– Вот мне и выпало счастье вновь танцевать с Вами – прошептал Кевин Грейни, кружа Скарлетт в вальсе – а я, признаться, уж и не мечтал об этом после Вашего категорического отказа остаться на сезон. – Если Вы такие мелочи почитаете за счастье, мистер Грейни, то как же Вам мало для него нужно! – Шутливо ответила Скарлетт, польщено улыбнувшись. – Как это ни парадоксально, моя очаровательная прелестница, но я и в самом деле счастлив. Ну, что, собственно, я могу позволить себе в отношении порядочной замужней женщины, которая мне безумно нравится и я даже не имею сил этого скрывать?! – Только танец, на который очень рассчитываю и который она, ничем не рискуя, может мне подарить! Как Вы посмотрите на то, если я ангажирую Вас на все сегодняшние вальсы, миссис Скарлетт? – Но я обещала следующий вальс Дрожечку! – Тому, что танцевал с Вами котильон? – Да! – А кто он такой, откуда он вообще взялся, и как давно Вы с ним знакомы? – Это что, допрос? – Конечно, ведь Вы находитесь сейчас на полном моем попечении, и я должен оправдать доверие мистера Левингстона. Я обязан следить за каждым Вашим шагом и ни в коем случае не подпускать к Вам всяких подозрительных типов. – А этот по – Вашему подозрительный? – Конечно! – Почему же, позвольте узнать? – У него слишком черные, густые усы! – прошептал Кевин нагнувшись к самому уху Скарлетт – и они такие подозрительные! А вдруг он шпион? – Шпион? – Скарлетт засмеялась. – Но при чем же тут я? – Как, при чем? А вдруг он приставлен к Вам инкогнито? – Ко мне, для чего? – Чтобы под видом незнакомого мужчины похитить Ваше сердце! Он похитит его, уйдет, снимет свои накладные усы, и Вы никогда не узнаете вора. Скарлетт весело рассмеялась. – Какая пикантная шутка, мистер Гренйи и коль Вы намерены так же весело шутить и впредь, то я, пожалуй, соглашусь подарить Вам все сегодняшние вальсы за исключением того, который обещала нашему шпиону. – А все остальные танцы Вы, конечно же, подарите ему? – Конечно, ведь Вы не претендуете на все остальные, а я не привыкла оставаться на балу без кавалеров. – Да, это огромный промах с моей стороны, но ничего уж тут не поделаешь, все кроме вальса я танцую скверно, а посему рискую навлечь на себя гнев такой несравненной партнерши, как Вы. – Ничего, мистер Грейни, Вы ведь взяли на попечение не только меня, но и Джулию, и должны будете время от времени приглядывать за ней, чем я и рекомендую Вам заняться в перерывах между вальсами. Посмотрите, как заинтересованно поглядывает на нее этот француз Кутерьме. Вам не кажется, что он тоже шпион? – Этот? – Нет! – Потому, что у него нет усов? – Потому, что сердца крадут только у тех женщин, которые не позволяют их завоевывать добровольно, миссис Скарлетт! – Вы что же, хотите сказать, что Джулия позволит завоевать свое сердце этому франту? – А почему бы нет? Вполне возможно! Она молода, беспечна, неопытна и, наверное, грезит о неземной романтической любви, как и все девушки в ее возрасте. А эти французы! О…! – Кевин многозначительно завел глаза. – Что значит «О»? – Уж очень они шустры по части романов, миссис Скарлетт, и при желании этому франту, как Вы изволили выразиться, не составит большого труда завоевать юное сердце нашей американской леди. – А вот тут Вы ошибаетесь, мистер Грейни – загадочно взглянув на него, сказала Скарлетт, осведомленная о тайной любви Джулии. – Ошибаюсь? – возможно! Да Бог с ними, думаю, что они и без нас во всем разберутся. – И он нежно перехватил рукой Скарлетт за талию так, чтобы привлечь ее к себе поближе. Маэстро Оффенбах, вволю наговорившись с французами, занял, наконец, свое дирижерское место на эстраде, предоставив Маречку возможность выпить и перекусить. С его появлением на сцене возбуждение в зале сразу же возросло. Люди перешептывались друг с другом и с обожанием поглядывали на сутулую спину великого композитора, виртуозно помахивающего своей дирижерской палочкой. Ах, до чего же хороша была музыка в исполнении маэстро, в ней было столько жизни, красоты и какого-то дерзкого вызывающего задора. На сей раз это было что-то веселое, вроде кадрили и быть может звучало так великолепно только под дирижерством самого автора, который, вложил душу в свое произведение и лишь один мог знать, как заставить музыкантов выразить то, что он задумал. – О! Вы и по части кадрили мастерица, миссис Скарлетт. – Воскликнул Густав Дрожичек, взяв Скарлетт за руки. – Надо же, как ловко Вы обернулись в этой фигуре, я даже и глазом не успел моргнуть. У Вас на Юге, что, все дамы так виртуозно танцуют? – Большинство, мистер Дрожичек. – И все так же хороши собой? – Большинство! Мистер… – Густав, называйте меня просто Густав, а я буду называть Вас Скарлетт! Скарлетт возмущенно подняла брови. – Но я не давала Вам на это своего согласия, мистер Дрожичек. – Ну, так дайте, Скарлетт! – и он, самоуверенно ухмыльнувшись, притянул ее к себе так близко, что щеки их почти соприкоснулись. Скарлетт почувствовала, как краска прилила к лицу, и волна возмущения тут же захлестнула ее рассудок. – Что это значит, мистер Дрожичек? – строго спросила она. – Вам не кажется, что Вы слишком вольно себя ведете? Или это Ваша норма поведения с женщинами? – Вольно? – Ну, может совсем чуть-чуть! – Однако такому поведению есть объяснение. – И какое же? – Вы понравились мне с того самого момента, как сели в мою карету, мэм! – Ну и что?! – Как, что?! Вы понравились мне и сейчас я хочу довести наше знакомство до определенного логического начала. Думаю, что сегодня для этого выдался самый удобный случай и мы с Вами должны расставить все точки над и в нашем обоюдном влечении друг к другу. К чему тянуть быка за рога, ведь у нас для этого не так много времени, Скарлетт. – И Густав самоуверенно ухмыльнулся. А Скарлетт до такой степени была возмущена его наглым, беспардонным заявлением, что готова была тут же отвесить ему увесистую пощечину и очень сожалела о том, что вокруг слишком много народу. – В чем дело, объясните мне, на что Вы намекаете? Я ничего не понимаю?! – Не понимаете? – Простите, нет! – Скарлетт так разозлила его самонадеянная ухмылка, что она, уже не контролируя себя, попыталась выдернуть свою руку из его руки и уйти, не докончив танца. Однако Дрожичек сумел ее удержать и взглянул на нее теперь удивленно. – Ну, разве Вы сами не стремились произвести на меня впечатление? Разве это не являлось Вашей целью тогда, на Манхаттан-Бич? Я? С чего Вы взяли? – С того, что Вы сначала сели в карету к двум одиноким мужчинам, а потом, любезно беседуя со мной, намекнули, что Вы здесь в Нью-Йорке одна, без мужа. Какую цель Вы тогда преследовали, мэм, позвольте узнать? На этот раз Скарлетт без труда удалось выдернуть руку из расслабленной ладони Густава. И, резко повернувшись, она ловко проскользнула между несущейся следом за ними танцующей парой. – У меня была только одна цель! – зло выкрикнула она недоумевающему Дрожечку. – Добраться до ресторана! Незадачливый ухажер, постояв в растерянности с минуту, направился ее догонять и настиг уже возле самого фонтана, куда они подошли одновременно с Кевином Грейни. – Что случилось? – взволнованно спросил Кевин, заглядывая ей в глаза, которые метали зеленые молнии. – Ничего особенного – сказала Скарлетт и постаралась улыбнуться. – Просто этот джентльмен слишком неловок, он так сильно наступил мне на ногу во время танца, что я, не выдержав боли, вынуждена была прервать его на самой середине и уйти. – Миссис Батлер, простите меня за неловкость – сказал Густав, и театрально приложив руку к манишке, поклонился. – И дайте мне возможность загладить свою вину. Надеюсь, что во время следующего танца я буду более осмотрителен и постараюсь не причинить Вам боли. – Но, уж нет, мистер Дрожичек, я не хочу вернуться домой с покалеченными ногами и танцевать с Вами больше не стану! Я слишком требовательная партнерша и не допускаю даже малейших погрешностей во время танца, а уж эта Ваша и вовсе не находит себе никаких оправданий! Так, что, придется Вам подыскать себе другую партнершу, да к тому же, все остальные танцы я обещала мистеру Грейни. – И она, ядовито взглянув на оставшегося ни с чем ухажера, взяла под руку Кевина Грейни и повела его к столику, за которым сидел мистер Лангстер. – Проводите меня, Кевин, у меня пересохло в горле, и я хочу чего-нибудь выпить – сказала она. – Так что все-таки произошло у Вас с этим джентльменом? – спросил Кевин, как только они удалились на некоторое расстояние от Дрожечка. – Вы не хотите сказать мне? – Нет. Вернее, не считаю нужным обращать на это Ваше внимание. – Ну, тогда я сам поговорю с ним и все выясню.