– И конечно выпьете? – С удовольствием! – сказала она и очаровательно улыбнулась. Когда они выпили, и Ретт принялся за еду, за дверью послышался легкий шорох. Затем она бесшумно приоткрылась, и в темной полоске дверного проема появилось сонное личико Уэйда. – Я на минутку, мама, только поздороваюсь с дядей Реттом, я так и подумал, что он приехал. – Здравствуйте, сэр! – Проходи, Уэйд, давай с тобой поздороваемся за руку, как мужчины. – Предложил Ретт и улыбнулся мальчику. Счастливый Уэйд в ночной рубашке, словно маленькое приведение, пробрался между стульями к Ретту и с гордостью подал ему руку. – Здравствуйте, сэр! – громко сказал он еще раз, испытывая от этого большое удовольствие. – Ну, а теперь, Уэйд, иди спать, ведь тебе завтра рано вставать, верно? А когда ты вернешься из школы, мы с тобой наговоримся вволю. – Да, доброй ночи, сэр, доброй ночи, мама! Уэйд повернулся и нехотя пошел к двери. – А он здорово подрос за это время. – заметил Ретт – и повзрослел. – Правда? А я и не заметила! – Ну, вот, теперь я в состоянии Вас выслушать. Расскажите, что у Вас за дело такое, которое Вы не можете без меня решить. Может Вы собрались замуж и Вам понадобился развод? – Нет, насколько Вы помните, я даже за Вас не собиралась замуж, а четвертый раз, нет, упаси меня боже! – Так, попробуем разгадать! Значит, развод Вам не нужен, деньги мои тоже не нужны, кстати, как Ваш новый магазин, хороша ли прибыль? – Больше, чем я могла ожидать! Ах, Ретт, у меня не было возможности сказать Вам спасибо за мебель! Это настоящее чудо, и я Вам очень благодарна. Это, по истине, царский подарок! – Я надеялся, что она Вам понравится. – О! Она мне так понравилась, что я долгое время ходила вне себя от радости. – Ну, ладно, не станем отвлекаться, так зачем же я Вам понадобился? Скарлетт улыбнулась. – Вы, Ретт, неправы насчет денег, как раз они-то мне и нужны! Брови Ретта поползли вверх, и Скарлетт рассмеялась. – Вы знаете, именно таким я и представляла Ваше лицо, после того как попрошу денег. – Правда? Выходит, Вы меня достаточно хорошо изучили. – Но, хочу Вам сразу сказать, что от своих убеждений я не отказываюсь, как Вы только что подумали, а потому можете не удивляться. Я хочу попросить у Вас взаймы. – Взаймы? Вы что, хотите построить еще один магазин? Скарлетт загадочно улыбнулась. – Берите выше, Ретт, я хочу купить текстильную фабрику! – Текстильную фабрику? В его глазах Скарлетт прочла неподдельное удивление. – Ну, моя дорогая, у Вас фантастический интерес к наживе. Ишь, куда Вас понесло! – Я беру пример с Вас. – Отпарировала она. – Вы ведь тоже всегда были неравнодушны к наживе и пытались всем правдами и неправдами сколотить себе состояние. Я же, в отличии от Вас, собираюсь купить эту фабрику взаем и намерена честно работать, занимаясь ее управлением. – И где же Вы хотите купить эту самую фабрику? – У Фила Полтнера, он ее продает. Причем продает дешево. Скарлетт от возбуждения даже приподнялась со стула, и подогнув под себя ногу, вновь опустилась, что случалось с ней всегда, когда ее одолевало нетерпение. В глазах ее появился азартный блеск, как у карточного игрока, который предчувствует скорый выигрыш и выигрыш этот сулит ему большую перспективу. Ретт ухмыльнулся, увидев этот неуемный блеск в ее глазах и подумал, что она неисправима в своих порывах и желаниях. Сколько решимости было в ее взгляде, сколько силы и нерастраченной энергии… Жизнь била в ней ключом и ничто не могло заставить ее отказаться от своей затеи. – Видно ей давно хотелось заполучить эту фабрику, раз при одном только упоминании о ней, глаза ее начинают метать нетерпеливые молнии – подумал он. Глядя сейчас на нее, возбужденную, энергичную, целеустремленную, невозможно было поверить, что он видел ее совсем недавно беспомощной и несчастной, рыдающей на могиле Бонни. Глядя сейчас на нее, он невольно восхищался силой ее духа, который не могли сломить многочисленные испытания, выпавшие на ее долю. «Вы как огонь, как ветер, как животные» – вдруг неожиданно пришли ему на ум слова Эшли Уилкса, выплывшие откуда-то из закоулков памяти, когда он оказался невольным свидетелем его объяснения со Скарлетт в «Двенадцати дубах». Ох, и чертовски же точен оказался этот образцовый джентльменчик, Эшли, отыскав для нее такие сравнения – подумал Ретт. – Она и вправду как сама природа, несущая в себе первобытное начало, умеющая выживать, а выжив, благоухать пуще прежнего. Энергия, исходящая от нее, невольно завораживала, к ней хотелось тянуться как к живительному источнику, она пленила и в то же время отпугивала своей необузданностью и силой. – Ну, что Вы на это скажите? – нетерпеливо спросила его Скарлетт, отвлекая от размышлений. – Что ж, если Вы желаете эту фабрику, а желаете Вы ее страстно, судя по Вашему виду, думаю, ноша эта Вам по плечу. Сколько требуется денег? Я готов одолжить их Вам хоть завтра. Скарлетт довольно улыбнулась и потерла руки. – Завтра-то мне они и понадобятся! – И еще, Ретт, что Вы думаете о кризисе? – О, Вы и об этом знаете! – Так Фил Полтнер оттого и продает свою фабрику, что отец его разорился там у себя на севере из-за этого кризиса. Он собирается продать фабрику, оба своих магазина, акции в банке и все деньги вернуть отцу. – Да что Вы говорите?! И что ж станет делать Фил здесь в Атланте без всего этого? – Он покидает Атланту и возвращается на север. – Он что и дом продает? – Возможно. Этого я не знаю. – Ну что ж, приятно слышать, что Юг скоро сбросит со своих плеч еще одного стервятника, а Вы, моя дорогая, будете доедать его добычу. Ретт закурил сигару и после некоторой паузы, спросил. – Кому же продает Фил свои магазины? – Не знаю, кажется на них еще не нашлось покупателей. – Может Вы и их хотите купить? – Ретт шутливо ухмыльнулся. – Нет – ответила Скарлетт, ухмыльнувшись. Мне и своих вполне достаточно. – Ой, ли! С такими темпами, думаю, фабрика скоро покажется Вам сущим пустяком! – Вполне возможно! – польщено улыбнулась Скарлетт. – Ну что ж, спасибо за ужин. – Ретт затушил в пепельнице недокуренную сигару и поднялся со стула. – Я вынужден прекратить нашу занимательную беседу и пойти спать. Так уж случилось, что я мало спал в последние несколько дней, в связи с моим морским путешествием, да и поезд тащился лишних два часа, изрядно меня утомив. Спокойной ночи! Ретт направился к выходу, и когда он уже взялся за ручку двери, Скарлетт окликнула его. – Ретт! Я хотела сказать Вам… Мамушка умерла! Он остановился и замер на какое-то мгновение, не поворачиваясь, словно смысл ее слов не сразу дошел до его сознания. Затем он обернулся и медленно пошел назад к ней. – Давно? – спросил он, и в его взгляде Скарлетт прочла столько сожаления и сочувствия по невосполнимой утрате, что ей на глаза тут же навернулись слезы. Он тоже любил Мамушку и сейчас эта любовь к ней объединяла их в совместном горе. – Незадолго до того, как Вы прислали мне последнее письмо из Чарльстона. – сообщила она. – Почему же Вы мне не написали об этом? – А зачем, к тому времени мы все равно уже ее похоронили. – Какая жалость. Надеюсь, она не слишком мучилась? Невольно вспомнив Мамушку перед самой кончиной, страдающую от болей и уже смирившуюся со смертью, ее безжизненное тело и разметавшиеся по подушке седые волосы, Скарлетт заплакала, тихо, беззвучно. Слезы катились по ее щекам, и она так крепко ухватилась за спинку стула, что от пальцев отлила кровь. Ретт подошел к ней и обнял за плечи ласково, бесстрастно, по – дружески. Он гладил ее по голове и утешал, слегка похлопывая по плечу. – Она любила меня! – всхлипывая, сказала Скарлетт. – Она была последней, кто меня любил! Глава 23