– Это сделаю я, – вызвался Гелашвили. – Адрес вашей рабочей электронки есть у нас в отделении. – Отлично, и чем быстрее вы это сделаете, тем будет лучше, – произнес Гуров. – И еще раз огромное спасибо за помощь! Глава 11 К четырем часам вечера Гуров снова стоял в кабинете генерала Орлова. На этот раз Крячко с ним не было, и у генерала посетители тоже отсутствовали. Даже секретарша Верочка покинула приемную, отпросившись у босса по неотложным делам. Гуров был рад, что разговор состоится без свидетелей. Утренний инцидент требовал объяснения, но объясняться он хотел не с чиновником, стоящим выше по должности и по званию, а с другом, боевым товарищем и просто порядочным человеком, Петром Орловым. По его лицу он видел, что и тот не жаждет мести, а ищет примирения и объяснения. – Разрешите доложить, товарищ генерал, – прервал Лев молчание. От первого ответа Орлова зависело то, каким образом станут дальше развиваться события, сможет ли он говорить с генералом как с другом или придется соблюдать субординацию. – Садись, Лева, нечего нависать надо мной, – устало произнес Орлов, и Гуров понял: говорить они будут как друзья. И сразу все стало гораздо проще. Слова, которые он должен был сказать еще утром, теперь спокойно сошли с языка. – Ну прости меня, Петя. Признаю, я погорячился. Надо было хотя бы промолчать, а я в бутылку полез. Сильно тебе досталось? – Забудь! – Орлов откинулся на спинку кресла. – Все верно, таким людям спуску давать нельзя, иначе на голову сядут. Что он себе вообразил? Что каждый, кто недоволен действиями полиции, может запросто являться к самому генералу и высказывать ему претензии? – Все равно я должен был сдержаться, – покачал головой Лев. – А теперь тебя начальство сгрызет. – Никто меня не сгрызет, – отмахнулся Орлов. – Или я не генерал? Давай лучше посмотрим, что там с доказательствами. Гуров повторил все то, что успел привести в качестве аргументов еще утром, а затем рассказал про новую улику. Снимок Анатолия Числова обработали сотрудники экспертного отдела и объявили, что совпадение практически стопроцентное. – Итак, у нас есть доказательство того, что профессор Синдеев встречался с четвертой, до сих пор неопознанной жертвой. Есть дата и время, когда это случилось. Это даже лучше, чем свидетель, – начал размышлять вслух генерал. – Допустим, мы предъявим ему это фото, чем он сможет объяснить тот факт, что был знаком по меньшей мере с двумя жертвами? – С Митеревой они коллеги, работали в одной организации, поэтому их знакомство легко объяснимо. Не каждый сотрудник больницы автоматически становится убийцей. Что до фотографии, так она сделана за день до ее смерти. И это снимок, а не видеозапись. На последней было бы видно, как много времени он провел с девушкой. Здесь же всего лишь мгновение. Время, достаточное для нажатия кнопки «пуск». – То-то и оно. Уверен, Синдеев скажет, что гулял по парку и остановился рядом с девушкой случайно. В тот момент и попал в кадр. Но знакомство с ней он будет отрицать, и как нам это доказать, совершенно непонятно. Как всегда, куча косвенных улик, и ни одной прямой. Хоть бы одна из девушек проговорилась родственникам и сообщила имя человека, с которым встречается! Получи мы показания родственников, и можно было бы начинать действовать, – сокрушался Орлов. – И ведь какова наглость! Этот Синдеев не постыдился явиться в Главное управление уголовного розыска столицы, и это после четырех убийств! Совсем люди страх потеряли. – Можно пойти на хитрость. Баба Маня, родня Екатерины Митеревой, охотно подтвердит, что женихом внучки был профессор Синдеев, – осторожно предложил Гуров. – Даже не думай! – вспыхнул Орлов. – Заставлять старушку лжесвидетельствовать? Ты в своем уме? – Да, мысль не из гениальных, – согласился Лев. – Бедной бабе Мане никто не поверит. Профессор Синдеев проработал бок о бок с ее внучкой пять лет. Имя профессора она хотя бы раз должна была слышать, а раз слышала, значит, сама его в женихи к внучке записала. – Куда ни кинь, всюду клин, – вздохнул генерал. – И что теперь делать? – Нужно возобновить слежку. Мы не можем ждать, пока он проколется, – уверенно произнес Гуров. – Ожидание может стоить кому-то жизни. – Нет, этого мы сделать не можем, – возразил Орлов. – Официально он у нас даже в подозреваемых не числится. – Так давай зачислим. Пойми, Петя, этот человек опасен. Он с самого утра находится без присмотра. Кто знает, быть может, он уже на пути в Испанию. Перестрахуешься сейчас, потом придется решать вопрос с депортацией. Вряд ли высокое начальство тебя за это похвалит. – Хорошо, твоя взяла, – подумав, решил пойти на компромисс генерал. – Я позволю тебе установить за Синдеевым наружное наблюдение. Круглосуточное. И даже людей выделю. Четыре человека сроком на восемь дней. – Весьма щедро. – Подобного ответа Гуров не ожидал, но тут же захотел закрепить эффект: – Может, тогда позволите повторно опросить работников лаборатории? Возможно, в свете новых фактов нам с Крячко удастся задать им такие вопросы, которые развяжут им языки. – А ты шустер. Дай палец, откусишь руку? – По самую шею, – поддержал шутку Лев. – Ладно, попробуй. Только помни: никакой самодеятельности, никакой, Гуров, слышишь? – Если только действия Синдеева не будут представлять угрозу окружающим, – широко улыбнулся полковник. – Ну и если он сам не полезет на рожон. – Иди, остряк, – улыбнулся в ответ Орлов. – Вызывай группу Черникова в полном составе, пусть поработают. Пока собралась группа капитана Черникова, Гуров извелся от нетерпения. Он боялся, что лабораторию закроют, лаборанты разойдутся по домам, а сам Синдеев исчезнет в неизвестном направлении. Стас дожидался его возвращения в кабинете. Новость о возобновлении наружного наблюдения его обрадовала, так же как и разрешение на допрос сотрудников лаборатории. Он вызвался помочь с допросом. Гуров не возражал, первой парой наблюдать за Синдеевым он собирался поставить самого Черникова. Второго пусть выбирает на свой вкус. С полуночи отдежурит вторая группа, а он с Крячко сможет заступить в восемь утра. Но в лаборатории Гурова ждало разочарование. Часть сотрудников ушла еще в полдень, но не это было самым неприятным. Причина их ухода – вот что его разозлило. А еще тупая необходимость сидеть в кабинете, заполняя бумажки, в то время когда его присутствие требовалось здесь. Сотрудников он решил все же допросить, а группу Черникова отправил к дому профессора Синдеева, приказав любым способом выяснить, на самом ли деле Синдеев находится в квартире или же дом пуст, и искать его нужно в другом месте. Черников обещал, что сделает это лично. Тогда они с Крячко поделили оставшихся сотрудников и начали повторный допрос. Свою группу Крячко по одному приглашал в ту же комнату, в которой вел допрос Гуров в свой первый визит. Лев же предпочел вести беседу на свежем воздухе. В больничном дворе укромных уголков хватало, а ему до чертиков надоело сидеть взаперти в четырех стенах. Беседа шла ровно и достаточно спокойно, пока очередь не дошла до новенькой, занявшей место Екатерины Митеревой. Девушку звали Тамара, ей едва исполнилось двадцать, и медициной она занималась совсем недавно. Работа у Синдеева была ее первым опытом, и она так этим гордилась, что не могла сдержать эмоций. То обстоятельство, что ее приняли на место погибшей девушки, Тамаре было неприятно, но отказываться из-за этого от места девушка не собиралась. – Вы даже не представляете, на что мне пришлось пойти, чтобы получить это место, – в порыве откровенности выдала она. – Я и сама не думала, что способна на такое! Гуров помнил, что Крячко уже применял к Тамаре «допрос с пристрастием», потому на ее счет не обольщался и даже слушал ее вполуха. И реплики подавал соответствующие. Он ждал звонка от Черникова, и мысли о том, что Синдеев мог сбежать, занимали все его внимание. – А Зойка меня сначала не хотела рекомендовать. Я ее буквально силой заставила, – продолжала откровенничать Тамара. – Вы не поверите, но я ее шантажировала! Пригрозила, что расскажу ее родителям про профессора. А родители у Зойки знаете какие строгие! Жуть! Но на Зойку за ее шашни со стариком и моя мать разозлилась бы, а она у меня просто мегатерпеливая. – С каким стариком? – Гуров успел вычленить из потока слов всего несколько фраз, и по меньшей мере одна зацепила его внимание. – Кто такая Зойка, и о чем ты собиралась рассказать ее родителям? – Зойка – моя лучшая подруга. Она в меде учится. Пока еще на четвертом курсе, но когда-нибудь точно станет классным врачом. Может, даже хирургом. – Тамару вновь понесло, и Гурову в очередной раз пришлось ее тормозить. – Тамара, сосредоточьтесь, – попросил он. – Итак, Зоя – ваша подруга. Каким образом вы ее шантажировали и зачем? – Да чтобы она своего старика уговорила взять меня на работу. Думаете, с моим опытом мне бы это место досталось? Как бы не так! – Какого старика? Вы имеете в виду ее отца? – Нет, конечно! – Тамара чуть не задохнулась от возмущения. – У Зойки классный отец. Он хоть и старый, но его я ни за что не назвала бы стариком. Для меня он всегда любимый дядя Леша. – Тогда кто старик? – Как кто? Профессор Синдеев, конечно. – А при чем здесь ваша подруга? – Пару раз в месяц профессор читает лекции у нее на курсе, – медленно, как слабоумному, принялась объяснять Тамара. – И она, как последняя идиотка, влюбилась в профессора. Просто по уши. А он взаимностью ей не отвечал. Раньше. А потом вдруг заметил, выделил из всей группы, стал пятерки ставить, индивидуальные задания давать. А вы знаете, что прилагается к индивидуальным заданиям? Индивидуальные занятия в лаборантской при универе. Уж и счастлива была Зойка, когда профессор ее первый раз на дополнительные часы оставил! – Хотите сказать, ваша подруга Зоя встречается с профессором Синдеевым? – Гуров аж дышать перестал от волнения. – Ну встречается – это слишком громко сказано, но знаки внимания он ей оказывает. А когда его лаборантка ушла, Зойка уговорила его взять меня к себе. Правда, ей пришлось соврать, что мы с ней почти незнакомы, просто я училась на два курса старше, и у меня серьезные материальные проблемы, а она жуть как сочувствует всем, у кого проблемы с деньгами. Дело в том, что она наплела профессору, будто и сама все время на мели. – А вот об этом поподробней, – потребовал Гуров. – Профессор просто фанатеет от бедных сироток, если они, конечно, не младше детородного возраста. Его прежняя лаборантка была беднее церковной мыши. Меня он взял исключительно потому, что я бедна. Зойка откуда-то узнала про эту его слабость ну и притворилась сиротой и нищенкой. Сказала ему, что приехала в Москву из деревни Жихра, что, кстати, чистая правда. Только вот приехала она сюда не одна, а с родителями. И родители ее никакие не бедняки. И сама она не нищенка, только профессор об этом не знает. – Как давно они встречаются? – поторопил Гуров. – Да не встречаются они. Два свидания – это еще не жених, – фыркнула Тамара. – Это Зойка думает, что у них все серьезно. А я ее отговаривала, между прочим. Не нравится мне этот профессор. Какой-то он скользкий. Красивый, но совершенно безжизненный, только на своих экспериментах и помешан. И тут у Гурова зазвонил телефон. Это был капитан Черников. Поднося трубку к уху, Лев уже знал, что услышит. – Товарищ полковник, квартира профессора пуста, – произнес Черников. – Сосед сказал, что Синдеев уехал рано утром на своем «Опеле» и больше не возвращался. Что нам делать, оставаться здесь или возвращаться в отдел? – Никуда не уходите, – не раздумывая, отдал приказ Гуров. – Один в подъезде, второй – в машине. Ждите дальнейших указаний. – Понял, товарищ полковник, – отрапортовал Черников. – И еще, если профессор все же появится, немедленно звони мне. – Сделаю! Гуров выключил телефон и задумчиво посмотрел на Тамару: – Скажите, вы сегодня говорили с Зоей? – Сегодня? Конечно, говорили, – вновь затараторила Тамара. – Она сама звонила, как раз после того, как профессор объявил всем, что лаборатория два дня работать не будет. Мы, разумеется, обрадовались, а то ведь обидно: у всех праздники, шашлыки, вино, а у нас только колбы да пробирки с вонючими реактивами. Лично я считаю это несправедливым. – Тамара, немедленно прекратите нести бесполезную чушь! – сорвался Гуров. – С этой минуты вы будете говорить только по существу. Односложно. Вопрос – ответ. Это ясно? Девушка растерянно заморгала, надула губы, но полковника послушалась. Только после этого ему удалось выяснить подробности о Зое и профессоре Синдееве. В телефонном разговоре с подругой Зоя сказала, что, похоже, профессор собирается сделать ей предложение. Ей так кажется, потому что впервые с момента знакомства он предложил провести выходные вместе. Зоя посчитала это хорошим знаком, а вот Гурова известие насторожило. Что, если, вопреки здравому смыслу, Синдеев собирается сделать с девушкой то же, что и с остальными? Выяснить у Тамары, куда именно профессор собирался отвезти Зою, так и не удалось. Гуров заставил ее позвонить подруге, но телефон не отвечал, и он решил ехать к родителям девушки, благо Тамара подсказала московский адрес Зои. Особой надежды на этот визит Лев не возлагал, но это была единственная зацепка. Параллельно он вызвал капитана Жаворонкова и в качестве личного одолжения попросил его собрать записи со всех постов ДПС при выезде из Москвы и прогнать их на предмет поиска сине-стального «Опеля» профессора Синдеева. Записав номерные знаки, Жаворонков пообещал выполнить поручение в максимально короткий срок, но результат не гарантировал. Поток машин на выезде из города всегда отличался обилием, и найти искомую машину с такого количества постов было почти нереально. И все же капитан не отказал, чему Гуров был несказанно рад. Ему в подмогу он отправил Станислава. Родители Зои оказались на месте. Дверь скромной двухкомнатной квартиры в многоквартирном доме на окраине столицы открыл отец Зои. Высокий, по-военному подтянутый, он внимательно посмотрел на Гурова и, не задавая вопросов, впустил его в квартиру. Его жена, такая же подтянутая, миловидная женщина, поздоровалась с Гуровым и предложила чаю. Гуров отказался. То ли выражение лица полковника, то ли внутреннее чутье подсказало отцу Зои, что тот пришел с непростыми вопросами, и он под каким-то предлогом увел его на кухню. Прикрыв дверь, он спросил напрямик, что случилось и связан ли визит полковника с его дочерью. На этот вопрос ответить Гуров не мог. Он не знал, насколько обоснованны его опасения. Вместо ответа он попросил вспомнить, не говорила ли дочь, куда собиралась ехать. И тогда отец Зои рассказал, что не далее как сегодня утром в их семье произошел раскол. Зое кто-то позвонил, и она сообщила матери, что два дня ее дома не будет. Мать Зои захотела знать, куда собирается девушка, на что Зоя заявила, что не обязана отчитываться перед родителями и что она имеет полное право уходить, когда и куда захочет. В итоге вмешался отец. Кое-как уговорил жену успокоиться и не давить на дочь. Зоя убежала в свою комнату. Отец уговорил ее впустить его и поговорить. Когда он вошел, девушка собирала сумку и сказала отцу, что собирается провести выходные с любимым человеком. Правда, ее избранник намного старше, но ее это нисколько не беспокоит. Он взрослый, состоявшийся мужчина, не женат и без ума от нее. Этого ей достаточно.