Рубиновый комплект, предназначенный для Луизы Полтнер, был действительно прекрасен. Он состоял из двух парных браслетов, колье, сережек и перстня. Несмотря на то, что рубины были довольно крупными, ни одно из этих украшений не выглядело массивным, а золотая оправа, в обрамлении которой они находились, представляла собой нежное тонкое узорчатое плетение, отчего украшения казались прозрачными и легкими. Мериэм достала все это великолепие из массивного футляра и разложила на маленьком резном столике, стоящим у кровати Скарлетт. Мерцающий свет, ласково струившийся из газового светильника, который висел над столиком, отбрасывал свои мутные блики на точеные грани рубинов, заставляя их поочередно переливаться, преломляясь под разным углом и они из гранатово-красных превращались в нежно-розовые, а затем снова в гранатово-красные. Обе дамы зачарованно смотрели на украшения, не в силах отвести восхищенного взгляда от этой красоты. Скарлетт подумала о том, что полностью весь комплект надевать не станет, слишком здесь всего много и это будет неприлично бросаться в глаза окружающим. Однако, что ей нравиться больше, она пока определить не могла. Каждый предмет был хорош по-своему и после недолгих раздумий Скарлетт решила, что завтра с утра будет примерять все украшения по очереди вместе с платьем, чтобы сделать правильный выбор. Скарлетт поблагодарила Мериэм и как только старая дама покинула ее комнату, со спокойной душой улеглась в постель. Люди, которые пришли на прием Полтнеров, северяне – янки, были не те дутые аристократы – янки, которыми Скарлетт заполняла дом на своих вечеринках. Это были не Гелерты с их сомнительной репутацией, прибывшие неизвестно откуда и поспешно отбывшие неизвестно куда, когда этого потребовали обстоятельства. Это были не Коннингтоны и не Караханы, замешанные в различных непристойных махинациях. Это были не Дилы и не Хандоны и не Флэгерти, которые всю жизнь участвовали в каких-то таинственных аферах. Словом, это был не тот «сброд», как нередко называл гостей Скарлетт, Ретт. Но это были и не южане, которых так хорошо знала Скарлетт, галантных рыцарей, и утонченных леди с их непревзойденным почитанием всего, что касается Юга, будь то политика, прошедшая война, правое дело, родственные узы, покер, скачки или, все еще не изживший себя до конца, дуэльный кодекс. Эти люди были представителями большого бизнеса. Кто-то из них являлся таковым благодаря состоянию, сколоченному его дедом или отцом, а кто-то преуспел в жизни и сам. Это были те люди, которые стремились с помощью крупного богатства пробиться к рычагам влияния и власти, которые, отбросив в прошлое титулы, рожденные Старым Светом – князей, графов и виконтов, создавали новые, рожденные выборами губернаторов, сенаторов и конгрессменов. Аристократия с родословной теперь имела силу только в том случае, если была надежно подкреплена деньгами. Источником происхождения новой аристократии были не титулы и не наследственная земельная собственность, а исключительно деньги, она не признавала старых правил и статичности, она была импульсивной и непредсказуемой. Это был определенный круг людей, обладающих экономической и политической властью, принадлежащих, в основном, к системе зарождающихся корпораций – основному становому хребту Америки, связанных между собой общностью позиций и регулирующих частоту пульса страны. Светские связи и родственные отношения этих людей создавали атмосферу доверия и взаимных услуг, а потому, зачастую, одаривая большими деньгами избирательные компании, они стремились продвигать поближе к власти своих представителей. Поведение этих людей здесь, на приеме было совершенно иным. Они не были напряженными и осторожными, как бывшие друзья Скарлетт и не вели себя так, словно за каждым углом в любую минуту их могла подстерегать опасность. Они не были скрытными, умалчивающими о своем прошлом и не становились вульгарными и развязанными, набравшись на вечеринках. Это были богатые люди, деловые и энергичные, уверенные в себе, культурные и общительные. Мужчины, конечно, не такие галантные, как южане, однако, воспитанные и внимательные к дамам. Они были более собраны по сравнению с южными джентльменами, которые после изрядно пропущенной порции спиртного зачастую теряли над собой контроль. По крайней мере, за весь этот вечер Скарлетт не увидела ни одного «по-настоящему» пьяного мужчины. Это были сливки общества – богатые аристократы, соблюдающие кодекс поведения в Свете и владеющие собой. Общаясь друг с другом, они, в основном, обсуждали свои дела и предстоящие прожекты, и глядя на них создавалось впечатление, что они пришли сюда не расслабиться и отдохнуть, а продолжить свои деловые отношения и завязать новые знакомства в более приятной обстановке, попутно разбавляя это занятие музыкой, танцами, прекрасной выпивкой и едой, а также игрой в карты. Многие из них, если не все, знали друг друга лично или понаслышке, многие состояли в одних и тех же элитарных клубах и были вхожи в самые влиятельные дома Нью-Йорка. Важным гостем мистера Полтнера, ради которого устраивался весь этот прием, оказался малорослый полный мужчина лет шестидесяти, совершенно не симпатичный и очень серьезный, как показалось Скарлетт. На прием он явился один и как только вошел в дом, стремительно, словно спешил на поезд, направился к мистеру Полтнеру, возле которого стояли Мериэм и Скарлетт. Он представился по очереди обеим дамам, как Леон Жерар и, отпустив несколько учтивых слов по поводу гостеприимства, растворился в толпе гостей вместе с хозяином дома. Женская половина гостей мистера Полтнера, представляющая собой спутниц мужчин – их жен, дочерей, сестер, племянниц и внучек, была публикой более раскованной и эмансипированной, по сравнению с южанками. В их взгляде, также, как и во взгляде южных женщин читалось превосходство и уверенность в себе. Но если у соотечественниц Скарлетт это превосходство объяснялось победами, одержанными над мужчинами и уверенностью в неотразимости своих женских чар, усвоенной вместе с молоком матери и закрепленной воспитанием настоящих леди, то у северянок это объяснялось скорее женской независимостью, стремлением к равноправию с мужчинами. Из их разговоров Скарлетт мельком узнала, что многие из них состоят в каких-то женских клубах, а многие поддерживают какие – то движения за права женщин. Они обсуждали издание женских журналов и чтение романов писательницы Жорж Санд. Однако чисто женская любовь к интрижкам, сплетням и всевозможным разговорам дамского характера была им также не чужда. Мериэм Полтнер поочередно представляла Скарлетт своим гостьям, однако, как ни старалась хозяйка дома, ни к одной из женских групп Скарлетт так и не пристала. Представляясь, дамы мило ей улыбались, задавали несколько несущественных вопросов из вежливости, однако радушного приема и интереса к ней не проявляли. Все они были заняты своими разговорами и не стремились вовлекать в них незнакомую южанку, даже из уважения к Мериэм Полтнер, и Скарлетт вынуждена была постоянно находиться рядом с хозяйкой дома, следуя за ней по пятам. Так было до тех пор, пока Скарлетт не заинтересовались мужчины. А началось все с игры в вист, когда Мериэм и Скарлетт заглянули в малую гостиную, где во всю шли карточные состязания. Они подошли к одному из столиков, за которым мистер Полтнер играл с симпатичным черноусым мужчиной лет сорока. Миссис Полтнер зачем-то понадобился супруг, и она наклонилась к нему, шепнув несколько слов на ухо. Он кивнул ей в ответ и обещал разыскать сразу же после того, как закончит партию. Мериэм повернулась, чтобы уйти и позвала Скарлетт, однако ее гостья решила остаться в игровом зале. – Я побуду здесь, мне интересно последить за игрой – сказала она старой даме. Скарлетт опустилась на свободный стул рядом с мистером Полтнером и с интересом стала наблюдать за игрой. У нее «чесались руки» от желания поиграть самой, а когда мистер Полтнер делал очередной опрометчивый ход, то так и хотелось остановить его и дать совет. Да, старик слаб в висте – думала она – уж я бы сумела обставить этого черноусого франта. Когда игра закончилась в пользу незнакомца и Эндрю Полтнер отвалил ему приличную сумму, мужчина обратился к нему. – Похоже, ваша гостья очень интересуется вистом, Эндрю, представьте меня этой прелестной даме, она так волновалась за Вас во время нашей игры, что не будь я таким тщеславным, наверняка поддался бы Вам, чтобы ей угодить. – Миссис Скарлетт, познакомьтесь, это Лесли Кроуфорд, владелец одной из фирм по торговле недвижимостью в Нью-Йорке – отрекомендовал своего гостя Эндрю Полтнер. Кроуфорд улыбнулся Скарлетт, и она обнаружила, что его улыбка была хоть и откровенно приветливой, судя по искреннему выражению лица, однако не очень приятной, напоминающей оскал какого-то хищника. Такое сравнение пришло Скарлетт в голову потому, что верхние зубы этого джентльмена были неровные и выступали вперед. Ему совсем не идет улыбаться, подумала она, он выглядел гораздо привлекательней, пока сосредоточенно играл в карты с закрытым ртом. В этот самый момент к столику играющих подошли еще двое мужчин, один был ровесником незнакомца, а другой чуть постарше – лет сорока семи. – Мистер Полтнер – обратился один из них, к хозяину – представьте даме и меня, пожалуйста. – С удовольствием – ответил ему Эндрю. – Это Кевин Грейни, крупнейший судовладелец нашего города. – А я – Чарльз Бергсон, – отрекомендовал себя второй мужчина, тот, что был помоложе, любезно целуя Скарлетт руку. – Да, Скарлетт, это действительно Чарльз Бергсон, наш уважаемый конгрессмен, и он только сегодня прибыл из Вашингтона. – Не без гордости сказал отец Фила. – А это, джентльмены, миссис Скарлетт Ретт Батлер, моя гостья. Скарлетт одарила прелестной улыбкой всех троих мужчин. – Миссис Батлер южанка из Атланты, хорошая знакомая моего сына Фила, они живут по соседству. – Вы путешествуете, миссис Батлер и решили заглянуть к нам в Нью-Йорк? – просил Лесли Кроуфорд. Скарлетт хотела, было, открыть рот, но шустрый Эндрю Полтнер опередил ее. – Что Вы, джентльмены, миссис Батлер находится здесь с деловым визитом. Видите ли, совсем недавно она купила текстильную фабрику моего сына в Атланте и прибыла сюда, чтобы поучиться фабричному делу на моих предприятиях, вы ведь знаете, что на Юге их не так много. – Вы что же, хотите сказать, будто эта прекрасная дама сама лично собирается учиться фабричному делу? – просил Лесли Кроуфорд, недоверчиво глядя на Эндрю Полтнера. И зачем этот старый дурак все им выкладывает! – с раздражением подумала Скарлетт. – Эти заевшиеся богатые типы только посмеются над ней, да и все! А у Эндрю Полтнера даже румянец заиграл на щеках от того, какую сенсацию он преподнес своим гостям рассказывая о необычном визите Скарлетт. – Представьте себе, джентльмены, сама лично, вместе со своим управляющим, мистером Бруксом. Миссис Батлер необычайно самостоятельная женщина, она занимается бизнесом. В Атланте у нее есть два магазина, салун и теперь вот, текстильная фабрика. – Да что Вы говорите, Эндрю?! – изумленно воскликнул Кевин Грейни. – Вот Вам величайший пример независимости. Моя жена все время твердит о равных правах женщин и мужчин, о свободе, об эмансипации, но, заметьте, джентльмены, попробовать самой каков вкус у этой эмансипации она не желает и все заканчивается только пустыми разговорами. Ваша же южная гостья, Эндрю, вызывает у меня восхищение. Скарлетт не выдержала и вмешалась в разговор. – Ваш разговор, джентльмены, напротив, вызывает у меня чувство, совершенно противоположное восхищению. Мало того, что Вы ведете разговор о даме, в присутствии самой этой дамы, так, словно ее тут и нет, что само по себе уже является оскорбительным, так вы еще делаете абсолютно нелепые заключения из этого разговора! Интересно, к чему он может привести, если будет и дальше продолжаться в таком духе? – Простите, если я был не очень корректен со своими выводами, миссис Батлер и доставил Вам несколько неприятных минут, совершенно не подумав о том, что это может задеть Вас – извинился Кевин Грейни. – Однако, должен сказать, что после такого справедливого замечания я восхищаюсь Вами еще больше! – И Вы находите это занятие интересным, миссис Батлер? Поинтересовался Лесли Кроуфорд, лукаво глядя на нее. – Ну что Вы, разве может женщина интересоваться такими вещами? Язвительно ответила ему Скарлетт. – Меня интересует больше вышивание, да сматывание пряжи, сидя у камина. – Ах, вот как?! – Лесли Кроуфорд улыбнулся своей противной улыбкой. – Будь я на месте Вашего мужа, то непременно предоставил бы Вам такую возможность. Скарлетт не понравилась эта шутка. С одной стороны, ничего обидного в ней вроде бы не было, а с другой она могла быть и оскорбительной, уличая как несостоятельность мужа, так и ее занятие бизнесом. А так как Скарлетт была изрядно раздражена, то скорее склонилась к последнему. И, набрав побольше воздуха, хотела, было, распушить этого Кроуфорда по всем правилам, но тут, до сих пор молчавший Чарльз Бергсон спросил. – Как поживает сейчас Атланта, миссис Батлер? Мне приходилось бывать там пару раз в дни реконструкции после войны. Я налаживал порядок. И Вы знаете, сейчас я что-то припоминаю о неком Батлере, я встречался с ним однажды вскользь у губернатора Баллока, не Ваш ли это супруг? Налаживать порядок! Да как смеет этот тип такое говорить!? Налаживать порядок! Честнее было бы сказать – прижимать к стенке приличных людей! – возмущенно подумала Скарлетт. – Думаю, что Вы встречались именно с ним, по крайней мере, другого Батлера в Атланте я не знаю. – Ответила она конгрессмену. – Миссис Батлер, Вы хорошо играете в вист? – Поинтересовался Лесли Кроуфорд – может составите нам партию? – С удовольствием – кивнула Скарлетт и очаровательно улыбнулась, испытав прямо-таки желчное удовольствие от предчувствия того, что сейчас с лихвой обставит этого неприятного типа! Ведь что ни говори, у себя в Атланте она редко проигрывала, а потому была уверена в своем успехе. Лесли разложил карты, и они начали игру. Эндрю Полтнер покинул своих гостей и направился разыскивать супругу, а все остальные мужчины уселись за столик в качестве наблюдателей. Скарлетт не повезло, ей досталась плохая карта, да к тому же Лесли оказался неплохим игроком, и вскоре краснея от досады, она поняла, что проигрывает. Собравшись с духом, она призвала на помощь самообладание, чтобы не дать этому самодовольному типу испытать удовольствие от ее огорчения и, сдав карту, поздравила своего противника с выигрышем, подарив ему очаровательную улыбку. – Согласны ли Вы на новую партию, миссис Батлер? Лесли снисходительно улыбался, глядя на нее. – Конечно! Я еще никогда не выходила побежденной из-за карточного стола, мистер Кроуфорд, да к тому же у меня нет при себе наличных, и я должна отыграть свой проигрыш. После этого Скарлетт выиграла у Лесли два раза подряд, а так как он с каждой последующей игрой повышал ставки, получила приличную сумму денег, и он, наконец, признав свое полное поражение, выписал ей чек. Затем она пару раз сыграла с Кевином Грейни и молодым мужчиной, который тоже наблюдал за ней, правда увлекшись игрой, она не заметила, когда он подошел к их столику вместе со своей спутницей – светловолосой, миловидной девушкой. Сначала Скарлетт им проиграла, а потом, не желая оставаться побежденной, предложила продолжить игру тут же отыгравшись. Глава 28 Обыграв всех мужчин, Скарлетт пребывала в прекрасном настроении и была бы не против еще поиграть, но в зале вновь появился Эндрю Полтнер и совершенно некстати вмешался в этот приятный для нее процесс. – Джентльмены, как Вам не совестно? Вы совсем утомили мою гостью игрой! – воскликнул он, подходя к игровому столу. – Что Вы, Эндрю – возразил Лесли Кроуфорд – как раз напротив, это миссис Батлер нас утомила. Вы только подумайте, она почти всех нас обыграла. Теперь я не сомневаюсь в том, что она хороший бизнесмен, ибо способна просчитывать самые сложные ходы. – К какой же категории бизнесменов Вы относите себя, мистер Кроуфорд, если судите о них по карточной игре? – съязвила Скарлетт, снисходительно глядя на него, совсем как он на нее, после первого своего выигрыша. – О, миссис Батлер, сжальтесь! – Лесли приложил руку к сердцу – не добивайте до конца бедного холостого мужчину, который совсем не приучен к состязанию с женским коварством.