- Лер, что-то случилось, - Димка заглядывает мне в лицо. - Дим, ты знаешь, что затеял Олег? - вдруг спрашиваю я, и по тени, набежавшей на лицо Димы, вдруг понимаю, что тот в курсе. - Ну, что ты, откуда, мы с ним давно не виделись, только изредка созваниваемся, - и вот сейчас наступает момент истины, Дима мне врет. - Дим, врать не надо, - спокойно говорю я. – Я все вижу, все понимаю, вы со студенческой скамьи неразлучны. - У нас теперь разные дороги, - а вот тут он не врет. Только какую дорогу он выбрал и с кем? - Я, пожалуй, домой пойду. Разворачиваюсь и иду в сторону подъезда. Хватит сегодня с меня праздника. Утром Сванидзе угрожал. Ночью муж приперся, не сотрешь. А вот сейчас я вдруг поняла, что и Димка меня предает. Не такой уж он и непричастный. Димка догнал меня за пару шагов. - Лер, я знал про его выкрутасы с женитьбой, прости, что сразу не сказал, - Димка останавливает меня и разворачивает к себе лицом. В чем-то этот жест очень похож на то, что буквально несколько минут назад проделал мой муженек. -Лерка, он дурак, я ему сразу об этом сказал, - Дика проводит ко коротко стриженым волосам рукой и трет шею, словно груз какой-то скинул с плеч, что мешал ему жить. - Но промолчал? Мне об этой афере не сказал, - всегда считала Димку другом семьи. - Лерочка, ну, не сказал, не мог, Олег говорил, что это ненадолго, что он быстро обернется с деньгами, и все станет на место. - Вы оба ненормальные? Как это бы все встало на место, он бы мне рассказал, что развелся тайно, что был женат на страшной и старой тетке, а потом мы бы снова с ним под вальс Мендельсона сочетались бы браком? За идиотку меня держали? А эта афера с деньгами? Ты знаешь, сколько он своровал? – с интересом смотрю в глаза своего друга. - Лер, аферу с деньгами он придумал сам, - спокойно говорит Димка, а меня отбрасывает от него на шаг. - То есть ты знал? – меня сковывает ужас от осознания, что друзья заодно. – Ты хоть знаешь, что со мной сделает Сванидзе? - Лер, ничего не сделает, я тебя защищу, я здесь для этого. - Пошел к черту! Ненавижу вас с Олегом! Ненавижу, - и я бью Димку в грудь кулаком. – Вы оба прохиндеи. Вы безответственны, женщины для вас просто дырки! Ору на него. Нас никто не слышит. Грохочет салют. Батарея у Сереги с Филом взрывается очередной очередью. А над нами расцветает цветной фонтан огоньков. Дружный хор голосов орет: Ааааааааа! Дети хлопают в ладоши. Взрослые дружно орут: Ура! Какофония звуков накрывает. Мне тошнит уже от ярких вспышек, криков, утомляет суета. Я разворачиваюсь и бегу в сторону подъезда. Но возле подъезда меня настигает Димка, хватает в объятья и держит, не выпуская. Вырваться из стальной хватки невозможно. И он, пользуясь этим, шепчет мне в ухо. - Лерка, я люблю тебя, до сих пор люблю, никого так не любил, всю жизнь ждал. – Сука, Дима, отпусти, - ору я, пытаясь сопротивляться. - Лерка, он тебя просрал, я не так не сделаю. Любить буду, на руках носить. Поверь мне! Пусть катится ко всем чертям в свои заграницы! - Дима, уйди, я вас с Олегом ненавижу. - Поверь, Лера! Просто поверь! И я пинаю Димку в колено. Он охнул и выпустил меня из захвата. В два счета влетаю в подъезд, бегу по лестнице вверх, вот и моя дверь. Ключи трясутся в руках, меня бьет озноб. Что за день то такой? На третьей попытке я попадаю ключом в скважину, открываю дверь и захожу внутрь. Но не успеваю закрыть дверь на замок, как слышу за ней возню и звонок. Дверь распахивается, а на моем пороге стоят те две красотки, что в прошлый раз искали свой несессер у меня в доме. - Чем обязана? – холодно спрашиваю их. Но они молча закрывают лица платками и пускают мне в лицо струю отвратительно пахнущего газа. На миг я замираю, а потом мое сознание мутнеет, в глазах появляется такая резкость, словно в один миг я стала видеть на двести процентов. И я падаю. Я в сознании, все вижу и понимаю, только вот не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Язык меня не слушается, даже закричать не могу. - Все готово, - говорит одна из девиц кому-то неведомому, стоящему на этаж выше. Я слышу шаги, вижу полы длинного пальто и черные начищенные ботинки. И теряю сознание. Глава семнадцатая Неудачное похищение У меня туман в голове. Кажется, меня пытаются приподнять и посадить, трогают мои руки и ноги. В голове желе. Медленно, очень медленно открываю глаза. Чувствую, что мой рот открыт и из него бежит слюна. Фу! Какая мерзкая сцена. На ни один мускул на моем лице не работает, даже гримасу не могу изобразить, полное онемение. Вот передо мной вновь появляются начищенные ботинки, брюки коричневые с отглаженными стрелками, а стрелки такие, что порезаться можно. Пальто, распахнутое длинное пальто, тоже коричневого цвета. Просто не человек, а говно какое то. Рядом стоят кроссовки с грязными, потертыми джинсами. Их обладатель курит, и время от времени стряхивает на пол пепел. На мой чистый пол! А справа и слева от меня топчутся ноги в ботильонах на высоченной шпильке. И как только они ходят на таких каблуках по скользким улицам? А ножонки тоненькие, в черных колготах, холодно, поди, их обладательницам. - Вы ее оденьте, пусть со стороны это будет выглядеть так, что вы тащите подвыпившую подругу, - командует кто-то. - Чо? - Через плечо! Одевайте! - Во что? - В одежду, ёпрст! - Какую? - Да, господи, за что я вам тупорылым плачу. Давайте быстрее, она уже начинает просыпаться, - и хозяин голоса начинает кашлять. Кашель старческий, надрывный, словно его обладатель хочет выплюнуть свои легкие. Мои мышцы оживают. Под кожей пробегают стаи мурашек, мелкие мышцы подергивает, как будто мои конечности затекли. Хотя со стороны я напоминаю больную после тяжелого инсульта. Вроде шевелятся пальцы, а руку поднять не могу. - О, шевелится, сучка, может, того, еще раз ей в морду? – голос с хрипотцой, явно молодого самца. - Она нам живая нужна, чтобы говорила ясно, после второй дозы может мозгами поплыть, - снова говорит обладатель ботинок. Голос у него явно старческий, скрипучий, словно он всю жизнь на верфи «майна» кричал и связки сорвал. Я поднимаю глаза вверх, и сталкиваюсь взглядом с обладателем скрипучего голоса. Он действительно не молод, лет ему так около семидесяти. Ухоженный, гладко выбрит, приятный запах, парфюм не из дешевых. Снова ощущаю запахи. Запах парфюма незнакомца перебивает сильно тошнотворный запах духов двух шмар и запах табака. Никогда не любила курящих людей. Олег не курил при мне никогда. - Здравствуйте, уважаемая Валерия Юрьевна! Спешу представиться Борис Львович! Я друг и наперсник Давида Левановича. Так и знал, что Давид не справится с такой норовистой лошадкой. Да, Л-е-р-а! – с издевкой произносит мужчина, наклоняясь ко мне. Я отвожу от него глаза и стараюсь рассмотреть второго участника мизансцены. Тот молод, наверное, ему меньше тридцати. Выглядит как «быдло обыкновенное». Коротко стриженая голова, широкий лоб, с развитыми надбровными дугами, маленькие, глубоко посаженные глаза, нос картошка, узкие губы, Накаченные торс и раздутые бицепсы. Но при этом какие-то худые ноги, что становится похожим на моряка Попайя из американского мультфильма. Таких в девяностые звали «быки», они были пушечным мясом бандитских группировок. Да одет как ходили «быки» в девяностых: черная футболка, джинсы, черная кожаная куртка с заклепками, широкие джинсы и кроссовки Адидас. Девицы все те же. - Ни чо себе краля! – бубнит бык.- Потом подаришь? - Смотря как сторгуемся, пока она для дела нужна, - и он водит перед моим носом пальцем. Я смотрю в одну точку и продолжаю пускать слюну, пусть думают, что я ничего не понимаю. - Кажется, с дозой переборщили, - и дедок пытается похлопать меня по щекам. – Лера, очнитесь. Она нам нужно вменяемая. Пыхтит дед. - Вернет ее муженек деньги…