— Хорошо. И где эта базилика? — Она прямо на восточном берегу реки Тибр, неподалеку от Тиберины. — Терпимо. Где-то полчаса ходу от того места, где мы пробили вход, — прикинул Виноградов. — Если найдем целый мост, то будет вообще замечательно. Вам еще что-нибудь нужно здесь? — Нет, мы готовы идти хоть сейчас! — Тогда выдвигаемся. И маленький отряд снова отправился в путь. Благодаря феноменальной памяти и неприметным зарубкам на каждом повороте, инквизитор безошибочно вывел поляков на поверхность, а затем, невзирая на глубокую ночь, уверенно взял курс к новой цели. Удивительное дело, но воодушевленные первым успехом ученые, проведшие на ногах целый день, не выказывали усталости. Они упрямо топали наравне с двужильным спецназовцем, не отставая ни на шаг. Первый мост, встреченный пешей экспедицией, проводник забраковал. Непонятно, что подозрительного он там разглядел в полной темноте, но спутники безоговорочно доверяли его суждениям. Вторая переправа через Тибр тоже по каким-то причинам не удовлетворила русского, а потому он даже не замедлил хода, проходя мимо. И только лишь когда в неверном свете месяца показались смутные очертания моста Понте-Гарибальди, Изюм дал добро на движение по нему. Ну а дальнейшее ночное шествие ничем не отличалось от обычной прогулки в парке. Путники даже ни единого умертвия не встретили, что воспринималось весьма хорошим знаком. — Да тут помародерили ничуть не хуже, чем в Ватикане, — заметил инквизитор, высвечивая лучом нагрудного фонаря сорванные с петель двери церкви. — Но вряд ли они могли покуситься на древние кости в подземных криптах, — с надеждой в голосе вымолвил некробиолог. — Разве что в качестве сувенира забрали… — вступила в беседу Нина. — Тут такие сувениры на каждой улочке валяются, — усмехнулся Макс, — только посвежее. Собственно, чего гадать? Сами сейчас и посмотрим. Троица вошла под темные своды разоренной базилики, но долго блуждать по запустелым нефам им не пришлось. Ведущая вниз лестница обнаружилась довольно быстро. Путники осторожно спустились, пропустив вперед наемника, и сразу поняли, что нашли искомое. Длинный коридор со множеством глубоких ниш по бокам, а на полу… — Наконец-то! — загорелся восторгом Каспер, хватая первый попавшийся череп. По внешнему виду кости действительно выглядели очень старыми. Желтые, потрескавшиеся от времени, покрытые темно-бурыми пятнами, без нижних челюстей и с неполным комплектом зубов. Но в глазах некробиолога они были ценнее сверкающего золота. Однако радость от находки быстро выветрилась, сменившись недоумением. — Я не понимаю… — озадаченно пробубнил Каспер, баюкая в руках сразу два черепа. — Они… они не отзываются! Что за ерунда?! — Ну-ка, дай попробую, — не смог совладать с любопытством Изюм. Он осторожно взял у поляка человеческие останки, обратился к своему дару, а потом оглушительно захохотал, напугав своих спутников до икоты. — Ну и чего ты ржешь?! — раздраженно потребовал ответа ученый. — Что тут смешного? — Просто забавно, насколько циклична история, — отсмеявшись признался русский. — Знаешь почему эти мертвецы с тобой не говорят? — Ну и почему же? — Потому что средневековые инквизиторы были инфестатами, Каспер, — огорошил его Макс. — И ты от них уже не добьешься никакой информации. * * * Я шел по размокшей от грязи тропинке, прочь от того дома, где изловил фээсбээновскую крысу. В ушах до сих пор звенел оглушительной вой двух сгорающих заживо инфестатов, а перед глазами все еще мерцали всполохи оранжевого огня. Сегодня я совершил то, что должен был сделать как инквизитор. Как человек. И совсем неважно, что ради справедливости мне пришлось поступиться законом. Я нисколько не жалел этих падших отбросов, ведь они знали, на что идут. Они сознательно творили зло, стало быть, сами избрали свою судьбу. Мальчишка лично мне признался во всех своих преступлениях, в которых его обвиняли. Он только начал свой кровавый путь, но на счету у него уже повисло три человеческие жизни. Юнец рассказал все в мельчайших подробностях, красочно описав свои чувства, а потому у меня не оставалось сомнений, что Кирилл недостоин шанса на исправление. Малолетний инфестат как заведенный молил о глотке воды, даже когда я занес над его головой ржавый молоток. Последнюю просьбу подростка я не считал нужным удовлетворять, поскольку он этого попросту не заслужил. Гораздо больше меня заинтересовали его стоны о том, что он слышит чей-то голос, звучащий прямо в мозгу. Я пытался вызнать, что именно он ему говорит, но ничего вразумительного мальчишка ответить мне не смог. Парень слышал его, понимал, что оно обращается к нему, зовет и требует, но ни единого слова Кирилл воспроизвести так и не сумел. Мне, конечно, было любопытно выяснить, слышит ли мальчишка тот же шепот, что и я, но не настолько, чтобы сохранять такой мрази жизнь. Спросил я Кирилла и про Валентинку, однако добился от него лишь расплывчатого описания. Высокий и крепко сложенный мужчина, среднего возраста. Носит короткую стрижку с проседью и имеет длинный приметный шрам на голове. Это все, что было известно подростку. Парень уверял, что никогда ранее не встречался с этим человеком. Конечно же, своей вины в том, что он совершил, Балконюк в упор не видел. Он считал, что его толкнул на скользкую дорожку какой-то фантастический незнакомец, который отыскал его и рассказал об основах применения некроэфира. Честно, не уверен, что данный человек существовал в реальности. Скорее, это была просто попытка мальчишки оправдаться. Ну а поскольку больше никакой информации предоставить юноша не смог, я посчитал свою миссию выполненной. В конечном итоге, я раскроил черепа обоим инфестатам, а затем залил бензином весь погреб, в котором подкупленный следователь обустроил себе логово. Оба одаренных должны были быть к этому моменту мертвы, но едва только жадное пламя лизнуло их бесчувственные тела, как мне по ушам вдарил пронзительный вопль. Вопль ужасающий и душераздирающий, будто кто-то живьем опаливал свиней. Вполне вероятно, что это просто игра моего разума, и обычный человек, попади сюда, ничего бы не услышал. Но проверять правдивость такой теории было некогда. Хотел бы я сказать, что мне стало страшно и неприятно, но это было бы ложью. На самом деле, я испытал удовольствие, как после изнурительной, но качественно проделанной работы. Возможно, я сам при этом стал хуже, но мир, в котором мы живем, все же немного очистился от затопившей его скверны. И если такова цена избавления от неживой заразы, я готов ее платить. Добравшись до предусмотрительно спрятанного автомобиля, я грузно уселся на водительское место. В отражении зеркала заднего вида мелькнула ужасающая гримаса, в которой я с некоторым трудом опознал свое лицо. Его снова сковало судорогой, превратившей мою физиономию в подобие гротескной маски Гуинплена, но мятная жевательная подушечка помогла расслабить мимические мышцы. Мой персональный «якорь», пока еще справлялся со своей задачей. Выдохнув морозно-мятный выхлоп, я старательно помассировал глаза и хрустнул затекшей шеей. А подняв голову, увидел, что немного поодаль, в том месте, где располагалось логово следователя из «черных кокард», уже вырос целый столб дыма, стремящегося раствориться в далеких небесах. И с каждой минутой он становился все насыщенней и гуще. Я некоторое время провожал взглядом танец уходящих к облакам темных клубов. А затем, подчиняясь необъяснимому порыву, закатал рукав ветровки и оголил вытатуированное распятие. Да, теперь я вижу свою цель ясно, как никогда ранее. То, что я делал до сих пор, то, что пережил — это не случайности. Все испытания, свалившиеся на мои плечи на инквизиторском пути, и постоянно случающиеся совпадения, это не просто хаотичное сплетение жизненных перипетий. Они с самого начала вели меня, готовили к выполнению высокой миссии. И только сейчас я осознал истину. Это Бог сделал меня своим орудием кары. Клинком, который долго и тщательно выковывал с момента моего рождения. Я есть его пылающий меч, коему суждено отсечь гнилостную опухоль с тела человечества и вернуть на землю долгожданный мир. Но чтобы выполнить свое предназначение, мне ни в коем случае нельзя терять над собой контроль, как произошло там, в подвале горящего дома. Я должен искоренить сомнения в своей душе и стать сильнее! И я стану. Обязательно стану… * * * — Привет, Юра! Ну ты как, держишься? Я встал, чтобы поприветствовать Умара и крепко пожал ему руку. Парень очень здорово меня выручил, без всяких разговоров приютив у кого-то из своих многочисленных родственников Марину и маму. Покуда я не доберусь до богатенького инфестата, засевшего где-то в недрах многоэтажного бизнес-центра, то не рискну отпускать их. Но одному это не так-то просто осуществить. — Здравствуй, да все нормально! — широко улыбнулся я напарнику. — Как там мои девчонки? — Да вроде не жалуются, — серьезно ответил Салманов. — Дядя их принимает, как дорогих гостей, но я все равно им сказал, чтоб сразу мне звонили, если вдруг что не понравится. — Спасибо тебе, дружище, — искренне поблагодарил я, — твоя помощь очень много для меня значит. — Ерунда, командир, — смущенно зарделся Умар, присаживаясь за столик в безымянной кафешке, — ты же знаешь, я для тебя всё готов сделать… — Что, прямо всё-всё? — я вроде как с юмором прищурил один глаз. — Так точно! — твердо кивнул молодой инквизитор. — А что, хочешь о чем-то попросить? Если да, то не стесняйся! — Даже если моя просьба будет лежать не совсем в правовом поле? — до последнего оставлял я парню пути для отступления. — Даже если понадобится кого-нибудь на ножи поднять, — без тени улыбки отозвался Сынок. Глубоко вздохнув, я вперил в напарника строгий и требовательный взгляд. Он первые секунд десять стойко сопротивлялся моему невербальному давлению, но потом все-таки сдался и опустил глаза. — Ты все еще винишь себя? — в лоб задал я вопрос, как только почуял в собеседнике неуверенность. — Да, виню, — без обиняков заявил парень, даже не думая отпираться. — И ты меня не переубедишь. — А я все-таки попробую, Умар, — хмыкнул я. — Скажи, Сынок, ты веришь в бога? — Ну-у, Юр, я же мусульманин, — поколебался инквизитор, — так что давай определимся для начала, о каком боге идет речь? — Неважно, — огорошил я его. — О великом создателе, чья воля способна менять грядущее и стирать минувшее. О том, кто сотворил этот мир. А уж как его называют те или иные народы, то дело десятое. — Что-то я не замечал в тебе раньше такого жаркого огня веры, — с сомнением посмотрел на меня Салманов. — С чего вдруг такие перемены? — Собственные похороны очень сильно меняют мировоззрение, — одарил я парня кривой ухмылкой. — Ну так что, ты веришь? — Верю… — Вот и отлично. Тогда мне легче будет объяснить, что ты стал всего лишь одним из маленьких кирпичиков божьего промысла. Ты должен был уйти, чтобы я прошел через те испытания, которые для меня подготовило небо, понимаешь? — Э-э-э, если честно, то не очень… — Когда я умер, то бог кое-что мне дал, — расплывчато пояснил я. — Нечто такое, с помощью чего можно нанести сокрушительный удар по неживой угрозе, если им правильно воспользоваться. Если б не ты, то я до сих пор бы бегал по промзонам с «Косой» наперевес, вылавливая умертвий, и не видел бы перед собой великой цели. Я бы продолжал обманывать себя, и искать во лжи спасение. Но теперь я чувствую бога вот здесь… Под скептическим взглядом парня, я приложил руку к груди. — А чтобы ты не считал меня поехавшим, я тебе скажу, Умар, что Гиштап и Крюков знают об этом даре. И они будут его использовать. И все это стало возможным в том числе и благодаря тебе. Последний мой довод сумел немного поколебать убежденность Салманова в моем сумасшествии, и он ненадолго задумался. Уж кто-кто, а наши командиры не казались ему наивными глупцами, способными поверить в голословную блажь. — Ну а теперь, когда я пояснил тебе, что в твоем поступке нет ничего постыдного или предосудительного, ты продолжаешь думать, чем-то обязан мне? — Я все равно буду помогать, — упрямо тряхнул стильной челкой напарник, — но тебе так или иначе придется мне дать хотя бы краткое пояснение. — Хорошо, — удовлетворенно кивнул я, убедившись, что у Сынка в фундаменте желания мне содействовать лежат не одни только угрызения совести. — Тогда скажу коротко: я знаю, кто стоит за покушением на мою семью. Брови Салманова взлетели на лоб и надолго там застряли. — Если так, то надо скорее сообщить обо всем комбату! — взволнованно предложил инквизитор. — Он больше других заинтересован, чтобы подобных происшествий не случалось, и окажет всемерную поддержку! — Нет, дружище, — отрицательно помотал я головой, — этот вариант отпадает. У меня попросту нет никаких доказательств. А рыбка там очень крупная, богатая, да к тому же имеет коррупционные связи в ФСБН. Одна торчащая верхушка его делишек тянет на три пожизненных в инфестатской зоне. А сколько еще эпизодов остается за кадром? Но он не только не скрывается, а напротив, живет вольготно, катается на роскошных авто и ходит в дорогие рестораны. Если будем жучить его по закону, то он легко вывернется. И моя семья снова окажется под ударом. — Ты сказал, инфестатская зона? — нахмурился парень. — Он одаренный?