Я взяла паузу, чтобы смысл моих слов отложился в голове Кита, но его лицо оставалось безучастным. – На обочине еще валялись обломки. Водитель автобуса сказал, что их не убрали, потому что пробка из машин, которые едут на фестиваль, никак не рассосется. А на суде говорили, что Бесс якобы приехала накануне затмения, разве нет? Тут мне пришло в голову кое-что еще. – А еще говорили, что она приехала на автобусе. Я даже подумала, что она уехала первым рейсом, потому что в том, на котором я приехала, ее не было. Но только что она сказала, что приехала на машине. Кит сморщил лоб. – Кажется, ты права. Конечно, я права. Разбуди меня ночью, я бы вспомнила каждую мелочь. Кит пожал плечами: – Наверное, Полглейз ошибся. – Фиона Прайс бы заметила. Да и судья тоже. – Значит, Бесс перепутала. Да как он мог быть таким равнодушным! – Она видела то же, что и ты. Обломки, сваленные у обочины. В ванной журчала вода. – Вряд ли. Кит, боюсь, она соврала. Даже если она ошиблась с днем, как быть с тем, что она сказала про машину? В туалете спустили воду. – Я спрошу у нее. – Ох, брось, – запротестовал Кит. – Мы можем просто тихо посидеть? Но как я могла спустить это на тормозах? Я ведь солгала лишь потому, что была уверена в полной правоте Бесс. А если она сказала не всю правду, то что?.. Я похолодела. Бесс вышла из ванной, поправляя волосы. – Бесс, может, мне показалось, но ты вроде говорила, что видела аварию? Она побледнела, даже губы стали белыми, и я поняла, что зацепилась за что-то важное. Если оставить ее в покое по совету Кита, все равно ситуация изменилась. Мне надо было знать точно, поэтому, собрав волю в кулак, я продолжила: – В суде говорили, будто ты приехала на автобусе в среду, как и я. А ты только что сказала, что на машине. Получается, кто-то ошибся? Ты перепутала, когда давала показания? Или… это было не по ошибке? Бесс скрестила руки на груди. – Я снова на допросе? – Нет, что ты, я ничего такого не имела в виду. Разве? Вообще-то не уверена. Я глубоко вздохнула. – Если дело дойдет до повторного рассмотрения, тебя могут уличить. Я пытаюсь тебе помочь. Я взглянула на Кита в поисках поддержки, но он молча таращился в пол, будто хотел, чтобы мы обе испарились. – Ладно. – Бесс прислонилась к стене и закрыла глаза. – Если уж тебе так важно знать, я соврала, что приехала только накануне затмения. Не хотела, чтобы они узнали, как я туда добралась. Я попутку поймала. – Попутку? – недоверчиво переспросила я, временно позабыв, что так мы подбираемся очень близко к моей собственной лжи. Кит переводил взгляд с Бесс на меня. – Да! – Бесс распахнула глаза. – Доехала автостопом. Голосовала на дороге, а люди меня подбирали. Сперва пожилая пара подбросила до заправки, потом две девушки – до Хелстона, а потом один парень на «жуке» прямо до места довез. Знаешь, какой на меня мандраж нападал при мысли, что адвокаты Джейми кого-то из них нашли. Каждое утро ждала, что увижу их в суде. Сейчас, наверное, все-таки кого-то из них достали. С одной стороны, мне стало полегче, а с другой, я все равно была сбита с толку. – А какая разница, как ты добралась? – Серьезно не понимаешь? Я покачала головой. Бесс опустилась на диван рядом со мной и взяла меня за руку. Только сейчас я заметила бледное черное пятнышко у нее на верхней губе. – Ты же читала всех этих своих, и Гермиону Грир, и Камиллу Палью. Я, например, кроме газет, ничего не читаю и то знаю, что там пишут о жертвах изнасилования. Если бы стало известно, что я добиралась автостопом, в суде наверняка начали бы задвигать о рискованном поведении, а то и похуже. Я ведь уже сообразила, что на кону мое слово против его. Поэтому решила не выдавать о себе лишнего, они бы все не так истолковали. Высказавшись, она откинулась на спинку в ожидании ответной реакции, но у меня вся эта история никак в голове не укладывалась. Я же видела тогда Бесс – она даже имя свое назвать не могла, не то что логически рассуждать. Она приняла мое молчание за сомнение. – Вот видишь! Именно поэтому. Я знала, что меня осудят. Вот и ты осуждаешь! – Бесс вскочила на ноги и стала кидать в сумку свои вещи. – Ладно, ребята, я пошла. – Подожди, не надо так! Кит зыркнул на меня. Он ведь именно этого хотел – чтобы его оставили в покое до следующего шага в судебном разбирательстве, а какой ценой этот покой достанется, его не волновало. Но я не могла отпустить Бесс точно так же, как он не мог бросить на произвол судьбы своего брата. Я стала частью этой истории и хотела понимать, как все было на самом деле. Бесс хватала свои вещи с нашей каминной полки и швыряла их в сумку – ключи, телефон, бумажник, – потом нагнулась завязать шнурки. – Свяжусь с вами, если что-то новое услышу про апелляцию. – Постой. Давай выпьем и обсудим все еще раз. – Да что тут обсуждать! Не представляешь, каково это – сидеть с вами каждый день и все время прикусывать язык. Кровь бросилась мне в лицо. Сейчас она все вывалит. Она знает, что я соврала из-за нее в суде, и расскажет все Киту. Он нахмурился, и я поняла, что не сумела скрыть смятение. Он будто читал мои мысли и понимал, насколько все плохо. Мне стоило бы удивиться, спросить, что это значит, но я могла спровоцировать ее на ответ. – Да идите вы оба! – крикнула Бесс, закинула сумку на плечо и выбежала из комнаты. Хлопнула входная дверь. Мы с Китом смущенно посмотрели друг на друга. Надо было пойти за ней, попросить, чтобы ради меня держала язык за зубами. Кит встал первым и перегнулся через балконные перила. – Куда она пошла? – К остановке через парк. Я сбежала по ступенькам и помчалась к автобусной остановке, по дороге сообразив, что не знаю, куда она собирается: в Кристал-Пэлас или домой в Ноттингемпшир. Я проверила остановки с обеих сторон дороги и дважды обежала весь район, но Бесс не встретила. Когда я вернулась домой, рядом с Китом стояли уже три пустые бутылки. Он достал из холодильника еще одну, открыл и подал мне, затем взял себе следующую. Мак завязал, а Кит теперь пил за двоих, так, что ли? – Это что вообще было? – спросил он. – Видимо, я зацепила ее за живое. Она не все сказала, Кит. – Или все? Инстинкт самосохранения – интересная штука. Люди по-разному реагируют на обиду. Стандартной модели поведения нет. – Не знаю. Надо поговорить с ней попозже, сгладить углы. Кажется, я ее и правда обидела. – Я потерла глаза, в них было сухо от пробежки по пыльным улицам. – Хорошо, что у нас машины нет, а то бы она и на наших шинах отыгралась. Кит не оценил шутку. – Надеюсь, она сдержит слово и не объявится до апелляции. Я положила голову ему на грудь, слышен был каждый удар сердца. – Она слишком к тебе привязалась. Нельзя тянуть ее за собой вечно. Кит отстранился, глубоко вздохнул, выпустил воздух двумя рывками, как на упражнениях по йоге. – Ты нужна мне. Это невыносимо… Мак как будто при смерти лежит. Даже не знаю, о чем с ним разговаривать. Я и сам на грани. Словно тону, Лора… Впервые после смерти Лаклана я видела, как он плачет. Тогда скорбь прорвалась наружу тихим безмолвным плачем; теперь он часто всхлипывал, а по щекам катились крупные тяжелые слезы. Я попыталась обнять его, но он оттолкнул меня. Тогда я положила руку ему на плечо, и Кит не стал ее стряхивать, уронил голову на грудь. Я поглаживала его по спине, пока он не выплакал свое горе. На следующее утро был выходной – суббота. Мы валялись в постели, солнце сквозь жалюзи расцвечивало полосками нашу кожу. В полной уверенности, что сегодня письма от Джейми не будет, я не стала проверять придверный коврик. Не хотелось, чтобы Кит заметил, что я спешу первой спуститься за почтой. Он сам пошел за ней примерно около обеда. Снизу раздался визг настолько девчачий, насколько мужественными были вчерашние слезы. Сперва я решила, что он нашел письмо от Джейми.