Энджелу охватило чувство глубокого презрения. Так, значит, у Полин, которая вечно пыталась её переплюнуть, мама на самом деле похожа на измождённую работой кухарку? Энджела ускорила шаги и потянула за собой подругу. Но Элисон неожиданно тронуло усталое лицо женщины. У легкомысленной девочки было много недостатков, но она всегда умела сочувствовать другим. Вот и сейчас, посмотрев на встревоженную, расстроенную миссис Джонс, Элисон высвободила руку, которую сжимала Энджела. – Полин уже лучше, – мягко сказала она. – Мы не могли её сегодня проведать, но послали ей разные подарочки: цветы, книги и всякое такое, чтобы её подбодрить. А как вы себя чувствуете? Полин так переживала, что вы заболели и поэтому не смогли приехать на День середины четверти. Миссис Джонс очень удивилась. – Я не болела, – сказала она. – Я собиралась приехать, но Полин написала, что в школе были случаи скарлатины и праздник отменили, вот я и не поехала. Элисон пришла в ужас. Она мгновенно поняла, что завравшаяся Полин представила, как все увидят её старую некрасивую маму, и обманула родителей, сообщив им про скарлатину, чтобы они не приезжали, а потом притворилась, что страшно расстроена тем, что их не будет! Энджела, конечно, тоже всё слышала, и на её лице отразилось величайшее презрение. – Ха! – сказала она. – Не было у нас никакой… Но тут Элисон с такой силой пихнула её локтем в бок и бросила такой яростный взгляд, что Энджела лишь взвизгнула от боли, но промолчала. Страшно удивлённая, она подумала, что Элисон, наверное, сошла с ума, раз посмела так себя вести. Энджела ещё не поняла, что подруга твёрдо намерена помешать ей лезть в чужие дела. – Скажите, Полин нравится в Сент-Клэре? – спросила миссис Джонс. – Она так хотела поехать сюда учиться, мечтала с тех пор, как услышала об этой школе. Мне, конечно, Сент-Клэр не по средствам, но я всё-таки наскребла нужную сумму. Её бедный отец уже много лет инвалид… Но, наверное, она вам рассказывала об этом. У нас мало денег, но мне так хотелось, чтобы Полин получала удовольствие от учёбы в хорошей школе. «Что ж, дорогая, – сказала я ей, – у тебя не будет столько карманных денег, сколько у других, и каких-то дорогих вещей, но, если ты к этому готова, можешь отправляться в Сент-Клэр». Миссис Джонс обращалась только к Элисон. Ей понравилось славное лицо девочки, и она была рада симпатичной собеседнице. Поняв это, Энджела возмущённо фыркнула и умчалась вперёд. – Дорога не близкая, – тяжело дыша, заметила миссис Джонс. – Но такси слишком дорого, и я подумала, что доберусь пешком. Бедная Полин, как же ей не повезло! Надеюсь, она обрадуется, что я сразу примчалась к ней. У Элисон были большие сомнения на этот счёт. Если уж Полин обманом не дала матери приехать на День середины четверти, вряд ли она будет рада теперь, когда всё её враньё вылезет наружу. «Полин просто отвратительная, – думала Элисон. – Забирает у своей бедной мамы последнее, и та всё ей отдаёт, лишь бы она могла здесь учиться, а Полин стыдится её и даже не хочет, чтобы она показывалась в школе. Какая гадина!» Элисон проводила миссис Джонс до самой школы и подвела к дежурной учительнице, затем сняла в раздевалке шляпку и блейзер и поднялась в общую гостиную к одноклассницам. «Хоть бы Энджела не растрепала всем про маму Полин, – с беспокойством думала она. – Жалко бедную женщину, у неё такой измученный вид». Но, открывая дверь в гостиную, она сразу услышала голос Энджелы: – Ну, дорогие мои, теперь я знаю, кто украл у экономки её проклятые деньги и всё остальное! Это Полин! Совершенно точно! – Полин?! – воскликнул голос Дженет. – В каком смысле? Почему ты так решила? – Я вам скажу почему, – ответила Энджела и сделала театральную паузу. – Мы с Элисон возвращались в школу вместе с мамой Полин. Судя по тому, что она нам рассказала, Полин – страшная врушка и, скорее всего, она и есть воровка! Глава 20 Энджела и Клодин – Объясни, почему ты всё это говоришь, – потребовала Бобби. Вокруг них столпился весь четвёртый класс. Не было только Клодин и, конечно, Полин. – Так слушайте, – злорадно сказала Энджела. – Мы с Элисон шли по дороге, а перед нами шла старая, некрасивая, маленькая женщина в чёрном. Я решила, что это кухарка идёт устраиваться к нам на работу, а оказалось, что это миссис Джонс, мама Полин. Никакая не миссис Бингэм-Джонс, а просто Джонс. – Очень милая женщина, – вставила Элисон, которой не понравился пренебрежительный тон Энджелы. – Милая! – с усмешкой бросила та. – Простая, как грязь под ногами. А Полин изображала из себя такую знатную даму и пыталась всех убедить, что её мама не хуже моей! Хвасталась машинами и дорогими вещами, а на самом деле её родители бедны, как церковные крысы, и с трудом наскребли деньги на школу! Ну, я ей всё скажу при первой же встрече! И что я думаю о ней, и о дорогой миссис Джонс, одетой, как кухарка, и кудахчущей над своей бедняжкой Полин. Никто не успел ей ответить, потому что Элисон, сильно побледнев, вдруг вскочила с места и уставилась на подругу очень странным взглядом. – Ты не скажешь Полин ничего подобного! – сказала она. – Ты не скажешь ей ничего такого, из-за чего она станет ещё сильнее стыдиться своей бедной старой матери. Неужели ты не понимаешь, что Полин возненавидит свою мать, если узнает, что ты её видела и болтаешь о ней всякие гадости? Я считаю, что Полин повела себя безобразно, но, если ты расскажешь ей обо всём, миссис Джонс придётся ещё хуже, и я не позволю тебе это сделать! Энджела была потрясена. Неужели это говорит её подруга Элисон? Несколько мгновений она молчала, будто язык проглотила, но быстро пришла в себя. – Ну, если ты переживаешь из-за таких людей, как эта ужасная мама Полин, я очень рада, что ты не приедешь ко мне на каникулы, – зло бросила она. – Я ухожу! Не собираюсь сидеть здесь и слушать оскорбления от человека, которого считала своей лучшей подругой! Бедную Элисон затрясло. Она ненавидела ссоры. Энджела решительно направилась к двери, но, к её удивлению и негодованию, две одноклассницы схватили её за руки и рывком усадили на стул, так что у неё перехватило дыхание. – Ты, может, не станешь слушать Элисон, но совершенно точно послушаешь нас! – сказала Карлотта, сверкая глазами. – А мы тебе сейчас всё скажем! – Отпустите, дуры, – процедила сквозь зубы Энджела. – Ты что-то слишком много рассуждаешь о мамах, – проговорила, склоняясь над ней, Карлотта таким яростным тоном, что Энджела испуганно отшатнулась. – Что ж, давай поговорим о мамах. О твоей маме! Мы бы не стали тебе ничего говорить, но, к сожалению, возникла срочная необходимость вбить немного ума в твою пустую голову. – Если вы меня не отпустите, я закричу, – в бешенстве прошипела Энджела. – Каждый раз, когда ты попытаешься закричать, я буду больно щипать тебя, вот так, – пояснила Карлотта и тут же ущипнула Энджелу за пухлое плечико. Та взвизгнула от боли. – Прекрати, Карлотта, – попросила Бобби. – Ты не можешь так себя вести. – Ещё как могу, – невозмутимо ответила Карлотта. Энджела знала, что Карлотта и правда может, и потому сразу замолчала. – Пусть мама Полин – старая, измождённая и некрасивая, – сказала Карлотта, – но это ещё не повод её презирать. А вот твою маму есть за что презирать! Она испорченная, избалованная, грубая, вечно недовольная, мерзкая и самовлюблённая – в точности такая же, как ты! И пожалуйста, передай ей, чтобы она никогда сюда больше не приезжала и не задирала здесь свой нос, потому что мы не хотим её видеть, она нам не нравится, и мы её глубоко презираем и хотим, чтобы она забрала тебя отсюда как можно скорее! – Точно! – подхватили Бобби, Дженет и близняшки. Энджела побледнела. Ей сейчас сказали ужасные вещи, но она сама была в этом виновата. Конечно, в День середины четверти девочка испытывала некоторую неловкость за свою капризную маму, но она даже не догадывалась, до какой степени та разозлила четвероклассниц своим пренебрежительным отношением к их любимой школе. – Хватит, Карлотта, – смущённо сказала Сьюзен Хауз. Да, пожалуй, уже было хватит. У Энджелы был такой вид, словно она сейчас упадёт в обморок. Ей отчаянно хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Она гордилась и хвасталась перед всеми своей семьёй, она считала себя выше всех остальных девочек, а с ней разговаривали так, будто она была хуже всех. Энджела громко всхлипнула и выбежала из гостиной. – Слава богу, убежала, – сказала Пат. – Молодчина, Элисон! Я тобой горжусь. Может быть, теперь ты увидишь Энджелу нашими глазами. – Я уже вижу, – убито ответила Элисон. – Она просто ужасная. Мне стало так жалко бедную миссис Джонс, а Энджела смотрела на неё с таким отвращением! Неужели у неё нет ни капли доброты? – Ни капли, – сказала Дженет. – Но ей пора понять, что добро порождает добро, а злоба – злобу. А если она этого не поймёт, ей будет очень тяжело жить. – А как вы думаете, Энджела права насчёт того, что Полин может быть воровкой? – спросила Дорис. – Она и правда сорила деньгами последнее время, но, если Полин на самом деле бедная, где она их взяла? – Мы думали на Клодин, – сказала Изабель. – Она ведь тоже очень бедная, вечно у неё ни одной монетки, и вдруг откуда-то взялась куча денег. А мы все знаем, какая Клодин неразборчивая. Клодин мне очень нравится, но она ведь совсем не понимает, что значит честность! И мы подумали: может, это она? – Тихо! Тихо! – зашикал кто-то. Но было поздно – Клодин, которая вошла в комнату очень тихо, слышала всё, что говорила Изабель. Она тут же растолкала одноклассниц и встала перед ними. Изабель пришла в ужас. Она отдала бы всё что угодно, лишь бы француженка не слышала её слов! – Клодин! – воскликнула Изабель. – Извини! Мне очень жаль, что ты всё слышала, только не сердись! Просто ты понимаешь честность совсем не так, как мы. Вот мы и подумали: может, ты так поступила, потому что не любишь экономку. Клодин обвела девочек гневным взглядом. Она увидела серьёзное лицо Изабель, испуганное – Пат, внимательное – Бобби, и, к облегчению окружающих, её гнев растаял. Клодин откинула голову назад и расхохоталась! Теперь все остолбенели от удивления. «Честное слово, – подумала Дорис, – никогда невозможно угадать, как поведёт себя Клодин в следующую минуту!» А Бобби подумала, что Клодин очень похожа на мадемуазель – она такая же вспыльчивая и так же легко её гнев переходит в веселье. Но какое счастье, что она нашла что-то смешное в словах Изабель! – Я не сержусь, – сказала француженка, смахивая с ресниц выступившие от смеха слёзы. – Нет, не сержусь. Вы, английские девочки, слишком серьёзные и слишком уж честные и благородные. Но у меня тоже есть свои представления о честности и чести, и, может быть, когда-нибудь они станут такими же, как у вас, поскольку добрая мисс Теобальд посоветовала мне захватить с собой во Францию английскую честность. – Да, это вполне в её духе, – согласилась Дженет. – Но почему ты всё-таки расхохоталась, Клодин? – Потому что я вдруг вспомнила, откуда у меня столько денег, – ответила француженка, улыбаясь своей заразительной улыбкой. – И я даже объясню вам откуда, если только вы дадите мне своё честное английское слово, что не расскажете об этом тёте Матильде. – Боже, Клодин, что ты ещё натворила? – спросила Пат, мгновенно представив себе самые разные ужасы. – Вы ведь ещё помните потрясающую наволочку, которой так восхищалась моя тётя? Ну так вот, я продала её одной из ваших мам за довольно крупную сумму! Понимаете, мне нужны были деньги – впереди несколько дней рождения, и потом, я не люблю ходить с пустыми карманами. И одна из ваших мам была такая милая и купила мою наволочку. Я послала ей свою работу по почте. Просто объяснила, что это моя собственная наволочка, а мне нужны деньги, и она была очень добра ко мне. – Это, случайно, не моя мама? – подозрительно поинтересовалась Элисон. – Я видела, как ты болтала с ней в День середины четверти. И это очень похоже на мою маму – помочь человеку и никому об этом не сказать. Надеюсь, она положит эту наволочку в мою комнату!