. – Да. Мать Андромеды оскорбила Посейдона. В наказание Андромеду бросили на съедение морскому чудовищу, а Персей спас ее, после чего они поженились. Он кивает мне, удовлетворенный моим ответом. – Да. И теперь они протянулись через все небо, чтобы напомнить юным влюбленным о безграничной силе бессмертной любви. Я фыркаю.