«Слова Виктора о том, что пылающий жираф, возможно, вовсе не жираф, натолкнули меня на мысль о том, где может быть спрятана картина Соболева. Точнее, не где, а как. Если вы хотите увидеть ее, вам придется сделать кое-что, следуя моей инструкции (вы также найдете ее в конверте)». Инна дрожащей рукой вытащила еще один сложенный лист бумаги и осторожно развернула. Взгляд женщины прошелся по пунктам, в глазах появилось сначала удивление, а затем решительность. Директор галереи быстро направилась в мастерскую Артура Романова. Эпатажный художник в очередной раз занимался чем-то странным, пытаясь разрисовать собственную белую рубашку масляными красками. При этом влажная рубашка была надета на нем и безнадежно прилипла к его субтильному телу. – Ты ведь хотел найти картину Соболева? – сощурила глаза Инна. – Я дам тебе такую возможность. Но даже не думай, что сможешь ее присвоить! Следующие несколько недель Артур под руководством Инны обрабатывал в различных программах снимки фрагментов картин, зашифрованных в полотнах Соболева, соединяя все эти кусочки, тщательно подбирая положение каждого из них по цвету, линиям, формам и редактируя, как было указано в инструкции Холмса. Артур ворчал, жаловался, стонал, но все равно продолжал работу. Под конец все это так увлекло художника, что он уже и без инструкций начал понимать, что нужно сделать и даже добавил кое-что от себя. Конечный результат представлял собой удивительно притягательную для глаз графическую картину. Зашифрованные фрагменты полотен известных художников, соединенные сейчас в одно целое, обрели совершенно иной – новый – смысл. – Черт! Как ни неприятно это признавать, но Соболев был гением, если держал в голове все эти части и мог представить, как будет выглядеть конечный результат, – поморщился Артур. – Это можно перенести на холст? – хрипло спросила Инна. – Ммм… во всяком случае, попробовать можно, но не уверен, что будет выглядеть так же. – Вот же глупый… – грустно произнесла хозяйка галереи. – Почему он сам не соединил их все на одном полотне? – Ну-у-у… Это же Соболев. Его работы всегда были необычными. Запах розмарина, зашифрованные фрагменты, а теперь еще будет и картина-пазл! После всего этого я, кажется, снова захотел взяться за кисть… Убийство в пустом номере. Ирина Жук «Я видел убийство, которого не было!» Такое сообщение с просьбой о встрече Шерлок Холмс и доктор Ватсон получили на рабочую почту в понедельник второго июня как раз перед завтраком. Дальше шел длинный список контактов и подпись – Аркадий Поляков. Холмс, который вот уже две недели сидел без дела, заметно оживился. Он с особенным аппетитом набросился на яичницу с беконом, одним глотком допил кофе, а потом устроился у компьютера. – Аркадий Андреевич Поляков, – длинные пальцы быстро заскользили по клавиатуре. – Успешный журналист… «ТЭФИ»… Был женат… Сейчас в разводе… – Сыщик разочарованно откинулся на стуле. – Что ж, давай посмотрим, Ватсон, на этого мастера заголовков, но обещаю, если он задумал таким способом взять у меня интервью, я спущу его с лестницы. – Когда ты в прошлый раз пытался спустить кого-то с лестницы, соседи вызвали полицию! – напомнил Ватсон. – Мы иностранцы. Они относятся к нам предвзято! – Чему удивляться, если из нашей квартиры раздаются выстрелы и лай енота, а после твоих химических опытов газовая служба эвакуирует весь подъезд! Настойчивый звонок в дверь прервал их оживленный диалог. Человек, который появился на пороге, на вид был лет тридцати, плотного телосложения, с аккуратной трехдневной небритостью на круглом лице. Он носил очки, выглядел вполне успешно и совсем не был похож на охотника за сенсациями. Однако движения утреннего посетителя были нервными, а походка – торопливой. – Присаживайтесь! – Холмс предложил ему кресло. – Это мой друг и коллега доктор Ватсон. Вы не против, если он будет присутствовать при нашем разговоре? Гость был не против. – У вас ко мне дело? – спросил Шерлок, привычно устраиваясь возле камина. – Мне нужна небольшая консультация, господин Холмс. – В письме вы упомянули об убийстве. – Да. Два дня назад я видел, как задушили человека! – Почему же вы пришли ко мне, а не в полицию? – Потому что у меня нет доказательств! – горячо произнес Поляков и поправил очки. – А если начистоту, то и объяснения. Я, наверное, должен сначала рассказать о себе? – Не утруждайтесь, для наведения справок существует интернет, давайте сразу к делу. – Холмс закинул ногу на ногу, приготовившись слушать. – Да, конечно. Он некоторое время молчал, беспокойно барабаня пальцами по подлокотнику кресла, и наконец начал рассказывать: – В пятницу вечером я приехал из Москвы на свадьбу к другу. С Егором мы вместе учились. Как и все гости, я остановился в «Северной короне». Неплохое место здесь неподалеку, может, знаете? Праздновали в субботу в ресторане отеля, приглашенных было человек пятьдесят, музыка, ведущий, в общем, все как обычно. – Вы говорите про ту ночь, когда был ураган? – уточнил Ватсон. – Да, ветер тогда был сильный. Я ушел рано, поднялся к себе около десяти. Вышел на балкон покурить. Луна еще была полная, сам не знаю, почему это сейчас вспомнилось. Тогда я ее и увидел… На балконе этажом ниже убивали девушку! Ее душили! Она пыталась освободиться, хваталась за шторы, а потом ее оттащили. На лице Холмса впервые возникла тень интереса. – Лица убийцы вы, конечно, не видели? – Нет, но я узнал девушку! Вечером незадолго до этого мы ехали с ней в лифте. – Значит, вы можете ее описать? – Конечно! Невысокая, длинные черные волосы, челка. И вот еще что, у нее была татуировка на запястье. Красный лотос. – Лотос – древнейший символ совершенства, верности и женского начала, – вслух прочитал Ватсон из тут же найденной статьи на сайте «Татуировки. Смысл и символика». – Правда, сегодня его чаще всего набивают без всякого смысла, – кивнул Холмс. – Но продолжайте, что было дальше? Поляков достал пачку сигарет, собираясь закурить, но вместо этого принялся просто вертеть ее в руках. – Я бросился, конечно, на нижний этаж, вычислить тот номер было нетрудно, стал стучать, кричать. Никто не открывал. – Вы спрашивали на стойке администратора, кто его занимает? – оторвался от телефона Ватсон. Поляков мрачно посмотрел на него. – Вы принимаете меня за идиота? Конечно, я позвонил на ресепшен! И вот тут начинается самое странное. Портье принес ключ и при мне открыл дверь, но там никого не оказалось! Ни тела, ни следов борьбы! Ничего! И еще он стал меня убеждать, что этот номер уже неделю пустует. Утром я все-таки пошел к охранникам. Говорят, никто не пропадал, ни жильцы, ни сотрудники. – Поляков все-таки закурил, а Шерлок придвинул ему пепельницу. – У них везде в отеле только муляжи камер. Так, видите ли, меньше проблем с клиентами! – Журналист замолчал, за несколько длинных затяжек выкурил сигарету и потушил окурок. – Мне очень нужна ваша помощь, господин Холмс, я хочу в этом разобраться. Когда на ваших глазах убивают человека… Я уже второй день не сплю. – Понимаю, – Холмс задумчиво кивнул, – я сам мучаюсь от бессонницы в белые ночи. Сыщик некоторое время задумчиво смотрел в окно, потом порывисто поднялся. – Аркадий Андреевич, поздравляю вас, я решил взяться за это дело! Вы сейчас возвращаетесь в гостиницу? – Да, мы договорились пообедать с друзьями, – обрадованно закивал Поляков. – Спасибо, господин Холмс, спасибо! – Отлично! Едем! День выдался хмурый. Бушевавший все выходные ураганный ветер стих, зато пошел вялый мелкий дождь. В канале угрюмо мерцала вода. Пробка на Невском проспекте тянулась нестерпимо медленно. Ватсон на переднем сиденье такси рассеянно рассматривал вывески и размышлял о странном деле, к расследованию которого они приступили. – Не будем терять время, – с нетерпением заговорил Холмс. – Расскажите о людях, которые вас пригласили. – Как я уже сказал, с Егором мы друзья со школы. У его семьи строительный бизнес, поднялись в девяностые, полгорода построили, сейчас уже в политике. – А его жена? – Веронику знаю мало. Ничего особенного, официанткой работала. Красивая, конечно, но мы Егора не поняли, когда он решил жениться. – Вы – это кто? Поляков привычно поправил очки. – Друзья, да и его семья не была в особенном восторге, особенно мама. Машина свернула в тихий переулок, проехала широкие ворота и остановилась возле серого здания конца девятнадцатого века с увитыми цветами коваными балкончиками по фасаду, каменными скульптурами львов и каменным же лицом усатого швейцара в сюртуке и цилиндре у парадного входа. От фонтана в центре тенистого дворика веяло холодом. – Покажите ваше окно, – попросил Холмс. Поляков указал на правое крыло здания. – Верхний этаж, видите? В каждом номере есть окно и балкон. От угла второй – это мой. А на четвертом этаже, – он показал рукой, – чуть левее, третий, – это тот номер, где произошло убийство. В высоких стеклах отражалось небо.