Скарлетт вела разговор с деланным безразличием, хотя душу ее распирала радость от предчувствия предстоящей сделки. Она выяснила у жены Фила главное – претендентов на фабрику нет, а значит, она может теперь и поторговаться! Скарлетт, из вежливости, еще немного поболтала с Луизой о пустяках, и попросив передать мужу, что теперь ждет его с визитом к себе, откланялась. Дома царил беспорядок. Сьюлин и Уилл возвращались в Тару, и сестра по всему дому собирала разбросанные вещи своих детей. Скарлетт была удивлена их внезапным отъездом, но в душе порадовалась. Голова ее теперь была занята совершенно другими мыслями. Уилл сказал ей, что дольше заниматься продажей хлопка не имеет смысла, а дома их ждет столько дел, что задерживаться в Атланте им совсем ни к чему. Скарлетт проводила родных на вокзал и вернулась домой, с нетерпением поджидая Фила Полтнера. Однако Фил явился только вечером следующего дня, заставив ее изрядно поволноваться. Первой мыслью Скарлетт после длительного ожидания, было предположение, что ее все же кто-то опередил, и что Фил как раз в это время занимается обсуждением условий продажи с каким-нибудь состоятельным покупателем, перехватившем фабрику прямо у нее из-под носа. Она так разнервничалась, что не находила себе места и бессмысленно измеряла шагами свою огромную гостиную. После шести часов вечера следующего дня, терпение ее лопнуло, и она решила немедленно поехать к Филу, хоть такой визит и считался неприличным. Ведь приглашенный, а тем более мужчина, еще не удостоил ее ответным визитом. Но Скарлетт было на это наплевать, ей захотелось срочно узнать каково истинное положение вещей и что следует предпринять в случае неудачного стечения обстоятельств. Она приказала Полу немедленно заложить карету и дожидаться ее у парадного, а сама направилась в свою комнату переодеться. Она уже подходила к карете и в этот момент шум приближающегося экипажа заставил ее обернуться. Скарлетт сразу узнала выезд Фила Полтнера с прекрасной тройкой гнедых лошадей и мысленно возблагодарила бога. Карета остановилась прямо перед ней и Фил в элегантном черном костюме, спрыгнув с подножки, отвесил Скарлетт галантный поклон. Это был мужчина лет сорока пяти, с приятной внешностью и вьющимися русыми волосами. Он был высок и худощав, правда, немного узковат в плечах, для мужчины такого высокого роста. Фил слыл слишком самоуверенным человеком, оценивающим самого себя гораздо выше, чем он был на самом деле, как казалось, Скарлетт, и за это она его недолюбливала. – Добрый вечер, миссис Батлер! Я кажется прибыл не вовремя? Вы уезжаете? – Добрый вечер, мистер Полтнер. Скарлетт протянула ему руку. – Я собралась с коротким визитом к тете Питтипет, но думаю, что смогу это сделать и позже – солгала она. Они прошли в дом, расположились в гостиной, и Скарлетт предложила Филу чего-нибудь выпить. – Бренди – любимый мой напиток, миссис Батлер, и если он у Вас хорош, как всегда, я не откажусь – сказал Фил, потирая руки от удовольствия. Скарлетт приказала служанке подать бренди и легкие закуски на скорую руку. – Итак, миссис Батлер, Вы желаете приобрести мою фабрику, как мне сообщила жена. – Я думаю, но еще не решила. – Не решили? Я сомневаюсь, что не решили! Фил ухмыльнулся. Скарлетт вопросительно на него посмотрела. – Почему? – Вы деловая женщина, миссис Батлер, и прежде, чем отрезать, семь раз отмерите. Если уж Вы прибыли ко мне с визитом, значит решили купить мою фабрику наверняка. В это время в гостиную вошла Присси с подносом, наполненным выпивкой и закусками. Скарлетт велела ей поставить все это на стол и уйти. Фил налил себе изрядную порцию коньяка и поднял рюмку. – За Вас, миссис Батлер, за Ваши деловые качества! Он залпом выпил коньяк и крякнул от удовольствия. Что-то в поведении Фила настораживало Скарлетт, он поглядывал на нее свысока и старался вести себя развязано, фривольно. – Итак, миссис Батлер, согласитесь, что я прав, Вы ведь решили купить мою фабрику? Скарлетт начала злиться оттого, что разговор пошел совершенно по другому руслу. В ее расчеты не входило показать Филу, что фабрика ей необходима и решение уже принято. – Вы напрасно так думаете, мистер Полтнер. Я одна такие вопросы не решаю. Что бы Вы сказали своей жене, будь она на моем месте? Разве осмелилась бы она одна заниматься такими делами? Вы же знаете, что Ретта сейчас в городе нет, а без него я ничего решить не могу. Фил посмотрел на нее и ехидно улыбнулся. Скарлетт не понравилась его улыбка. Она была откровенно вызывающей, не предвещавшей ничего приятного. – Черт бы побрал этого Полтнера – подумала она – сидит тут, развалившись в моем кресле, пьет коньяк и еще позволяет себе так нахально себя вести! – Да бросьте, Вы, миссис Батлер, моя жена не Вы и заниматься подобными вещами никогда не станет, а потому я и не буду представлять ее на Вашем месте. Ретт – это только отговорка, Вы давно все решили, а разводите всю эту канитель только для того, чтобы сбить цену. Разве я не прав? Этот откровенный выпад выбил почву из-под ног у Скарлетт. Фил Полтнер раньше никогда не смел так вести себя с ней, даже не смотря на все колкости, которым она его подвергала. – К чему Вам ссылаться на Ретта, миссис Батлер, я слишком хорошо его знаю. Ему глубоко наплевать на эту фабрику и на то, купите Вы ее или нет! Ретт никогда не занимался производством и не станет этого делать впредь. У него достаточно денег, чтобы не связывать себя по рукам и ногам этим беспокойным бизнесом, а вот зачем это понадобилось Вам, миссис Батлер, ума не приложу! Фил театрально вздохнул и пожал плечами. – Я выпью еще с Вашего позволения? – сказал он, все с той же ехидной улыбочкой на лице, и не дождавшись ответа, налил себе вторую рюмку коньяка. – Ну, так вот, миссис Батлер, мне, конечно, глубоко наплевать, зачем Вам нужна эта фабрика и я прекрасно знаю, что Вашему супругу на это наплевать тоже, а кроме того, ему наплевать сколько денег я за нее запрошу. Ему, похоже, вообще наплевать на все, что касается Вас и Ваших дел, раз Вы так озабочены своим будущим благосостоянием. От этих слов Скарлетт с головы до ног опалило жаром. Стыд, унижение и гнев овладели ею. Да как смеет этот проклятый янки так ее оскорблять, да кто он такой, чтобы позволять себе это? Он что же, решил, таким образом, отомстить ей за унижение, которому она его подвергала когда-то? Да будь здесь сейчас Ретт, он бы свернул ему шею, черт возьми! Но в том- то все и дело, что Ретта нет и почему его нет, Полтнер догадывается, и он знает также, что она, Скарлетт, не станет рассказывать Ретту о своих унижениях, которым он ее сейчас подвергает. Ну что ж, придется ей самой постоять за себя. Она не позволит этому самоуверенному типу оскорблять ее, она быстро укажет ему, где его место! – Вы забываетесь, мистер Полтнер, как смеете Вы так безосновательно высказывать свои гнусные предположения, тем самым, оскорбляя меня? Вы ведете себя совершенно безобразно, ни один порядочный мужчина не станет так вести себя с дамой! Хотя, впрочем, я не вижу здесь ничего удивительного. Вы не джентльмен, янки не могут быть джентльменами! – От того, как я себя веду, миссис Батлер, суть дела не меняется – нахально ответил, уже опьяневший Фил. Скарлетт, не найдя, что ему на это возразить, выпалила первое, что пришло ей в голову, хотя, по сути, это тоже могло быть одной из причин такого поведения Фила. – Да Вы просто злитесь, что вынуждены продать свою фабрику и не только ее, а все, что у Вас есть здесь, в Атланте. – С победным блеском в глазах выкрикнула она. – Ваш отец разорился, об этом уже знают все! И Ваша миссия здесь в Атланте не состоялась! А я? Я очень рада, что такие как Вы, вынуждены убираться вон с нашего Юга! – Так Вы, оказывается, патриотка, от того-то, наверное, и принимали нас всех у себя с таким блеском, миссис Батлер? Скарлетт медленно поднялась с кресла. – Я считаю, что наш разговор зашел слишком далеко, мистер Полтнер и продолжать его дальше не имеет смысла. Полтнер тоже поднялся со стула. – Мне следует понимать, миссис Батлер, что Вы просите меня удалиться? – Да! – И фабрику мою, по всей видимости, теперь покупать не будете? В его глазах Скарлетт прочла мелькнувшее сожаление, но Фил тут же умело завуалировал его и взглянул на нее дерзко, с вызовом. Ах, с каким бы желчным удовольствием сказала она «нет» этому неотесанному негодяю, этому проклятому янки-завоевателю и с радостью увидела бы, как с его холеного лица сползает эта ехидная ухмылочка, вновь уступая место сожалению. – Буду! – произнесла она так, словно хотела досадить, а не угодить и ядовито улыбнулась ему подстать. У Фила поползли вверх брови от удивления, и он улыбнулся теперь почти дружелюбно, не скрывая при этом своего восхищения. Скарлетт, же, увидев выражение его лица, разозлилась еще больше. Черт побери! Чему так радуется этот болван, что восхитило его в моем поведении? Ей было невдомек, что Полтнер, будучи довольно искушенным в бизнесе человеком, восхищался ее способностью добиваться своего в такой манере. Она сумела с достоинством перенести унижения, ответив ему в такой же грубой форме, ничуть не уступив и, уязвив тем самым. Она вела себя с достоинством и не выступала просительницей. И главное, она ухитрилась сказать «буду» так, как если бы сказала «нет», оставив при этом последнее слово за собой. Скарлетт оказалась права в своих догадках, Филу Полтнеру действительно было жаль расставаться с Югом. Он злился на кризис, на отца, на то, что ему приходилось теперь все продавать и возвращаться на Север. Ему было очень досадно, что единственным покупателем, претендующим на его фабрику, оказалась женщина-южанка! И надо же было случиться такому, что именно Скарлетт Батлер оказалась этой женщиной. Эта высокомерная особа, которая не раз оскорбляла его прилюдно, которая потешалась над его богатством, которая не ставила его ни в грош и могла выгнать со своей вечеринки, когда ей заблагорассудится. И теперь она претендовала на его собственность! Все это было очень неприятно, и он бы с радостью ей отказал, найдись еще какие-нибудь покупатели. Он даже готов был снизить цену ради этого. Но время шло, а покупателей не находилось, и он больше не имел права ждать. Раздосадованный, он приехал к ней и от бессилия попытался хоть как-то ее уязвить. Он знал, что Скарлетт Батлер не из тех, которые отказываются от задуманного. Она относилась к такой категории людей, которые пройдут через все, но своего добьются. И вот теперь, имея в своих руках ключ к желанию этой женщины, ему нестерпимо захотелось унизить ее и даже оскорбить. Наконец-то он сможет отплатить этой заносчивой особе, смотрящей свысока и наградой за все свои унижения ему, будет служить ее умоляющий взгляд. А она пойдет на это – думал Фил – она проглотит любое унижение, лишь бы получить то, чего хочет! Но ничего подобного в глазах Скарлетт Фил Полтнер не увидел, она глядела на него с издевкой, когда сказала это свое «буду», а перед этим повела разговор так, чтобы поставить окончательную точку к дальнейшему его продолжению. Такой оборот дела заставил его восхититься самообладанием Скарлетт и негласно признать свое поражение. – Что ж, я не стану дольше пренебрегать Вашим терпением, миссис Батлер, позвольте мне на этом откланяться – дружелюбно улыбнувшись, сказал он. – Все условия нашей сделки я опишу в письменном виде и завтра же пришлю Вам с посыльным. И надеюсь, что следующая наша встреча будет более приятной. Ах, да, вот еще что – сказал он, уже подходя к двери. – Я не стану пользоваться Вашим неизменным желанием – завладеть моей фабрикой и назначу ту цену, за которую и собирался ее продать в сложившихся обстоятельствах. Итак, Скарлетт собиралась в Чарльстон. К ее великой радости Фил Полтнер назначил вполне приемлемую цену, даже Скарлетт рассчитывала, что она будет гораздо выше. Единственное, о чем она подумала, узнав об этом, было удивление, зачем Филу понадобилось ломать всю эту комедию и вести себя таким вызывающим образом. Но задумываться над этим серьезно она не стала, мало ли какие причуды могут быть у мужчин, особенно таких самолюбивых и заносчивых, как Фил Полтнер. Главное, что цена подходящая и сделка теперь состоится! После того, как все условия сделки были обговорены, Фил предложил Скарлетт осмотреть фабрику, на что она согласилась с превеликим удовольствием, и они отправились туда, не откладывая это в долгий ящик. Как только они выехали из города с восточной стороны и свернули на декейтерскую дорогу, Скарлетт уже издалека увидела здание своей будущей фабрики, огороженной высоким красным кирпичным забором с двумя новенькими металлическими трубами, возвышающимися над крышей. Здание было одноэтажным, состоящим из двух частей, расположенных перпендикулярно друг другу. Оно было построено из такого же красного кирпича, как и забор, а крыша покрыта оранжевой черепицей. Особенно же Скарлетт понравились окна. Они были большими и высокими, а их белые свежевыкрашенные рамы ярко выделялись на оранжево-красном фоне стен. В фабричном здании было три входа. Центральный, с большими открывающимися по обе стороны воротами, находящимися в торце основной, более длинной части здания, и два запасных, расположенных по бокам перпендикулярных друг другу его частей. Фабрика состояла из трех больших цехов и пяти подсобных помещений, предназначенных для складов готовой продукции и контор.