— Накануне перед Новым годом, — подал кто-то голос. — Верно! Так вот, Лопатин ответил, что бутылку он отдал за день или за два перед Новым годом. Так? — Да! — послышались голоса. — Он, конечно, солгал, — сказал я. — Почему ты уверен, что Лопатин солгал? — задал вопрос Макаров. — Мы с Бобовым были в мартеновском цехе, где работает Лопатин. Разговаривали со сменным инженером Скид-новым. Скиднов подтвердил, что смена его работала во вторую смену перед Новым годом. Смена начинается с трёх часов дня. А сторож Журов на смену заступает в семь часов вечера. Видите разницу? — Да! — дружно подтвердили голоса. — Канавный Лопатин никуда во время работы не отлучался. Это подтвердил сменный инженер цеха Скиднов. По этой причине, Лопатин никак не мог встретиться с Журовым и передать бутылку. Бутылку с «каустиком» он отдал Журову в ночь кражи. Заранее предвижу, что вы зададите мне такой вопрос — как он это сделал? Так ведь? — Да! — крикнули несколько голосов. — Повод для прихода в мастерскую у Лопатина был. Догадываетесь какой? — Передать бутылку! — кто-то крикнул. — Отлично! Да! Это — передача бутылки с «каустиком». Это он сделал перед наступлением Нового года. С этой целью, если кто не знает, сообщу, что Лопатин на этот день, то есть на тридцать первое, отпросился с работы. Причину он выставил, что родилась дочь. В действительности, дочь родилась раньше. Это был предлог. Лопатин, имея умысел совершить кражу из мастерской, около двенадцати часов ночи приходит к мастерской. Повторяю, к мастерской. Он не мог зайти в мастерскую, так как она была запертой. Тут сделаю примечание. В этот момент, когда Лопатин подходил к мастерской, пошёл снег. Он только-только пошёл! По этой причине следы обуви Лопатина, подходящие к мастерской, остались под слоем снега. Подтверждение тому — справка синоптиков. Снег начал идти в двенадцатом часу ночи. Между прочим, я сам тому свидетель. Я тоже, примерно около двенадцати ночи, шёл домой с работы. Шёл снег. Лопатин прихватил с собой, кроме бутылки «каустика», ещё две бутылки с вином. Он шёл вдоль речки М. Гнилуша. Что интересно, на том месте, где Бакланов нашёл носовой платок, Лопатин тоже поскользнулся и упал. Чтобы вытереть руки, достал носовой платок. Он спешил, так как наступал Новый год, и по неосторожности упустил платок. Подойдя к мастерской, стал стучать во входную дверь. Но дверь была заперта. Журов предложил Лопатину подойти к окну с тыльной стороны здания. Журов вынул стекло и впустил Лопатина внутрь мастерской. — Это всё выдумки следователя! — неожиданно для всех прозвучал громкий голос начальника уголовного розыска Пилина. Тем самым он прервал мой рассказ. — Где же доказательства этому факту? — продолжал говорить Пилин. — Журова нет. Лопатин молчит. Значит — выдумки! Ты, Рудольф Васильевич, не вешай нам лапшу на уши! Я в душе ухмыльнулся и сделал вид, что не расслышал реплику Пилина. Как только Пилин замолк, я продолжил рассказ. — Находясь внутри мастерской, Лопатин передаёт Журову бутылку с «каустиком» и тут же ставит на стол спиртное — две бутылки вина. Журов, ничего не подозревая, на радостях, как говорят в народе, «на халяву», пьёт спиртное. К тому же наступал Новый год. Есть дополнительный повод выпить. Журов от употребления приличного количества спиртного запьянел. Этого момента дожидался Ло-патин. Как только Журов заснул, он стал выбирать ткани, какие ему нужны были. Собранный товар и, в том числе, два платья складывает в один узел. Через окно вылезает и уходит с вещами. К этому времени снег уже покрыл всё пространство и продолжал идти. Пока Лопатин дошёл до заводского забора, снег засыпал его следы. Заранее приготовленной верёвкой он перекинул узел через забор, после сам перелез. Спрятал в нише вещи и ушёл домой. С собой прихватил только два платья. Как происходили события дальше, вы уже знаете. Как только я произнёс последнее слово, тут же все зашумели, заговорили и посыпались вопросы. — Рудольф Васильевич, Вы ничего не сказали, как был отравлен Журов? А Лопатин — какое отношение имеет к отравлению? Он же не наливал ему раствора натрия, так ведь? — Простите ребята, я не могу ответить одновременно на все ваши вопросы. Начну с первого вопроса. Этот вопрос был для меня самым сложным и самым нерешаемым. Я много думал об этом. Лопатин категорически отрицает свою причастность к отравлению. А у меня нет доказательств, чтобы надавить на него. Я сам вначале не знал, как он это сделал. Вдруг я вспомнил один случай из моей жизни, происшедший на рыбалке. Как-то летом я, ещё двое со мной — два Саши: один — большой ростом, а второй — маленький, так и я их прозвал — Саша большой и Саша маленький, — мы поехали на рыбалку на Цимлянское водохранилище. За несколько километров до места ловли нас застал ливень. Дороги в сельской местности сами знаете, какие. Твёрдого покрытия нет. Только прочищенная скрепером земля, похожая на дорогу. Мы застряли. Помощи ждать было неоткуда. Поблизости селений нет. Наступала ночь. Решили переночевать и ждать, пока дорога выветрится. Мы плотно поужинали с выпивкой и легли спать в машине. Маленький Саша проснулся раньше нас, видимо, жажда мучила, так как он больше выпил и, видимо, решил похмелиться. Достал из кармана спинки чехла бутылку, в которой находился ацетон. Бутылку ацетона я купил до поездки на рыбалку для разведения краски. Положил в карман чехла и забыл выложить перед поездкой на рыбалку. Она была закупоренная, то есть непочатая и с этикеткой на бутылке. Несмотря на очевидность, что на этикетке надпись «Ацетон», наш товарищ откупорил бутылку, налил в рюмку и собирался выпить. В этот самый момент, мимо нас проезжал трактор «Беларусь», и Саша, увидев проезжающий мимо нас трактор, выскочил, держа в одной руке бутылку, а в другой — налитую рюмку, на дорогу и остановил его. Попросил тракториста доставить нас до водохранилища. Тракторист, уже находясь прилично в нетрезвом состоянии, потребовал у Саши сначала «магар». Саша, долго не думая, при них же, выпил налитую рюмку. После налил трактористу и его напарнику. Что дальше с ними произошло, рассказывать долго, и у меня в данный момент нет времени. Желающим послушать дальнейшую историю могу рассказать как-нибудь в свободное время. Только скажу, нам тогда не до шуток было. Этот случай помог мне понять, что Лопатин, прекрасно знал слабую жилку Журова, что тот, проснувшись, захочет утолить жажду, то есть захочет похмелиться. Лопатин абсолютно был уверен, что Журов обязательно захочет спиртное и выпьет. Так и случилось. Расчёт был точно рассчитанным. Многие присутствующие могут спросить у меня, зачем это нужно было Лопатину. Не так ли? — Да, конечно! — послышались выкрики. — Отвечу. Чтобы не было свидетеля. Журов выпил вместо спиртного «каустик», умер, и не стало свидетеля. — А ты, Рудольф Васильевич, можешь доказать, что Лопатин налил в стакан этого раствора? — задал вопрос начальник угро Пилин. — Пока у следствия прямых доказательств нет по этому факту. Косвенные есть, и потому могу сказать точно, даже уверен, что Лопатин, уходя из мастерской с похищенными вещами, забрал с собой пустые бутылки из-под спиртного, в том числе, и стаканы, если, конечно, они были у них. Вероятно, стаканы были. Оставил только бутылку с раствором натрия. Бутылка была из-под вина «Агдам». На бутылке была этикетка. Все эти действия говорят о том, что у Лопатина был умысел, то есть мотив — отравить его. Иначе бы он не забрал пустые бутылки и стаканы. То, что Лопатин угощал вином Журова, это уже доказанный факт. Лопатин, по пути следования к нише, мог выбросить бутылки в речку или в мусорный контейнер. — Рудольф Васильевич, — снова обратился ко мне Пилин, — то, что ты тут рассказал или пытался изложить, всё это твои предположения, размышления. Их к делу не пришьёшь. Ведь Лопатин до сих пор не признал кражу, так? — Алексей Николаевич, это не совсем так. Да, вначале он не признавал. Стоял как кремень. С того самого момента, когда я узнал про платья, которые находились в доме Лопатина, ни на секунду не сомневался, что кражи, что первая, что вторая, дело рук этого самого Лопатина. Но — одно дело не сомневаться, быть уверенным, другое дело — как доказать! Доказательная база, какая-никакая, была, но недостаточная для такой глыбы, как Лопатин. Надо было сломить его упорство, твёрдость, неприступность. Но как? Ну, не знаю, верите вы мне или нет, но снова мне помог случай. Неожиданно я вспомнил про носовой платок, обнаруженный кинологом Баклановым возле речки. Он-то и пришёл мне на помощь. — А что, на платке были его инициалы, Рудольф Васильевич? — поспешно задал вопрос участковый Колесник. — К сожалению, Александр Михайлович, никаких инициалов и отметок. Я этот платок, можно считать, не показывал Лопатину. Я понимал — ну, покажу, а дальше что… Ответ я заранее знал: «Не мой» — и тому подобное. Как этот платок пришьёшь ему? Никак. Смысла не было. Вот тут-то я решился на рискованный и на отчаянный шаг. На днях ко мне приехал сослуживец. Вместе служили в погранвойсках на Дальнем Востоке. За обедом вспомнили службу и ребят. Вспомнили про кинолога Шамиля. Скажу без преувеличения, геройский парень был. Мы же были молодые и неопытные пограничники. Он был сверхсрочник. Много он знал и нас учил. Он был отличным рассказчиком. Мы обожали его слушать. Как-то во время перекура мы попросили его рассказать интересные случаи из его жизни. Он рассказал, как однажды от него ушёл нарушитель границы. Во время преследования нарушителя Шамиль подобрал носовой платок этого нарушителя границы. По возвращении на заставу Шамиль этот платок положил в чистую пол-литровую банку и закрыл крышкой. Шамиль говорил, что таким путём можно на долгое время сохранить запах. Он впоследствии всё-таки задержал этого нарушителя, используя этот платок. Этот рассказ Шамиля натолкнул меня на подобный поступок. Я решил этот метод испробовать на Лопатине. — Ну как, получилось? — не спросил, а выкрикнул поспешно Дмитриенко. — Вызвал его на допрос в кабинет. Когда он уселся, я достал из сейфа целлофановый кулёк с носовым платком и положил на стол, и как можно ближе к нему. Сам мельком, незаметно стал наблюдать за ним, рассчитывая, какое воздействие произведёт платок на него. Резких изменений в его лице не заметил, но всё же небольшая бледность появилась. Значит, я думаю, платок его. Я решил воспользоваться этим моментом и спросил: — Узнаёте? — и я показал рукой на платок. Как обычно, смело посмотрев на меня, ответил: — Нет! — Хорошо! — сказал я с лёгкой ухмылкой. — Сейчас проверим, правду говоришь ты или нет. Приглашу-ка в кабинет кинолога Бакланова со своей служебно-розыскной собакой и дам собаке понюхать этот платок. — Я нарочито сделал короткую паузу. — И, как Вы думаете, Лопатин, на кого она набросится? Я тут же устремил на него свой быстрый взгляд. В ответ на моё такое предложение лицо Лопатина резко стало меняться. Эти изменения заметил бы даже ненаблюдательный человек. Щеки побелели, губы слегка дрогнули и застыли в одном положении. Глаза, только что смотревшие на меня смело и открыто, потухли, и он опустил их. Руки, до сих пор спокойно лежавшие на коленях, внезапно зашевелились: правая рука полезла в карман. Машинально достал пачку сигарет и мелко дрожащей левой рукой пытался вытащить сигаре-тину. Всё же сигарету достал, но закуривать не стал, хотя я не запрещал курить. В кабинете установилась мёртвая тишина. Я, окрылённый успехом, что мой рискованный приём сработал, и, чтобы ещё больше и сильнее ошеломить его, достал из тумбочки кусок кримплена, тоже вложенный в кулёк, положил на стол и спокойно, с расстановкой, произнёс: — Этот кусок кримплена Вы тоже брали руками, когда складывали в узел в мастерской, а после спрятали в нише заводского забора. Но это было три месяца назад. Вы тогда, после похищения вещей из мастерской, тоже спрятали их в этой же нише. Запах сохранился и на этом куске ткани. Пригласить кинолога с собакой? Для полной убедительности, что собираюсь пригласить кинолога, я поднял телефонную трубку внутренней связи и инсценировал разговор с дежурным по отделу: — Борис Алексеевич, где сейчас находится кинолог Бакланов? Занимается с собакой? Прекрасно! Передай, пожалуйста, пусть ждёт моего вызова. Он мне нужен будет с собакой. — Я положил трубку и обратил свой взор на Лопатина. Наконец-то лёд тронулся. Нервы, какие бы они ни были крепкие у Лопатина, не выдержали, лопнули, сдали… — Что рассказал Лопатин, был сговор со сторожами? — посыпались вдруг со всех сторон вопросы от присутствующих. — Сговора не было и не могло быть. У Лопатина был свой, заранее точно рассчитанный, спланированный план. Ему не нужны были свидетели. — Ну что, Лопатин одну кражу признал или обе? — громче других задал вопрос Дмитриенко. — Обе кражи совершались им. Способ один тот же. Сначала спаивал вином, оставлял бутылку с раствором. Сторожа с похмелья пили и умирали. По первой краже у Лопатина приключился интересный казус. — Расскажите? — послышались голоса. — Слушайте. Лопатин, похитив вещи из мастерской, понёс их туда же, в нишу, и оставил там. Сам пошёл домой. Первый раз домой он никаких вещей не принёс. Оставил всё в нише. Это он сделал неслучайно, а умышленно, на всякий случай. Вдруг сторож не умрёт, останется жив. Тогда он расскажет, кто приходил ночью в мастерскую. Придут работники милиции с обыском, а у него — пусто. Ничего! Нет вещей — нет улик. Докажи, что ты совершил кражу. Кроме того, после ухода сторожа мастерская на долгое время оставалась открытой, без охраны. Кто угодно мог совершить кражу. Он всё заранее предусмотрел. На следующий день Лопатин узнал, что сторож Лупов умер. Но за похищенными вещами он не сразу пошёл. Выжидал. Когда убедился, что никто его не тревожит, всё спокойно, пошёл за вещами. Но, не тут-то было. Как говорят в народе: «Не было печали, так черти накачали!» В нише он вещей не обнаружил. Кто-то его опередил. — Как крупно не повезло ему, — с ехидством высказал Пилин. — Дважды совершил кражу, двух сторожей ни за что отправил на тот свет и вещами, добытыми преступным путём, не смог воспользоваться. Не повезло, так не повезло! Невезучий вор! — Зато особо хитрый! — прозвучал голос опера Дми-триченко. — Какую причину выдвинул Лопатин, почему он не пошёл забирать вещи, после второй кражи? Что ему мешало на этот раз? — задал вопрос Бобов. — Как я уже сказал, Лопатин был очень осторожным, я бы ещё добавил, хитрым, расчётливым, предусмотрительным. Он выжидал, как будут разворачиваться события. Но одно обстоятельство его всё же насторожило. Идя на работу во вторую смену, он возле ниши, где оставил товар, заметил милиционера с собакой. Он понял сразу, что к чему, и за товаром не пошёл. К сожалению, надо признать, что мы слишком открыто действовали. Это будет нам хорошим уроком на будущее. — А как быть с двумя трупами, что они останутся нераскрытыми? — поинтересовался Бобов. Я удивлённо посмотрел на Бобова. — Николай Никифорович, этот вопрос, в первую очередь, задал бы ты себе, а после — другим. Ты что, забыл, кем ты работаешь? Что ж, вопрос был задан мне, я должен ответить. Мой ответ в какой-то мере будет нелицеприятным. Не буду называть имена, они сами догадаются. Если бы после первой кражи из мастерской приложили все усилия, старания, отнеслись бы серьёзно и добросовестно к своим прямым служебным обязанностям, я почти уверен, раскрыли бы кражу, и не было бы повторной кражи и второго трупа. А что касается вопроса, останутся ли нераскрытыми эти два убийства, могу сказать следующее: по убийству сторожа Лупова — вы сами создали эту проблему. Решайте сами. А вот по второму убийству, сторожа Журова, буду вести расследование. Честно признаюсь, доказать вину Лопатина будет очень трудно, но небезнадёжно. Будем искать доказательства, будем работать, время ещё есть. — Мотив на убийство сторожа Журова у Лопатина же был. Этого разве мало, что ли? — не унимался Бобов. — Лопатин же умышленно взял с собой вино и этот «каустик». Он заранее знал, что Журов алкоголик и что он от дармовой выпивки не откажется. Напьётся, а когда наступит время похмелья, он выпьет всё, что под руку попадётся! Также, Рудольф Васильевич? — Есть у следователя ответ по поводу высказывания Бобова? — обратив свой взор на меня, спросил полковник. — Да. Согласен. Действительно, мотив на убийство сторожа у Лопатина был. Я уже говорил об этом. Результат налицо. — За раскрытие краж из пошивочной мастерской благодарю! — сказав эти слова, полковник поднялся со своего места, подошел ко мне, пожал мою руку и, недолго задержав свой взгляд на мне, продолжил, — извини за излишнюю резкость, проявленную мной в прошлый раз. Служба. — И, уже усевшись назад, на своё место, спросил, — не будет ли с твоей стороны возражений, если в приказе о поощрении отмечу всю оперативную группу, занимавшуюся раскрытием краж из пошивочной мастерской? — Нет.