Я оттолкнулся сильнее, качели скрипнули и взлетели вверх, даря какое-то забытое детское чувство свободного полёта. Скрип-скрип-скрип. Небо-солнце-площадка-небо-солнце. Я раскачивался, давая моим компаньонам осмыслить сказанное и взвесить все «за» и «против». Нилия задумчиво хмурилась. Геркан, теребивший бородку, напротив, с каждой секундой всё больше и больше светлел лицом. – А что, в этом что-то есть. – Что в этом есть? – скривилась Нилия. – Кто-то из вас что-то понимает в технике? – Он машину водит, – со значением кивнул на меня Геркан. – Есть люди, которые понимают, их много, и они готовы работать, только плати. А с деньгами, как я помню, у нас проблем нет, – вклинился я, спрыгивая с качелей. – С деньгами проблем нет, – парировала Нилия. – С людьми есть. Мы не можем массово посвящать смертных в свои дела. О богах не должны знать, в богов должны верить. – А кто говорит о массовом посвящении? Мы можем наладить линию сборки, а начинку заказывать на стороне. Сами будем только отгружать детали, уменьшать их и паковать в корпуса. Люди на сборке не будут пересекаться с людьми, производящими комплектующие. А процесс уменьшения много времени не займёт и будет производиться в закрытых помещениях на отдельной территории под грифом секретности. Это наше ноу-хау. – А если… – задумался Геркан, но я не дал ему развить мысль. Хватит и одного сомневающегося божества. Если уж во всё это ввязываться, то кидаться в бой сразу, а там решать проблемы по мере их поступления. Пахнет аферой? Безусловно. Но, в конце концов, деньгами и головой здесь никто не рискует, так что можно идти ва-банк. – А если возникнут непредвиденные обстоятельства, их всегда можно решить при помощи денег, – отрезал я. Взгляд Георгия Денисовича стал задумчивым, сын Диониса и коровы ушёл в себя. – Коррупция, – усмехнулась Нилия. – Капитализм, – не согласился я. – Деньги есть – всё есть, денег нет – ничего нет. Общество потребления. Для начала надо найти выходы на разработчиков и производителей, понять, что они могут, и… – Не надо ничего искать, – Геркан резко подскочил со скамейки и размашисто зашагал к машине, – у нас есть такой выход. Как сказал ваш беллетрист: «Поехали!» – Это не беллетрист, – подловил я Георгия Денисовича. – Это герой Советского Союза лётчик-космонавт Юрий Алексеевич Гагарин сказал. – Слушай, возница, не зли меня. Какая разница? – Не гневи бога, – весело подмигнула мне Нилия. – Садись за руль. – Здесь притормози и направо, – скомандовал Георгий Денисович. Я проехал вдоль высокого забора, повернул и остановился у ворот. Ворота были закрыты, за ними буйствовала зелень, из которой торчали ничем непримечательные корпуса советской постройки. Из будки КПП вышел ВОХР с лицом непроницаемым, как стена, мимо которой мы ехали. Я нажал кнопку, опуская стекло. ВОХР втиснул в окно свою каменную физиономию: – Пропуск. Георгий Денисович смерил охранника начальственным взглядом. – Мы к Мертвицкому. – Проезжайте дальше, вдоль забора. Через сто метров можно запарковать машинку. Проходите на КПП, предъявляете паспорт, берёте пропуск, если он заказан. Геркан с пассажирского сидения подался к охраннику, нависнув надо мной. Взгляд, которым он смотрел сейчас на ВОХРа, был сродни тому, каким смотрит питон на свою жертву. – Нам нужно к Мертвицкому, привратник, – произнёс он тоном, предвещающим засуху, чуму и нашествие саранчи разом. Если б Георгий Денисович посмотрел таким макаром на меня, наверное, я бы поддался гипнозу и согласился на что угодно. Впрочем, на ВОХРа ни взгляд, ни тон Геркана не произвели никакого впечатления. – Паркуете машинку и на КПП за пропуском, – без намёка на эмоцию повторил охранник. В глазах Геркана полыхнула молния. Не дожидаясь, пока загремит гром, я сдал назад и поехал вдоль забора в указанном ВОХРом направлении. – Может, просто позвонить вашему другу и заказать пропуск? – поинтересовался я, паркуясь. – Где ты видел, возница, чтобы боги просили у смертных пропуска? – утробно прорычал Георгий Денисович. – Пропустит, никуда не денется. Или я не бог?! Он выпрыгнул из машины, едва я успел её остановить, бросил коротко: «Ждите» – и зашагал к КПП. Я вылез из авто и закурил. – Он такой милый, когда бесится, – промурлыкала Нилия, глядя, как Геркан скрывается за дверью КПП. Сквозь высокие стекла будки пропускного пункта было видно, как сын Диониса набросился на окошко бюро пропусков. – Show must go on, – напела Нилия, глядя на пантомиму, разыгрывающуюся на КПП. – Кстати, это моя мама Мэю текст и мелодию нашептала. – А я уж думал, так сказал наш беллетрист. Нилия хихикнула. Геркан за стеклом бросил попытки атаковать окошко бюро пропусков, подошёл к висящему на стене внутреннему телефону, набрал номер и заговорил что-то сердито и резко. Через минуту он уже шёл к нам навстречу мрачный и раздражённый. – Подождём в кафе, тут за углом. Он к нам сейчас подойдёт. – А как же пропуск? – невинно поинтересовался я. – Или вы не бог? – Умничаешь? Как сказал один ваш беллетрист: «горе от ума». Против вахтёра на рабочем месте бессильны даже боги. В кафе было тихо и прохладно. Хоть заведение и выглядело ниже среднего, но кондиционер здесь работал исправно. Мы устроились за столиком у окна. Геркан уселся лицом ко входу, мы с Нилией устроились по бокам. Появилась неказистая официантка с замурзанным блокнотом, приняла заказ и медленно скрылась из виду. Геркан всё ещё злился. Нилию это явно развлекало. – А этот ваш друг, он тоже бог? – поинтересовался я. – Не совсем, – покачала головой Нилия. – Не бог, но и не человек. – Это как? – не понял я. – Герой, мать его за ногу, – непривычно грубо пробурчал Геркан. – В таких нет ничего божественного. Их способности ближе к человеческим, но иногда в разы сильнее. И живут они как мы, а не как мотыльки-однодневки. – Вечно? – У каждой вечности есть свой конец, – философски заметил Геркан, возвращая самообладание. – А вот и наш герой. От дверей к нашему столику шёл немолодой, но яро молодящийся мужчина. На вид ему было за пятьдесят. В ухе блестела серьга, коротко стриженную голову венчала красная бейсбольная кепка с эмблемой какой-то неведомой мне, ничего не понимающему в бейсболе, команды. Драные джинсы, потёртые «казаки». Крепкое, накачанное тело обтягивала чёрная футболка с надписью «Dead А1». Мужчина кивнул Геркану, сдержанно улыбнулся Нилии. На меня посмотрел оценивающе. – Александр Мертвицкий, – представился он, протягивая руку. – Сергей. Очень приятно, – дежурно ответил я на рукопожатие. Ладонь у Мертвицкого оказалась сухая и невероятно крепкая. Настолько, что я вынужден был отказаться от своей привычной манеры отвечать на рукопожатие с соразмерной силой. Мертвицкий по-хозяйски плюхнулся на стул напротив Георгия Денисовича и спросил в лоб безо всякого пиетета: – Что тебе надо, Гера? – Зачем так резко, мастер? – поморщился Геркан. – Мы же с тобой не ссорились. И не называй меня Герой, меня это злит. – Тебя вечно всё злит. А резкость вполне обоснована. С вашей братией надо сразу брать быка за рога, иначе потом за улыбочками и лестью рискуешь пропустить момент, когда проснёшься однажды утром с неприятным ощущением в пятой точке. Так что тебе от меня нужно? – У нас есть один любопытный проект. Но нам необходимы связи в некоторых областях, к которым ты, возможно, имеешь касательство, – пустился в пространные объяснения Геркан. Нилия тем временем наклонилась ко мне и тихо зашептала на ухо: – Мастер в своей жизни создал множество великих вещей. Но насколько прекрасны его творения, настолько же безобразны манеры. – А что он создал? – Он был великим художником и инженером. Он создавал такие статуи, что казались живыми. Он построил лабиринт на Крите, в котором заперли Минотавра. Он сконструировал деревянную корову для Пасифаи, жены Миноса. – Для чего деревянная корова? – не понял я. – Для жены Миноса, – щёки Нилии тронул румянец. – Потом расскажу. Я не стал настаивать, тем более что Геркан уже закончил свой рассказ. – Ты сможешь помочь нам, мастер Дедал? – спросил он Мертвицкого. Герой кинул на меня неприятный взгляд: – Меня зовут Александр Мертвицкий.