– Саркис, ты смерти нашей хочешь? Нам дай бог этот доесть, – вытаращился на него Быхов. – Э, не говори ерунды, – отмахнулся ресторатор толстой волосатой рукой. – Мы же пока сидим? Сидим. Сейчас еще посидим, поболтаем, вина попьем – опять есть захотим. Ты моему опыту поверь – съедим оба, и вы еще попросите. – Тебе видней, но не говори, что я не предупреждал, – заявил Быхов. – Ты мне вот скажи лучше: что – Билла с конвоем до Аламо возьмете? – спросил у него Саркис. – Нам патроны нужны – почти все распродали, вроде как всех проезжих снабжаем. И для них, – Саркис ткнул пальцем в меня, – еще один парень за товаром поедет, француз. – А кто в лавке останется? – Это уже я Саркису. – Ксавье останется, а поедет его племянник – молодой парень, Луи, – ответил он. – Луи вообще конвойным водилой работает, у него свой «ивекко», так вместе с ним сюда через «ворота» пришел, а сейчас контрактов нет – вот и подрядился. И вам удобно, и нам – тоже к нему подгрузим: на фургончике Билла очень уж много не увезешь, а продажи растут. – А с оплатой как будем? – не понял я. – Я могу только чек выписать. – А мне чем плохо? – удивился Саркис. – Меня в банке знают, магазинный счет там твой есть, обналичат без проблем. – Тогда лады, спасибо. – Спасибо спасибом, но тебе у нас еще выручку принять надо – торговля-то шла всю неделю. Заходи завтра с утра в наш магазин, часиков в десять – Билл тебе все передаст, он здесь будет к отъезду готовиться. – Спасибо, зайду, – пообещал я. Территория Ордена, город Порто-Франко. 22 год, 20 число 8 месяца, воскресенье, 11.00 Вчера посиделки с антилопьим окороком затянулись, было выпито море вина, и в финале выяснилось, что Саркис не ошибся – оба окорока были съедены до крошки. К тому же к нам присоединились Дмитрий с Раулито, серьезно усилив наши ряды. В результате помимо окороков на стол попало зажаренное седло пресловутой антилопы и еще какие-то ее части тела, потому как покупка машины Дмитрием тоже была признана «поводом». А потом еще и Билл подошел – едок не из последних. До водки так и не дошли, хоть к вечеру и стало прохладней, но вина выпили немереное количество. А в «Ла Румбу» не пошли – заленились, объелись, отяжелели. Часов около восьми вечера у меня зазвонил мобильный телефон. Номер был незнакомый. Я ответил. Вежливый мужской голос по-английски поинтересовался, передавал ли мне господин Смит пожелание о встрече представителя господина Родмана со мной? Я ответил утвердительно. Тогда тот же голос поинтересовался, не будет ли мне затруднительно приехать к десяти утра в центральное отделение орденского банка в этом городе? Тут я вынужден был ответить отрицательно, памятуя о встрече с Биллом, и перенес время на одиннадцать. Голос на том конце провода с готовностью согласился на такую поправку, на чем мы вежливо попрощались. В половине десятого утра я выскользнул из-под обнимавшей меня руки спящей Марии Пилар, быстро умылся и побрился – и ровно в десять был в магазине с Биллом. Билл собирал какие-то сумки, и на верстаке лежала разобранная G36K, с которой он, видимо, намеревался отправиться. Мальбрук в поход собрался… Бухгалтерские дела заняли примерно около получаса. Новый продавец Ксавье и впрямь оказался парнем толковым, и сам Билл за прошлую неделю тоже блеснул, так что у меня сегодня в любом случае был повод для визита в орденский банк. Билл отдал мне пачку денег, стопку чеков и банковских платежек – и ведомость на все это. Я поинтересовался, когда он выезжает в Аламо, и он сказал, что завтра ранним утром, с немцовским конвоем. Я пожелал ему счастливой дороги – на случай, если сегодня уже с ним не встретимся, и вышел из магазина. Погрузился в наш разъездной «фольксваген», перемахнув через низкий борт, и тронул с места, направившись в центр Порто-Франко. Что интересно, немцы конкурсом ввели этот внедорожник в свое время для бундесвера, он даже у «гелендвагена» вполне заслуженно выиграл, – а по ощущениям получился обычный пляжный багги. Никак не военная машина, хотя и проходимость на высоте, и вообще все на месте. Зато когда погода испортится, на него можно будет навесить двери и установить брезентовый верх, в отличие от «перенти», в котором двери вовсе не предусмотрены. Даже сейчас на нем верх стоит, только сильно урезанный – одна крыша, прикрывающая от висящего прямо над макушкой палящего солнца. После пяти минут езды я остановил машину возле здания центрального отделения орденского банка в Порто-Франко. Кстати, действительно могу засвидетельствовать, что это именно «здание», два этажа, а не как обычно – крошечный операционный зал и два кабинетика. Заглушил двигатель, выбрался из машины, перекинув ногу через низкий борт и уцепившись рукой за дугу для тента. Вход в банк вел через двойные двери со вставками из матового стекла. Я толкнул правую створку, вошел в зал. Все как обычно – стойка, две операционистки, конторка менеджера, невзрачного лысоватого человека в очках в массивной оправе, за которой практически терялось его лицо. К нему я и подошел, как меня проинструктировали по телефону: – Меня должны ждать, – сказал я ему. Он посмотрел на меня, поджав тонкие губы, затем кивнул, встал из-за стойки и сказал: – Пойдемте со мной. Он провел меня в коридор с кабинетами, где мы подошли ко второй двери с левой стороны. Менеджер кивнул на нее и сказал: – Проходите, вас там ждут. Я вошел в кабинет. – Привет. – Привет… Светлана. Не в форме уже: джинсы, свободная рубашка мужского покроя с закатанными рукавами, мокасины. Волосы собраны в хвост, несколько прямых прядей светлых волос свисают у виска. Лицо красивое, спокойное, немного надменное. Сидит за столом владельца кабинета. – Ты действительно от Родмана или как? – усмехнулся я. Я присел на край стола, свесив ногу. – Скорее, от самой себя, – ответила она. – Но и от Родмана тоже. Меня перевели на остров, я здесь проездом. Родман решил поторопить события – начал везде расставлять своих людей. Поэтому заехала тебя поблагодарить. – Меня? За что? – удивился я. – За то, что согласился работать с Родманом. Если бы ты отказался, я бы оказалась не нужна и сидела бы со своей грымзой на Базе. А теперь – все. На Базу меня уже не вернут, как бы дела ни пошли. В любом случае я остаюсь работать на Нью-Хэвене, поэтому я в выигрыше независимо ни от чего. Я приметил маленький бар-холодильник у стены, открыл дверцу, выловил оттуда бутылку сока – местного, но из старосветских апельсинов, которые тут тоже выращивают почем зря. – Надеюсь, банк от этого не обеднеет? – спросил я Светлану, наливая из бутылки оранжевый сок в стакан. – Какая разница. Мне тоже налей, – махнула она рукой уже привычным жестом, который означает, что ее это не волнует. Я взял второй стакан с полочки над баром, наполнил, протянул ей. – Ты едешь на остров. Насовсем. Означает ли это, что Родман уже получил вожделенную должность? – Пока в статусе «временно исполняющего обязанности». После проведения операции его утвердят. – А твой статус? – «Временно исполняю обязанности» его заместителя, – улыбнулась она. – Второй человек? – поднял я брови, изображая удивление. – Именно. Опять слабая улыбка с неким оттенком превосходства. – А мой будущий статус предполагает… – Ты поступаешь в мое подчинение. – Она усмехнулась. – Здесь по сценарию я должна плотоядно облизнуться и потереть ладошки. Она их даже потерла, картинно и выразительно. – Размечталась, – усмехнулся я. – Размечталась, – подтвердила она. – И пока прекращать мечтать не намерена. Сексуальные домогательства и все такое. Хочешь блиц-сеанс орального секса с будущей начальницей? – Ты забыла уточнить роли. – Скажем так: отряхивать брюки на коленях придется мне. – Это как дополнение к «спасибо»? – восхитился я. – Нет, это как минет, – отвергла она мое предположение. – Как самостоятельная и вечная ценность. Все остальное, скорее, дополняет его. – Сейчас не хочу. Она помолчала пару секунд, пристально глядя на меня своими прозрачными светло-голубыми глазами с каким-то шальным выражением в них, затем спросила: – А сейчас? – Сейчас тоже не хочу. – А почему? Тебе раньше нравилось, – продолжала она настаивать. – Уверен, что и сейчас понравится. Но, зная тебя… с тебя станется попытаться заполучить еще один рычаг воздействия на меня. – Я окинул взглядом кабинет. – Не обшаривать же мне чужой офис в поисках камер? – Значит, вот ты обо мне какого мнения, – изобразила она возмущение, но неискренне. – Я ошибаюсь? – Частично. – Объясни. – Я бы легко так поступила с кем угодно, – сказала Светлана. – Но с тобой не хочу. Нет здесь никаких камер с микрофонами, и я не хочу портить тебе жизнь. Ладно, в другой раз, сам выберешь время и место. – Хорошо, – засмеялся я. – Я в блокнотик запишу, что с тебя один минет – стребовать при случае. – Скромник. – Опять взмах руки. – Требуй больше, чем один. Я – снова свободная женщина. – Кстати, а что с приснопамятной Катей? – спросил я.