– Да, конечно – сказала Скарлетт, а сама подумала, что Филу осуществить этого никогда не удастся. – Твой отец скоро так вкрутит тебя в большие дела, что ты будешь только успевать вертеться в своем Нью-Йорке – с сочувствием подумала она. Через полчаса в гостиную спустилась Луиза Полтнер, на сей раз тщательно причесанная и одетая и предложила Скарлетт выпить кофе. Скарлетт с удовольствием согласилась, чтобы не обидеть хозяйку, да и погода сегодня была такой холодной, что чашечка горячего кофе пришлась бы сейчас в самый раз. За кофе Скарлетт рассказывала Луизе и Филу о своем знакомстве с Нью-Йорком, о их друзьях и соседях, и о том, как ей пришлось блистать на балу в рубиновых украшениях, предназначенных для Луизы. Посидев за кофе с полчаса, Скарлетт любезно рассталась с гостеприимными хозяевами и направилась в свои магазины, где пробыла почти до самого вечера. На обратном пути она еще решила заехать в гостиницу, чтобы посмотреть, как обустроились ее новые работники и оставшись вполне довольной, отправилась домой, когда сумерки уже сгустились. Глава 47 А дома ее дожидался Эшли Уилкс, который пришел в гости вместе с Бо. Эшли, правда, к этому времени уже собирался отправиться назад домой, не дождавшись ее, но никак не мог уговорить Бо расстаться с Уэйдом. За этим занятием его и застала Скарлетт и пригласила остаться на ужин. – Оставьте их, Эшли, пусть играют – сказала она и озорно взъерошила белокурые кудряшки Бо. – Уедите после ужина. Уэйд, быстренько беги на кухню и скажи Мери, чтобы она немедленно накрывала на стол – скомандовала она – я чертовски голодна. – Мама, а мы уже поужинали. Я сегодня рано проголодался, и Фердинанд велел Мери нас накормить. – Ну, что ж, и правильно сделал. Тогда мы с дядей Эшли будем ужинать вдвоем, а ты, сынок, сходи сейчас вместе с Бо на кухню и посиди с ним за компанию, пока Мери его накормит. – Ну, Эшли, теперь расскажите мне, как тут поживала Атланта в мое отсутствие. – Сказала Скарлетт, когда они уселись за стол. Эшли удивился. – А я думал, что наш разговор начнется с того, что Вы расскажите мне как, теперь поживает Нью-Йорк. В последний раз я был там года за три до войны и мне было бы интересно узнать, что там сейчас происходит. – Ах, Эшли, я уже два дня подряд рассказываю всем о Нью-Йорке, дайте мне короткую передышку, ведь Вы знаете, что я не люблю рассказывать одно и то же по несколько раз, так что сначала Ваша очередь. Эшли кивнул. – Хорошо, будь по – Вашему. – И после короткой паузы начал рассказывать Скарлетт о главном событии этих трех недель – смерти доктора Мида и о том, что этому предшествовало. – У бедного доктора, по всей видимости, произошел сильнейший инфаркт со смертельным исходом, ведь накануне он очень сильно понервничал и его больное сердце, не выдержало. Скарлетт удивленно взглянула на Эшли. – Видите ли, Скарлетт, за три дня до смерти доктора к нему в больницу привезли маленького ребенка – мальчика лет пяти. У него была сильнейшая ангина с дальнейшим осложнением, и доктор Мид не смог его спасти. Мальчик скончался в больнице на второй день. – Ах ты господи! И чей же это мальчик? А вот в этом как раз и дело. Этот мальчик сын янки, одного из офицеров гарнизона. Сам по себе этот офицер неплохой человек, но его жена! Хоть все в городе и жалели ее как мать, потерявшую ребенка, но и осуждали одновременно. Узнав о смерти своего сына, она ворвалась в кабинет доктора и в состоянии истерики предъявила ему совершенно нелепые обвинения. Она кричала, что доктор преднамеренно убил ее ребенка, не пытаясь даже спасти лишь только потому, что этот мальчик – сын янки. А все знали, как доктор ненавидел янки еще с военных времен. Она проклинала доктора и желала ему смерти, даже не пытаясь выслушать его доводы о том, что мальчик был доставлен в больницу слишком поздно. Она так забылась в своем горе и гневе, что налетела на доктора с кулаками, и ее еле оттащили от него две сестры. Предъявить такие обвинения! И кому, уважаемому доктору Миду! Скарлетт! Да разве могут знать эти люди какой широкой души был этот человек, разве могут они знать, что всю свою жизнь он посвятил людям. Ведь он, в отличии от других, всегда сначала думал о них, а потом о себе, разве могли они его знать так, как знали его мы, южане! Одна из сестер попыталась вразумить эту женщину и уличить ее в несправедливости. Она сказала, что доктор даже в войну лечил раненых янки, попавших в плен. Но эта дама не хотела ничего слушать и продолжала обвинять доктора. После этого два дня подряд он очень переживал и ходил сам не свой, рассказывала миссис Мид. И, наконец, ночью у него случился сердечный приступ, от которого он и скончался. – Ах, какая нелепость! Бедный доктор, бедная миссис Мид! – воскликнула Скарлетт – ну а эта особа теперь, конечно, думает, что ее проклятия сбылись. – А ведь доктор предчувствовал свою кончину, Скарлетт! – Как? – Скарлетт изумилась. И чем больше я об этом думаю, тем больше в этом убеждаюсь. – В чем Эшли, в чем Вы убеждаетесь? – Дело в том, что за неделю до этого миссис Мерриуэзер устроила бал в честь своего шестидесятилетия, ну, и конечно же, туда были приглашены все старые друзья, которым было что вспомнить и о чем поговорить. И надо сказать, что вечер действительно удался. Сначала все веселились и пили шампанское в честь юбилярши, а ближе к вечеру, когда гости уже утомились, многие разместились в саду, и даже не смотря на прохладную погоду, премило вели беседы. О сколько было воспоминаний, Скарлетт! – Эшли многозначительно улыбнулся, и покачал головой. Дедушка Мерриуэзер не переставал рассказывать о своих военных подвигах во время осады Атланты, а дядя Генри его все время поправлял, порядком всех насмешив. Они вспоминали и моего отца, и, наверное, специально для меня рассказывали с каким достоинством он держался до самой своей смерти. – Эшли грустно улыбнулся. Миссис Мерриуэзер и миссис Мид вспоминали о своей работе в госпиталях, об устроительстве благотворительных базаров и об организации музыкальных вечеров, оценив только теперь, много лет спустя, всю значимость своего труда. Одним словом, каждый вспоминал о своем, и только доктор Мид не принимал участия в этих воспоминаниях. Он одиноко сидел в углу беседки, равнодушный ко всему и даже глаза у него были прикрыты. И он долго так сидел в одной позе, пока я, наконец, не подошел к нему. Я спросил у него не плохо ли он себя чувствует, на что доктор отрицательно покачал головой, а потом ответил, что очень устал сегодня, и вообще устал. – Видно, пора мне, старику, на покой, Эшли – сказал он, и грустно так улыбнулся. – Да! – задумчиво сказала Скарлетт, а потом подумала о другом. Вечер удался – сказал ей Эшли. Господи, боже мой! Неужели эти люди будут до самого смертного часа жить одними только воспоминаниями о прошлом! Неужели на Свете нет ничего более интересного, чем это? Ну, какой толк перемалывать одно и то же по несколько раз, ведь война кончилась уже более десяти лет назад, и за это время многое переменилось. Что-то в лучшую сторону, а что-то в худшую, но это не важно. Важно то, что Мир стал другим и надо воспринимать его таким, каков он теперь есть, надо пытаться отыскать в этом новом Мире хорошие стороны и использовать их. Скарлетт представила, какая смертная скука была на юбилее миссис Мерриуэзер – нет, она не хотела бы оказаться там! Вечер удался! – Скарлетт усмехнулась и ей тут же вспомнился Нью-Йорк, и на нее нахлынула волна радостных воспоминаний – вот где ей было интересно, вот на что она хотела бы равняться! А Эшли, ах, как он скучен со своими рассказами, как скучны они все! В своих воспоминаниях о былом они подобны старому пауку, который сплел себе однажды паутину и ограничившись ею отгородил себя от всего Мира, а потом до того к ней привык, что стал воспринимать этот свой маленький ниточный мирок за настоящий большой Мир. Глава 48 На следующий день Скарлетт направилась с визитом к тетушке Питтипет. Эшли сообщил, что она в последнее время плохо себя чувствовала, а вчера и вовсе не вставала с постели. Старая дама действительно была больна, она выглядела утомленной, под глазами наметились темные круги. Зная слабость старушки ко всякого рода безделушкам, Скарлетт, решив ее порадовать, заехала по пути в свой магазин и набрала там полную корзинку вязально-швейных принадлежностей, а старой даме сказала, что все это она привезла ей в подарок из Нью-Йорка. Тетушка обрадовалась ее визиту, и поскольку Индии в это время не было дома, тут же, перешла на приглушенный шепот и начала жаловаться на нее Скарлетт. – Ах, Скарлетт, Индия такая бессердечная, что с ней случилось в последнее время, не понимаю! Она совершенно не сочувствует мне, а ведь ты же видишь, дорогая, как я больна! В глазах тетушки заблестели слезы, и она просунула руку под подушку, чтобы достать носовой платок. – Мне и словом-то перемолвиться не с кем, она никогда не посидит около меня, никогда ни о чем не расскажет, все ссылается на дела. А какие могут быть дела у двух одиноких женщин. Ах, Скарлетт, дорогая, как хорошо, что ты пришла. Тетушка Питтипет наклонилась и подняла с пола корзинку, которую ей принесла Скарлетт. – Ах, какая прелесть! – воскликнула она, перебирая содержимое этой корзинки, и слезы, как по мановению волшебной палочки, тут же исчезли из ее глаз. Какое дитя – подумала Скарлетт и снисходительно улыбнулась тетушке. – Ну а теперь, тетя Питти, расскажите мне о новостях – сказала она, хоть и знала наперед, что та начнет сейчас пересказывать то же самое, что и Эшли. Однако сообщение новостей для Петтипет Гамильтон было настолько увлекательным и желанным событием, что несомненно могло поспособствовать ее скорейшему выздоровлению и Скарлетт, посадив старую даму на своего любимого конька, приготовилась поиграть в терпеливую слушательницу, отпустив на это занятие полчаса. Помимо новостей о похоронах доктора Мида и юбилее миссис Мерриуэзер, тетушка Питти рассказала, что к ним с Индией приезжала погостить из Мейкона Милочка Уилкс со своим годовалым сыном. – Ах, Скарлетт, какой это чудесный ребеночек, такой пухленький блондинчик! А уж как Милочка над ним ворковала, как тряслась, когда я или Индия брали его на руки. Конечно, ведь это долгожданный ребенок, она, бедняжка, столько лет не могла родить. И я скажу тебе, Скарлетт – тетушка снова перешла на шепот, словно опасалась, что в совершено пустом доме, не считая хлопотавшего внизу дядюшки Питера, ее кто-то мог подслушать. – Повозившись несколько дней с племянником, Индия стала совсем не своя. А как только Милочка уехала, она все ходила как в воду опущенная, а когда я поинтересовалась, отчего она такая расстроенная, она, Скарлетт, зло так спросила: Почему считается неприличным, если незамужняя женщина родит себе ребенка, а, тетя Питти? Вы никогда об этом не задумывались? А потом снова глаза ее сделались злыми, и она, отвернувшись от меня, ушла в задние комнаты. Вот и ходит она, Скарлетт, с тех самых пор злющая, как надутая индюшка! Да, не очень-то хочется Индии сидеть в няньках у старой тетки – подумала Скарлетт – вместо этого она с удовольствием родила бы себе ребенка и нянчилась с ним. Надо же, Скарлетт никогда не думала, что у Индии может появиться желание иметь ребенка, она всегда казалась ей такой черствой, не женственной и бессердечной. Вот ведь как устроена жизнь! Ведь ей, Скарлетт, никогда не хотелось иметь детей, и она, наоборот, приходила в неописуемое раздражение, когда узнавала, что ждет ребенка, а кто-то страдал от того, что очень хотел его иметь. Хотя, кто знает, как повела бы себя она, будь на месте Индии с таким возрастным запасом за плечами. А что же тетя Питтипет? Интересно хотелось ли ей иметь собственных детей? Скарлетт так и подмывало спросить об этом старушку, но она посмотрела на осунувшееся, обиженное лицо старой дамы и ничего не сказала. После тети Питтипет Скарлетт решила направиться к своему привокзальному магазину, чтобы просмотреть счета. Пока она находилась у старой дамы, погода изменилась. Из прохладной, но солнечной и безветренной, она превратилась в холодную и пасмурную. Небо быстро затягивало темными тучами, гонимыми порывистым холодным ветром, и было ясно, что с минуты на минуту пойдет дождь. Ах, какая незадача, Скарлетт не очень-то хотелось кататься по городу под дождем, и она приказала Полу погонять лошадей как можно быстрей. Пол отпустил лошадей, и они резво побежали вперед. Эти два молодых вороных жеребца, которых Скарлетт купила совсем недавно, были прыткими лошадками, и она не успела оглянуться, как карета, лихо проскочив несколько кварталов, уже свернула на Пять Углов. И вот как раз в тот момент, когда они выехали на эту шумную, многолюдную улицу и Скарлетт выглянула в окно, она, совсем неожиданно увидела Эдварда Гирда. Он стоял у аптечной лавки вместе со своим братом, Френком Дарсоном и маленьким мальчиком, и они, по всей видимости, поджидали кого-то, кто зашел туда. – Стой, Пол, стой! – закричала Скарлетт. И кучер остановил лошадей на всем скаку. Скарлетт высунулась из кареты. – Мистер Гирд! – крикнула она, однако налетевший порыв ветра отнес ее слова в сторону, и потому ни один из мужчин не обернулся на ее зов. – А ну-ка, Пол, разверни карету, скомандовала она. Когда карета подъехала к лавке, Эдвард Гирд и его брат обернулись, а Скарлетт, тем временем, снова высунулась из кареты. – Мистер Гирд! Увидев Скарлетт, ее случайный попутчик по вагону расцвел приветливой улыбкой и поспешил к карете, чтобы поцеловать ей руку. А его брат, Френк Дарсон, с которым Скарлетт была мало знакома, снял шляпу, и отвесил ей поклон. – Миссис Батлер, как я рад Вас видеть! А ведь я, признаться, думал, что мне придется уехать, так и не повидав Вас. Но теперь буду считать, что мне повезло, ведь я сейчас как раз спешу на поезд. – Я тоже очень рада Вас видеть, мистер Гирд. Мой муж рассказывал о Вашем визите, и я тоже расстроилась, что нам не удалось встретиться. Как жаль, что Вы уже уезжаете. Ну почему, почему Вы не заехали ко мне еще раз, хотя бы вчера или позавчера. – Потому, что я приехал сюда только на неделю, а Ваш супруг сказал, что Вы пробудете в Нью-Йорке довольно долго. И я никак не рассчитывал, что, посетив Вас еще раз, застану дома. – Вы приехали только на неделю? К брату, которого не видели столько лет?! – Да, миссис Батлер! Ведь я еще никак не развяжусь со своими служебными делами, а они требуют, чтобы я незамедлительно явился в Вашингтон. – Ах, какая жалость! Ну что ж, мне остается только надеяться, что в следующий раз, когда Вы будете в Атланте, Ваш визит ко мне окажется более удачным. – А я надеюсь, что следующим визитером будете Вы, вернее сказать, смею надеяться, потому что приглашаю Вас к себе в гости в Новый Орлеан на карнавальный сезон. – О! Я, право, не могу Вам этого обещать, мистер Гирд, хоть мне и очень хотелось бы побывать на карнавале. Дело в том, что я только что купила текстильную фабрику и теперь буду вплотную заниматься подготовкой к ее открытию, а вот управлюсь ли я с этим занятием до наступления карнавального сезона, не знаю.