Мы прошли в шумный внутренний двор. Античная тематика продолжилась – колонны упирались в потолок под самой крышей. Одну из стен целиком закрывал раскидистый плющ, росший из массивной кадки; он забрался футов на двадцать в высоту, что придавало помещению сходство с оранжереей. – Похоже, тут царит закон джунглей, – заметил Кит. Я оценила попытку меня рассмешить, но смогла выдавить из себя лишь слабую улыбку. В девятом часу утра зал суда номер один еще был закрыт. Кит принес нам кофе. Сперва мы просто сидели, рассматривая остальных. Одни рассеянно пялились в потолок, другие болтали с охранниками. С другого конца зала нам кивнула Кэрол Кент, которая брала у меня первые показания. Легкая улыбка на секунду смягчила суровое выражение лица с резким макияжем. – Пойдем спросим, что нам делать, – предложил Кит. Кент коротко поздоровалась. Тоже нервничает, решила я. – Скажу обвинителю, что вы пришли. Оставайтесь здесь, пока вас не вызовут. Есть комната для свидетелей, но там сидит потерпевшая, так что этот вариант не подходит. Вообще-то я подумала, что Бесс будет полезно увидеть знакомое дружески настроенное лицо, и собралась об этом заявить, но Кит меня опередил: – А что, если я оставлю вам свой номер? Мы будем где-нибудь неподалеку. Вертикальная морщинка между бровей Кэрол обозначилась резче. – Наверное, так можно. Давайте уточню у адвоката. Она вошла в дверь комнаты для свидетелей. – По-моему, стоит заглянуть хотя бы поздороваться, – заметила я. – Ты что, не слышала, что она сказала? Это запрещено. Подумают, что вы о чем-то сговорились. А вдруг все дело из-за этого развалят? Он был прав, как всегда. Рядом какая-то расфуфыренная блондинка щебетала в телефон-раскладушку. – Да, сегодня с утра изнасилование, – сообщила она таким обыденным тоном, будто говорила о приеме у стоматолога. Наверняка журналистка. – Навскидку из истории можно кое-что выжать. Обвиняемый – почти школьник, весь из себя такой сладенький. Папаша – большая шишка, финансовый воротила. Окончил Гордонстоун в том же году, что и принц Чарлз. Нет, связь они не поддерживают. Жаль, конечно, а то бы мы такое раздули… Слушай, давай перезвоню после заседания. Посмотрим, получится из этого что-нибудь сляпать. Лучше бы, конечно, дело выгорело, а то я на двойное убийство в Ливерпуль не поехала. Журналистка понизила голос, потому что вышла Кэрол Кент. – Мистер Полглейз не против. Только телефон не отключайте и следите, чтобы была связь. – Спасибо. – Кит поднялся. Голос из динамиков, судя по выговору, явно принадлежал уроженцу Корнуэлла, так же как принадлежали этой местности рудники и пироги: – Дело по обвинению Балкомба слушается в зале заседаний номер один. – Отключаюсь, – сказала журналистка, – потом поговорим. Она нажала отбой и прошла в двойную дверь вслед за Балкомбами. За ней двинулась еще одна газетчица со стрижкой боб и бейджиком «Пресса» на ленточке вокруг шеи. Через пару секунд зал опустел, остались только мы, парочка охранников и маленькая синяя бабочка, порхающая у плюща. Охранник, который видел нас раньше, пригляделся и нахмурился. – Пойдем отсюда. – С чего ты вдруг передумала? – Ты хотел уйти или нет? – Ладно, успокойся! Раньше мы никогда не разговаривали в таком духе. Городской центр оказался до обидного крошечным. За час мы исходили его вдоль и поперек: зашли в собор, книжный магазин и галерею. Музей мы решили приберечь на случай дождя. На обед в пабе у подножия холма подали печеный картофель, утопленные в майонезе креветки и полпинты местного эля под названием «Сточные воды», на вкус оказавшегося приятней, чем сулило название. – Хотелось бы мне знать, что там происходит, – проговорила я, задумчиво посыпая еду перцем. – Не выйдет. В этом вся суть свидетельских показаний – рассказать все, как было, независимо от версии обвинителя. Я отодвинула тарелку. – Не могу есть, нервы. Вдруг наших показаний не хватит, чтобы его посадили? – Слушай, ты так говоришь, будто все держится на тебе. Я же объяснял: там целая команда, они несколько месяцев работали над делом. Интересно, что показала экспертиза. Все это мы уже проходили. Я попыталась отстоять свою точку зрения. – Да при чем тут экспертиза? Что она может показать? Тут весь вопрос в том, кому они поверят. Кит покачал головой: – Слова ничего не стоят. Вот ты всегда говоришь, что я слишком категоричен, у меня либо черное, либо белое. Так и есть. Я кивнула. – Но если мы хотим убедить всех в своей правоте, что у нас еще есть, кроме слов? Какие доказательства мы можем предоставить? – То есть? – Когда-то в шестом классе мы разыгрывали суд, – помолчав, ответил Кит, – я был свидетелем. А дело шло о контрабанде наркотиков. Я чуть в штаны не наложил от страха, хотя это была всего лишь постановка. – Ну надо же! Мы все еще слушали новые истории друг о друге, затаив дыхание, – как много я еще о тебе не знаю. – Спорим, Мак был подсудимым! Лицо Кита чуть дернулось, но он все же рассмеялся. – Вообще-то он был судьей. – Какой кошмар! – Наш учитель обладал чувством юмора, – признал Кит. – Я это к тому, что у меня есть кое-какой опыт. Когда выходишь говорить – сразу успокаиваешься. Волноваться незачем, просто идешь и рассказываешь, что видела. И все. Я знала, что он прав, но все равно волновалась. На фоне отсутствия аппетита почему-то разыгралась жажда. Если бы мы не ждали телефонного звонка, я бы пинты три осушила. В стекло застучали крупные капли. – Значит, в музей? – спросила я. Но музей оказался закрыт на перерыв. Мы вернулись в паб и сыграли партию за неровным бильярдным столом. (Понятное дело, я выиграла: хотя Кит играл со мной месяцами, он все еще пытался просчитать траекторию шара. Я воспринимала игру как спорт, а он пытался применить физику, при этом сохранял невыносимо серьезное лицо и подолгу размышлял над следующим ударом, склонившись над кием.) Играть закончили, когда стало невозможно притворяться, будто мы не замечаем тоскливых взглядов, которые бросали на сукно местные подростки. – Три часа, – сказала я. – Она, наверное, до сих пор в этой клетушке для свидетелей. – Если бы мы им понадобились, нам бы позвонили. Пойдем в отель. И мы отдали кии. – Нам теперь весь вечер в отеле сидеть? – пробурчала я, натягивая пальто. Кит улыбнулся. – Да ладно, не так уж все плохо. Даже полпинты эля сделали свое дело на голодный желудок. Я лежала, не вовлекаясь в процесс, издавая привычные стоны, пока Кит трудился сверху. Ему понадобилось в два раза больше времени, зато потом он уснул в считаные секунды. Я знала, он проснется не раньше чем через час. Дождь перестал, мокрые крыши Труро блестели на солнце. На часах было четверть пятого. Пришло решение, и я натянула одежду, не дав себе времени передумать. Здание на вершине холма будто притягивало к себе магнитом. Глава 12