У Скарлетт было прекрасное настроение от того, что она была в центре внимания, ее окружали мужчины и они восхищались ею. Скарлетт видела это по их взглядам, обращенным на нее. Да к тому же, из парадной гостиной доносилась прекрасная песня в сопровождении фортепьяно и скрипки. Высокий звенящий женский голос чувствительно выводил волнующие, бередящие душу слова: …Мне только боль великая дана, И с каждым часом силы убывают. О, разве и меня не убивают Бессмысленные эти времена. Взгляд Скарлетт остановился на Кевине Грейни, он сидел рядом с ней за игровым столом. – Что это за песня? Я ни разу ее не слышала – спросила она, наклонившись к нему. – Это Шуберт, миссис Батлер, какая-то из последних его композиций. – Ах, какая прекрасная песня и какой великолепный голос у женщины, которая ее исполняет! Скарлетт слегка прикрыла глаза и стала покачиваться в такт музыке. – Ах, какая прекрасная мелодия! Кевин Грени наклонился к ней. – Миссис Батлер, сейчас начнутся танцы, предоставьте мне право первого вальса. – А Вы уверены, что первым будет вальс, мистер Грейни, а не кадриль или может быть котильон? – Нет, не уверен, просто я хорошо вальсирую и хочу произвести на Вас впечатление, должен же я хоть чем-то блеснуть перед Вами, после того как проиграл в карты два раза подряд. Скарлетт танцевала весь оставшийся вечер. Ее приглашали все обожатели карточного стола и другие мужчины. Она предавалась танцам с рвением путника, долго шагавшего по пустыне и дорвавшегося, наконец, до воды. Возбужденная танцами и своим успехом, который так приятно было торжествовать после долгого отсутствия, Скарлетт радовалась от всей души, она заливисто смеялась и отпускала пикантные шутки в ответ на комплименты мужчин. Ей казалось, что оркестр играет удивительно слаженно, ни один из инструментов не выделяется среди остальных без нужды, а «голоса» скрипок, банджо и аккордеонов очаровывают и завораживают с необычайной силой. Звучали знакомые, а чаще незнакомые мелодии, которые Скарлетт раньше не слышала, и она подумала о том, что совсем отстала от моды, занявшись делами и как все-таки хорошо, что Эндрю Полтнеру пришлось устроить этот прием. В самом разгаре танцев Скарлетт увидела, что к ней направляется Клаус Брукс. Господи, а ведь она совсем забыла о нем и ни разу не подошла к нему за весь вечер. Клаус пригласил ее на следующий вальс и сказал, что, глядя на ее счастливое лицо, искренне за нее радуется, ведь за последние несколько месяцев она была такой букой, что к ней и подступиться-то было страшно. А в это самое время Лесли Кроуфорд, наблюдавший за Скарлетт в компании других мужчин, выведывал у Эндрю Полтнера некие подробности о ней. – Эндрю, если эта дама так старательно занимается бизнесом, как ты говоришь, чем же, в таком случае занимается ее муж? – Я ничего не могу сказать Вам, джентльмены, о ее муже. Знаю только, что он довольно состоятельный человек, Фил написал мне об этом в своем письме. Однако, он позволяет жене делать все, что она захочет и совершенно не вмешивается в ее дела. Фил просил меня принять ее с подобающим уважением и показать ей все, чего она только пожелает. – Черт возьми, ну прямо настоящая женщина-загадка – воскликнул Чарльз Бергсон – согласитесь, джентльмены, она интригует. – Гм, муж позволяет ей делать все, что она захочет и не во что не вмешивается – вопросительно поглядывая на мужчин, рассуждал Лесли Кроуфорд. – Джентльмены, а может он совсем несостоятелен как мужчина, и чтобы замазать этот свой грешок старается потакать ей во всем? – Я так не думаю, Лесли – возразил ему Чарльз Бергсон. – Однажды я видел этого Батлера и скажу Вам, джентльмены, этот мужчина, более, чем мужчина! Он высок, красив, родовит, умен, и уверен в себе. Даже во время нашей короткой встречи он сумел произвести на меня впечатление. – Бог ты мой, Чарльз, но это еще ни о чем не говорит! Мужчина может выглядеть красавцем-титаном, быть сказочно богатым и очень умным, однако, при всем при этом, несостоятельным как мужчина. – В том – то и дело, Лесли, что как мужчина он тоже состоятелен! Мне и встретиться-то с ним пришлось как раз при соответствующих обстоятельствах. Все четверо мужчин стоящие в этой группе с любопытством воззрились на Чарльза Бергсона. – Видите-ли, джентльмены, в то врем, я когда я еще не был конгрессменом, а только начинал свою политическую карьеру, федеральное правительство поручило мне разобраться с беспорядком в Атланте и других близлежащих городах по поводу жалобы, на якобы чинимые в штате безобразия южан. Я прямиком направился туда и, естественно, прибыл к губернатору Баллоку, поселившись на это время в его доме. Ну, и конечно же, мы занимались с ним не только работой, но и развлекались иногда потихоньку. Баллок, учитывая свое высокое положение и мое тоже и стараясь не очернить нашу репутацию неподобающими, безнравственными поступками, сказал однажды, что сможет устроить втайне посещение публичного дома через некого своего хорошего знакомого Батлера. И он сказал мне тогда, что человек этот по части языка, надежен, и что в дом этот имеет право входить тайно, и что сам он частенько проводит там вечера. Девочки его обожают, и каждая почтет за счастье провести ночь с ним или с его друзьями, а особенно он был близок с самой хозяйкой этого заведения. – В таком случае, может сама эта дама несостоятельна как женщина, джентльмены, раз ее муж частенько проводил вечера в борделе? – Не то шутя, не то всерьез сказал тридцатилетний преуспевающий бизнесмен, Энди Горан – торговец обувью. – Несостоятельна как женщина? – Кевин Грейни чуть не поперхнулся от возмущения. – Да ты посмотри на нее, Энди, сколько в ней жизни и очарования, как она красива и притягательна, да к тому же умна – она пленяет своим обаянием и поддразнивает кокетством, причем умело, мастерски, так, чтобы усилить это свое обаяние еще больше и ничуть не выглядит при этом пустой кокеткой. Ты только посмотри с каким увлечением она отдается танцам! Как она чувствует музыку и как живы, пластичны, грациозны и заразительны ее движения. Ну-ка, покажи мне хоть одну даму здесь, на которую хотелось бы смотреть не отрываясь, так, как сейчас мы смотрим на нее. А какие необычные у нее глаза и блестят они от возбуждения, как два зеленых изумруда! Да будь моя воля, я бы прямо сейчас схватил ее и унес в постель! Холодные женщины не способны вести себя так, Энди, ты уж поверь моему опыту, эта женщина именно из горячих! А что касается этого Батлера и его развлечений на стороне, тут и вообще не стоит искать причины. Разве кто-то из Вас, джентльмены, не занимается такими вещами при живой жене? Разница только в том, что кому-то необходимо это делать чаще, а кому-то реже. Что ж тут поделаешь, даже такой сладкий цветок, как она, со временем приедается. – А может, она приехала сюда со своим тайным любовником, этим, так сказать, управляющим? – Не унимался Энди Горан – посмотрите, джентльмены, он совсем недурен собой. – Ну что ты, Энди – возразил ему Чарльз Бергсон, – я повторяю, что видел Батлера и этот ее управляющий, по сравнению с ним, просто несмышленый школьник. Не могла эта женщина променять на него своего мужа. – На этот счет, джентльмены, я могу Вас утешить – вмешался в разговор Эндрю Полтнер, который до сих пор наблюдал за их спорами, самодовольно радуясь тому, что в лице Скарлетт привнес необычное оживление в сегодняшний вечер. – Этот джентльмен жених ее младшей сестры, она сама мне его так представила. В это время закончилась музыка и разговор прекратился, а Кевин Грейни сорвался со своего места с прытью молодого бычка, крикнув на ходу, что следующий танец миссис Батлер обещала ему. Всю оставшуюся ночь после приема, Скарлетт не могла уснуть. В голове ее все еще звучала музыка, а приятные воспоминания от сегодняшнего вечера перескакивали с одного на другое. Скольких мужчин она сумела покорить и как это было приятно, черт возьми! Скарлетт никогда не думала, что ей вновь придется стать покорительницей мужских сердец, ведь ее девичий век прошел и на сегодняшнем приеме она не задавалась такой целью. Однако все произошло само собой, без особых на то усилий. Сейчас Скарлетт думала о том, что это, наверное, последний подарок судьбы, представившийся ей в жизни, и радовалась своему успеху, возвеличившему ее, прежде всего, в своих собственных глазах. Ох, эти маленькие, но многозначительные победы над мужчинами, как они приятны тщеславным женским сердцам! Скарлетт вспоминала глаза Кевина Грейни, смотрящие на нее с вожделением и жаркий трепет его рук на своей талии во время последнего вальса. А как он упрашивал ее выйти с ним в море на его новой яхте с необычным названием «Новый дом». Как расписывал он перед ней все достоинства этого судна! А она отказала ему, не преминув при этом выказать свои сожаления. – Я сожалею, мистер Грени, что не могу принять Вашего приглашения, хоть Ваша яхта, судя по рассказам, великолепна и мне было бы интересно на ней побывать. Но, видите ли, мистер Грени, я замужняя женщина, да и Вы женатый человек и хоть я нисколько не сомневаюсь в том, что Ваше отношение ко мне чисто дружеское, что подумают люди?! А сколько восхищения было в глазах у Чарльза Бергсона, когда она отпускала в его адрес безобидные, остроумные, милые шутки. Скарлетт умела славно пошутить, когда этого требовали обстоятельства. Ретт в свое время неплохо обучил ее этому, и теперь она превосходно пользовалась его школой. А Лесли Кроуфорд? Скарлетт хоть и не чувствовала к нему приятного расположения, однако ей было лестно сознавать, что и он безнадежно поддался ее чарам. Лесли неотступно следил за каждым ее движением во время танцев и даже когда Скарлетт танцевала с другими партнерами, то все время натыкалась на его восхищенный взгляд, устремленный на нее из зала. А Джимми Вольминг – сорокалетний фабрикант, которому мистер Полтнер представил Скарлетт уже во второй половине вечера, а Энди Горан! Надо же, она никак не ожидала такого успеха! Глава 29 Утром следующего дня Скарлетт, решив наверстать упущенное, отправилась на Бруклинскую фабрику вместе с Клаусом и пробыла там почти до ужина. Клаус во всех подробностях рассказывал ей о преимуществах тех или иных станков и по ходу дела они решали, какие из них следует приобрести дополнительно к тем, которые у них уже имелись. Вечером, во время ужина, Скарлетт поделилась своими проблемами по поводу найма рабочих с Эндрю Полтнером, и он пообещал ей, что сам подберет нужных людей из бывших своих работников. – А что Вы думаете насчет их проживания в Атланте, мистер Полтнер? – спросила Скарлетт – Вы же знаете, что Юг препятствует сейчас северной эмиграции. – Ну, миссис Скарлетт, сначала нужно отыскать желающих, а уж если такие найдутся, мы попробуем к кому-нибудь обратиться за помощью, да хоть к Чарльзу Бергсону. Он очень влиятельный человек, не смотря на свой молодой возраст. Надеюсь, он нам не откажет, в свое время я оказал ему немало услуг, и он в какой-то степени мой должник. У Скарлетт отлегло от сердца, и она подумала о том, какие все-таки хорошие люди эти Полтнеры. На следующий день она осталась дома с Мериэм, а Клаус вместе с Эндрю Полтнером рано уехал в город. Скарлетт поручила ему в ближайшие дни заняться закупкой станков и переправкой их в Атланту. После утреннего кофе Мериэм принялась хлопотать по дому, давая указания своей многочисленной челяди, кого-то отправляя в магазины, кого-то на рынок, а кого-то заставляя заниматься домашними делами. Скарлетт же бесцельно слонялась по комнатам, скучая от безделья и сожалела, что не поехала в город вместе с мужчинами. Однако долго ей скучать не пришлось. К Мериэм Полтнер приехала родная сестра из Вашингтона, и как только переступила порог, в доме воцарился настоящий переполох. Дженифер Смит, так ее звали, очень соскучилась по своей старшей сестре и чуть не задушила ее в объятьях, Она была очень похожа на хозяйку дома и также эмоциональна, ее бесконечным радостным восклицаниям просто не было предела. Мериэм, не ожидавшая в гости сестру, с которой они уже не виделись больше года, тоже обрадовалась встрече и после долгих обменов любезностями и поцелуев представила ее Скарлетт. После знакомства Дженифер объяснила дамам свой неожиданный приезд в Нью-Йорк. – Билл должен отправиться в Чикаго по делам на целых полтора месяца, а перед этим ему необходимо было попасть в Нью-Йорк на встречу со своими партнерами по бизнесу, так что мы тут проездом, дорогая, всего-то на один день, и уже завтра уезжаем в Чикаго на самом раннем поезде. – Какая жалость! – Мериэм расстроилась от этого известия. – А где же Билл? Он прямо с вокзала отправился на встречу с коллегами и приедет сюда только к вечеру. – Ну почему вы не могли приехать в Нью-Йорк на несколько дней раньше, Дженифер? Да это просто немыслимо, не видеться столько времени и расстаться, едва встретившись! – Я очень хотела приехать пораньше, дорогая, и погостить у тебя несколько дней, но Грейс нарушила мои планы и мне пришлось пробыть в Вашингтоне из-за ее плохого самочувствия до самого последнего дня. – Что с ней случилось? – Забеспокоилась Мериэм. Ах, дорогая, да ты ведь еще не знаешь! – Миссис Смит счастливо улыбнулась. – Грейс в положении. – О, Дженифер, как я рада, и как я завидую, что ты скоро станешь бабушкой. А я, видно, так и умру, не дождавшись внуков. Мериэм Полтнер предложила своей сестре выпить кофе с дороги, а потом принять ванную, на что та с удовольствием согласилась и шустрой походкой, очень похожей на походку хозяйки дома, отправилась в столовую. Не успели дамы выйти из-за стола и проводить в ванную миссис Смит, как дверной колокольчик известил их о приходе новых гостей. Ими оказались три дамы и старичок. Обе дамы были ровестницами Мериэм, и Скарлетт, увидев их, тут же вспомнила, что обе они были на приеме Полтнеров. Третья гостья, миловидная белокурая девушка лет восемнадцати была ей не знакома. Она вошла в дом с любезной улыбкой, обращенной к Мериэм Полтнер, поддерживая под руку лысоватого, прихрамывающего старичка. Миссис Полтнер ответно улыбнулась девушке и раскрыла ей свои объятия. – Джулия, детка, ты уже приехала! Ну, наконец-то дедушка с бабушкой тебя дождались! Обнявшись с миссис Полтнер, девушка перевела свой взгляд на стоящую рядом с ней Скарлетт, после чего хозяйка дома представила их друг другу. – Познакомься, Скарлетт, это Джулия Левингстон, внучка моих соседей, мистера и миссис Левингстон. Скарлетт кивнула.