– Войдите. – Услышали они спокойный, ровный голос старой дамы. Миссис Элеонора была очень удивлена, увидев их встревоженные лица. – Что случилось, Ретт? – В свою очередь заволновалась она. – Все в порядке, мама, я просто увидел свет в твоем окне, когда мы со Скарлетт возвращались и подумал вдруг тебе плохо. – Не волнуйся, дорогой, я зажгла свечи только что, проснувшись и ощутив жажду. Миссис Элеонора счастливо улыбнулась, ей было приятно, что сын так беспокоится о ней. – Как там, все разошлись? – спросила она. – Да, мы уходили почти последними – сказал Ретт, и тревога на его лице сменилась прощальной улыбкой – спокойной ночи, мама. – И вам спокойной ночи, дорогие. Стоя под теплым душем, Скарлетт думала о посетившем ее чувстве, и надежда вернуть Ретта вновь загорелась в ней. Сегодня между ними возникло близкое, волнующее состояние, и видит Бог, Ретт не может этого отрицать! Ах, как бы ей хотелось, чтобы этой ночью, наконец, исчез барьер между их телами и душами! И танцевал Ретт с удовольствием. Она поняла это с первого же вальса, когда склонившись к его плечу, почувствовала, как он слегка привлек ее к себе, подыгрывая байке о закружившейся якобы голове. Уж кто-кто, а Ретт знал, что она может протанцевать хоть двое суток подряд и голова у нее при этом ничуть не закружится. Что же ей следует делать теперь? Каким образом проторить к сердцу Ретта наметившуюся тропинку? Нельзя упускать такую возможность и такую ночь как сегодня, ведь она через пару дней должна уехать в Атланту, и если ничего не предпринять, все так и останется на своих местах. Но, может… Ретт сам сделает сегодня попытку к примирению! Ах, неужели… Когда Скарлетт вошла в спальню, свечи еще не были потушены, а Ретт лежал под своей простыней с закрытыми глазами. Она сняла халат, потушила свечи и проскользнула под одеяло. Ретт молчал. Прошло еще несколько минут и Скарлетт поняла, что он не заговорит первым. – Ретт? – Да. – Я хочу Вам сказать… Скарлетт замялась. – Что? – Ну, словом, мне было сегодня очень хорошо, и я благодарна Вам за это. – Она почувствовала, что очень волнуется, и у нее даже вспотели ладони. Ретт повернулся к ней и, приподнявшись на локте, заглянул в глаза. – За что же Вы мне благодарны? – За все. За эту свадьбу, за то, что я была рядом с Вами все это время, за танцы и… Его лицо, освещенное лунным светом, было рядом и большие черные глаза, смотрящие на нее из полумрака, казались огромными, бездонными, манящими…Ее охватило неистовое желание раствориться в мягкой всеобъемлющей глубине его глаз и сердце бешено заколотилось, а дрожь пробежала по всему телу. – Ретт, поцелуйте меня! Поцелуйте, пожалуйста – сказала она настойчиво и, обвив руками его шею, прильнула к груди. Он слегка прикоснулся к ее трепещущим губам и отстранился. – Не так – произнесла она чуть слышно, продолжая обнимать его за шею. – Помните, тогда, на дороге ночью, когда Вы прощались со мной, уходя на войну, поцелуйте меня так, как тогда. – Ретт нежно расцепил ее руки. – Нет, Скарлетт, я не могу этого сделать. У нее застучало в висках так сильно, будто вся кровь разом ударила туда. – Я что, неприятна Вам? – спросила она с обидой и отчаянием, и ее глаза полыхнули огнем в отблеске лунного света. – Какая глупость, разве можете Вы быть неприятны мужчине! Кто сможет устоять перед натиском такой пылкой страсти, сжигающей все подряд на своем пути, кто сможет отказаться сейчас от Вас, способной доставить несказанное наслаждение мужчине! Но я отказываюсь, и поверьте мне, делаю это с большим трудом. – Почему? – Почему?! Во-первых, потому, что я не Эшли Уилкс и ему подобные, у которых такие страстные женщины как Вы способны выпросить поцелуй, и они, подарив его, всю ответственность за случившееся, возлагают потом на женщину. Я же, моя дорогая, отвечаю за то, что собираюсь сделать, и если, поцеловав Вас сегодня и овладев Вами, не смогу быть и завтра уверенным в своих чувствах, то ни за что этого не сделаю! – Во-вторых… – К черту Ваше завтра! – воскликнула Скарлетт – мне наплевать, что будет завтра, я хочу Вас сегодня и если не получу этого, то пусть уж лучше умру! Эти слова вырвались сами собой, не успев смутить ее своим откровением. – И Вы, Ретт, Вы тоже хотите меня. Разве не были Вы взволнованы полчаса тому назад, когда мы шли по тропинке, возвращаясь со свадьбы? Разве Вам не приятно было танцевать со мной? А эта постель? Мы уже четыре дня спим рядом, и я думаю, что Ваши тяжелые вздохи по ночам, это тоже из-за меня! Ретт засмеялся. – Преклоняюсь перед Вашей наблюдательностью и проницательностью, моя дорогая. Раньше, помнится, я не замечал за Вами столь яркого проявления этих важных качеств. – Я ничего не наблюдала, а просто почувствовала, что Вам было сегодня хорошо со мной так же, как и мне с Вами, и если Вы будете это отрицать, то просто солжете! Ретт ухмыльнулся и протянул руку к столику, нащупывая портсигар. – Зачем Вы пытаетесь отказать мне, Ретт, чтобы унизить? – Да я унижу Вас гораздо больше, если воспользуюсь сейчас своей слабостью! Скажите, как Вы посмотрите мне завтра в глаза, когда я посажу Вас на поезд и отправлю в Атланту? Ведь Вы же не захотите уехать после того, что случится, правда? А я хочу, чтобы Вы уехали и как можно скорей! Он зажег спичку и Скарлетт увидела в мерцающем свете пламени его жесткое, решительное лицо. Она резко приподнялась и уперлась локтем в подушку. Ее всю трясло от обиды и отчаяния, она напряглась, чтобы унять дрожь и глубоко вздохнула. – Вы хотите, чтобы я скорей уехала? А почему, позвольте узнать? – Да я сама отвечу Вам на этот вопрос! – Потому, что все Ваши планы, относительно меня, дали трещину и Вы боитесь, что если я вдруг не уеду в скором времени, то эта трещина разлетится по всем швам! Я поняла сегодня, что вовсе не безразлична Вам, и Вы это поняли тоже! Чем же Вы тогда лучше Эшли Уилкса? Ведь он подобно Вам все спланировал и не женился на мне потому, что страшился за свой душевный покой. Он любил меня, но принес это чувство в жертву, ради душевного равновесия, которое могла дать ему только Мелани! Вы просто трус, Ретт Батлер, просто трус! Точно такой же, как и он! Вы боитесь отдаться своему порыву ради будущих последствий! Да я никогда не думала, что именно Вы на такое способны! Скарлетт, захлестнутая своими эмоциями, прокричала последние слова, не заботясь о том, что они могут быть услышаны еще кем-то. Затем она села, подогнув под себя ногу и перевела дух. – Не волнуйтесь за свое благополучие и спокойную жизнь – сказала она теперь уже гораздо тише. – Ваши планы не будут нарушены. Я не стану больше навязываться Вам и завтра же уеду. Она резко отвернулась от него и, не выдержав обиды, тихо заплакала. Ретт положил руку ей на плечо. – Если вспомнить сейчас о Вашем отношении ко мне в течение всей нашей совместной жизни, то Вы поймете, что совсем несправедливы, Скарлетт. Голос Ретта был по – отечески мягким и это еще больше разозлило ее. – Можете ни о чем не говорить, я не желаю Вас больше слушать. Я… я ненавижу Вас, идите Вы к черту! Она вскочила с кровати, взяла одеяло, подушку и направилась к кушетке. Ретт тоже встал, затушил в пепельнице сигару, оделся и, пожелав ей спокойной ночи, тихо прикрыл за собой дверь. Наплакавшись вволю, Скарлетт почувствовала себя обессиленной и совершенно разбитой. Ее словно окатили холодной водой, и она слетела с небес на грешную землю. Да как могла она подумать, что Ретт захочет что-то изменить? Не для того же он ушел от нее однажды, все взвесив и приняв решение! Она злилась на себя за то, что вообразила бог весть что и снова воспылала надеждами, за то, что, потеряв всякую гордость, навязывала себя ему, словно падшая женщина, за то, что не сумела скрыть своего отчаяния и расплакалась перед ним, вызывая у него так ненавистную ей жалость! Вконец истерзанная, она забылась тяжелым сном только под утро, а проснувшись, почувствовала себя совершенно одинокой в этом доме и ей нестерпимо захотелось уехать. Ей будет тяжело теперь общаться с миссис Элеонорой и Розмари. Ах, ускользнуть бы отсюда незаметно, словно мышка – подумала она – но, увы, нужно будет еще найти в себе силы и попрощаться со всеми, сделав вид, что ничего не произошло. Ни с какими визитами сопровождать сегодня молодых она не станет, а пойдет лучше к Керрин в монастырь. И нужно будет после обеда непременно послать Ренду за билетами на поезд, чтобы уехать завтра прямо с утра. По голосам и шагам, доносившимся через дверь, Скарлетт поняла, что утро уже довольно позднее и ей следует спуститься к гостям. Она вызвала Ренду и стала одеваться. – Доброе утро, Скарлетт – поприветствовала ее миссис Элеонора, когда она вошла в гостиную.