- Привет, - тихо вторю ему я, и он целует меня в губы. Почти по-детски, чмокнув, но в этом есть что-то интимное. - Пригласишь? – Дима спрашивает так, словно напрашивается на ночь в моей кровати, а не за стол. - Проходи, Дим, ты же свой, чего задаешь глупые вопросы. И тяну Димку за собой. А он уже достал бутылку вискаря. - Оооооооо, вискарь, одно солодовый, ну, ты Дим даешь, - тянут мужики, а сами потирают руки, потому что в курсе, что Димка только себе наливать не будет. Разольет всем! И девчонки против ничего не скажут. Это же Димочка! И Димка разливает щедрой рукой. Виски пьет даже Надя со Светой. Только мы с Оленькой отказываемся, потягивая шампанское. Вот и заветная цифра! Речь президента, куранты, гимн. Димка с помпой открывает шампанское, струя бьет и пенится. Звон бокалов, искрящийся напиток выпускает пузырьки. Пузырьки бьют в нос, щекочут неба. Весело. - А пойдемте салют запустим, - кричит Сережка. - Ура! Салют! Ааааааа! – мы гогочем, накидываем верхнюю одежду и, как были в тапочках и туфлях, так и бежим на улицу. Возле подъезда уже топчется народ. Небо расцвело десятками вспышек. Канонада такая, что в войну не было. Серега лезет в сугроб и устанавливает ящик с салютами. Димка с Филом дают ему ЦУ. Все галдят, в этом шуме никто не слышит слабого, как шёпот: Лееерааааа. Меня хватают чьи-то цепкие руки и затыкают мне рот. Брыкаюсь, что есть сил, бью локтём. И тут слышу тихое, сдавленно: Лера! Это я. Глава шестнадцатая Муж!!!! Черт! Черт! Напугал до чертиков! До коликов в животе. Еще до того, как услышала его горячий шёпот, уже поняла, что это мой Олег. Меня накрыл родной, некогда так любимый запах. Я с этим запахом засыпала и просыпалась десять лет. Прикосновение его рук до сих пор вызывают у меня мурашки по всему телу, и внизу живота вновь скручивается узел. Мое тело хочет его, не отболело, не прошло. Умом понимала, что все это чужое, но память тела еще жива. - Олег, ты с ума сошёл, - ору, как только он отпускает меня и разворачивает к себе лицом. - Тссссс, - прикладывает палец к губам. – Меня тут не должно быть. Он говорит тихо, но нас никто и так не слышит. Со всех сторон грохот, а небо высветлено и переливается сотней салютов. Снег давно уже потерял свою белизну, он усыпан порохом, гарью и разноцветным конфетти. - Тебя здесь не должно быть! Сука ты, Олег! Ты хоть знаешь, как подставил свою семью? - Тсссс, родная моя, скоро все закончится, и ты приедешь ко мне, - глаза Олега блестят толи от радости, толи от вспышек салютов. - Ты хоть в курсе, что ко мне приезжал Сванидзе? - Зачем он к тебе приезжал? – лицо у Олега напрягается, да и сам он неуловимо меняется. - Сказал, чтобы деньги ты ему вернул. Дал тебе пять дней на возврат суммы. Олег, о какой сумме идет разговор? - Зая, пять миллиардов, миллиардов, ты поняла, - И вновь в глазах Олега вижу нездоровый блеск. – Лерочка, у нас все с тобой будет в шоколаде, мы с тобой заживем… - Ты сука, Олег, кобель поганый, ты о своей семье думал, когда такие деньги у тестя воровал? Ты обо мне подумал? - Лерка, да я только о тебе и думал, Лерка, у тебя все будет, виллу купим в Испании, домик на Мальдивах, - не понимаю радости своего мужа. - На *уй мне твой домик на Мальдивах, - ору я на своего благоверного. – Меня за твой домик Сванидзе обещал отдать своим охранникам на потеху. Ты головой думаешь иногда, или у тебя только нижняя головка работает? - Когда он у тебя был? - Вчера, - уже спокойнее говорю я. - Плохо, значит надо все ускорить, - Олег на миг задумывается. – Я поменяю для тебя и детей билеты на более ранний вылет. Скажем на третье число. Вы вылетите в Прагу, оттуда в Париж, а потом в Барселону… - Ту о*уел? Какая Барселона? Олег, дай нам жить нормально, без твоих махинаций, *здуй сам, - у меня с языка срываются одни матерные слова, других просто нет. Гребаный Олег со своими махинациями, как он не понимает, что не деньги для меня были главными в нашей жизни. Я строила свой мир, свою семью, где главной была любовь. -Лерочка, я все для тебя делаю, у тебя будет все, этих денег хватит и нашим детям, и нашим внукам. - Олег, ты, правда, ничего не понял? – я делаю ещё одну попытку, достучатся до него. - Лер, ну ты же всегда хотела жить хорошо? - Олег, жить хорошо – это в любви и согласии, вместе, не изменять, и деньги в этой пирамиде приоритетов я никогда не ставила выше нашей семьи. Для меня деньги есть – хорошо, денег нет, значит заработаем. Я для этого на работу вышла, карьеру строю. - Лерочка, с такими деньгами тебе не надо будет работать, мы будем путешествовать, покупать что захотим, жить на полную катушку. - Нет, Олег, мы будем бегать из страны в страну, скрываясь от холуев Сванидзе, прячась и оглядываясь, потому что ты эти деньги своровал! - Не утрируй… - А я и не утрирую, ты вор, Олежик, и хорошей жизни у тебя не будет. И я не хочу бегать по миру от наемных убийц, прятаться и бояться за жизнь своих детей. Проваливай, я не желаю больше тебя видеть. А свои проблемы решу сама. - Лерка… И тут я не выдерживаю, вся злость и ненависть выходит у меня наружу. Со всей силы бью Олега кулаком в лицо, ломая ему нос. Кровь струей бежит по подбородку моего муженька, но мне его не жалко. Я его ненавижу! - Лерка, дура! – орет он. Вижу, как за угол заглядывает любопытная соседка, за ней другая. Понимая, что наше тайное свидание раскрыто, Олег, роняя на снег кровавые капли, убегает вдаль. А меня накрывает. Я сажусь в снег и начинаю рыдать. Сволочь! Какая же он сволочь! Он даже не спросил меня, проворачивая эту аферу. Подставил. Теперь мое будущее на волоске. Я боюсь за жизнь своих детей, родителей. Что со мной сделают? Да вот все, что сказал Сванидзе. У меня нет защиты. Первой меня находит Надя. - Лерочка, что с тобой? А чо все в крови?- она с удивлением смотрит на снег позади меня. – Ты не ранена? Надька испугана, ощупывает меня, пытаясь найти раны. - Надь, со мной все в порядке, - отмахиваюсь от подруги, вытирая слезы. - А чего рыдаешь, почему столько крови на снегу? – в глазах подруги вопрос. - Олега избила, - всхлипываю я. - А, понятно, живым ушёл? - Убежал. - Значит плохо била. От меня бы только уполз, - и Надя подтягивает рукава повыше, вот он нее бы даже не уполз, на носилках бы вынесли. - Надя, - и я кидаюсь на шею подруги. – Он украл у Сванидзе пять миллиардов. - Чего? О*уел твой козёл…Да за это…на ленты порежут… -Да, он подставил меня, детей…Ааааааааа… Надюха обнимает меня, прижимая крепче к себе. Даже такая крепкая женщина, как моя подруга, не сможет спасти меня от того будущего, в котором и меня, и мою семью просто размажут по стенке. Очумительный у меня праздник в этом году! Но надо выбираться из своего убежища. И я протираю лицо снегом, чтобы скрыть следы от слез. Надеваю дежурную улыбку, зачем портить праздник всем остальным. Они мне не смогут помочь. А гости и не в курсе. Они устанавливают следующую батарею фейерверков, смеются. И только Димка, как-то странно оглядывает меня, словно присматривается внимательно. Димка? Попросить защиты у него? У них же есть какая-то программа защиты свидетелей. Хотя какой я свидетель? Я же махинации своего мужа не знаю. Каким образом он украл эти деньги? Тяжело вздыхаю стаю рядом.