– Послушай, Бесс, – сказал я, когда мы снова остались одни. – Оставь в покое Лору, пожалуйста. – Не могу. В ее голосе звучало искреннее сожаление, словно она была над собой не властна. С чувством глубокого сожаления я осознал, что мне придется взять дело в свои руки. Август 2000-го Всего лишь год назад я был уверен, что моя жизнь будет двигаться по накатанной. Я получил блестящее образование, передо мной открывались прекрасные возможности для карьеры, вдобавок ко всему – поверить невозможно – со мной была невероятная девушка, мы любили друг друга и вместе путешествовали. Но после Корнуолла все полетело в тартарары. Перед моим взглядом проносились две ужасные картины, одна хуже другой, подобно заставкам на экране компьютера. Первая – лицо Лоры, когда она узнает обо мне и Бесс. Это стало моим наваждением, моим ночным кошмаром, совсем как ее детские сны, спровоцированные жуткой картинкой из книжки. Вторая – я в квартире один, Лора забрала свои вещи, и я вглядываюсь в беспросветную бездну одинокого будущего. Наверное, я пережил скрытый нервный срыв. Меня покинул здравый смысл. Проверяя работы студентов, я часто ловил себя на том, что не понимаю ни слова. Я заходил в комнату и не помнил, зачем пришел. Долго стоял перед витриной в магазине и возвращался с хлебом вместо пакета молока. Шатался по городу восемь часов подряд, а Лоре говорил, что был на работе. Иногда я провожал ее до метро, а сам возвращался домой и рыдал. Выл днями напролет. Во мне будто шло тектоническое движение – плиты смещались, образуя новые материки. Я отчаянно пытался придумать, как избавиться от Бесс. На ум снова шли фантазии из детства. Обладай я способностью перемещаться во времени, забросил бы ее куда-нибудь подальше, в какое-нибудь параллельное измерение. Я мечтал и о более реальных вариантах. Вот бы ей предложили работу, и она уехала, например, в Новую Зеландию. Может, она найдет новую подружку среди сотрудниц или соседок по комнате? Вдруг – самая нелепая и надуманная из фантазий – Лора ей в конце концов надоест? Я не хотел причинять вред Бесс, она и так достаточно натерпелась. Однако их дружба крепла день ото дня. Возвращаясь домой, я заставал двух единственных женщин, с которыми спал за свою жизнь, уютно устроившимися на диване. Они болтали о каких-то женских глупостях, и мне там места не было. Я разрывался между Маком и ними. Я часто думал о том, чтобы поставить Лоре вопрос ребром, и знал, что у меня не хватит духу. Боялся, что она выберет не меня. Постоянно прокручивал в голове ее слова: ты ведешь себя так, будто нужно выбирать или/или. Она даже не отрицала. Она могла отпустить Бесс только в том случае, если бы та сама захотела уйти. Проблеск надежды зародился во мне, когда Бесс притащила ту фотографию. Несмотря на нарастающую панику, я смотрел на снимок и думал: Лора этого не потерпит. Бесс сама преступила все мыслимые границы, и я не смог бы подстроить лучше. Я уже подготовился к ссоре, опасаясь только одного – Бесс поймет, что потеряла Лору, и откроет правду. Но ссоры не произошло: Лора была очарована фотографией. Я привык держать чувства под контролем и даже согласился с Лорой, что снимок прекрасен. Помню, она убрала волосы в хвост в тот день, и я сжал их так сильно, что она бы закричала от боли, если бы я так схватил ее за руку. В голове Бесс все сместилось, от нее можно было ожидать чего угодно. Поворотным моментом стал тот день, когда она проговорилась о том, как добралась до Лизарда. – Не представляешь, каково это – сидеть с вами каждый день и все время прикусывать язык. Лора побледнела, должно быть, заразившись моим собственным постоянным страхом. После того как Бесс хлопнула дверью, я выбежал на балкон. – Куда она пошла? – спросила Лора. Хотя Бесс направлялась к метро, я соврал, что она поспешила к парку. Я подождал, пока Лора уйдет, затем сунул в карман бумажник и помчался во весь опор. Движение на дорогах было адское, водители не выдерживали даже десяти секунд между сигналами светофора. К тому времени как я попал в метро, Бесс уже добралась до платформы. Ее шарф развевался от потока воздуха, поднятого подошедшим поездом. Я схватил ее за руку, удержав перед распахнувшимися дверями. Она вздрогнула. Я впервые прикоснулся к ней после той ночи в Корнуолле. – Стой. Подожди, прошу тебя. – Я задыхался. Она попыталась вырваться, но вскоре сдалась. Поезд ушел, платформа опустела, мы остались вдвоем. Внизу зияла темная яма с полосками рельсов. Так легко было… – Ты хоть представляешь, каково это – лгать Лоре? – воскликнула она. – Впрочем, конечно, представляешь! Я потянул ее к скамейке. Мы сели. Нас обоих трясло. – Если она узнает, все будет только хуже. Мы слишком долго молчали. Это ведь случилось не вчера. Получается, все время, что вы дружите, ты лгала. Ты разобьешь ей сердце, если расскажешь. Мы оба не хотим, чтобы так вышло. – Очень трудно жить в постоянном вранье! Я даже не представляла, как это выматывает. – Бесс, ты хочешь ей все рассказать? Загрохотал новый поезд. Не ответив, Бесс пошла к нему. Обернувшись в дверях, проговорила: – И как ты живешь… Значит, все-таки расскажет?.. В моей голове возникла картинка: красные цифры ведут обратный отсчет, совсем как тогда на суде. Я не мог полагаться на молчание Бесс. Нужно было принимать решение, иначе Лора от меня уйдет. Я пропустил столько поездов, что ко мне подошел охранник, спросил, все ли нормально. Наверное, подумал, что я собираюсь покончить с собой. Что ж, видимо, он не ошибся. В тот вечер я впервые рыдал на глазах у Лоры. Потерял самообладание. Она не сумела скрыть ужас. Нужно что-то делать, иначе сочувствие перейдет в презрение и я навсегда ее потеряю. Озарение пришло, когда Лора уснула. Мой взгляд упал на горевшую свечу. От злости на себя из-за того, что загнал всех нас в ловушку, мне захотелось швырнуть свечу в стену, и тут меня осенило. Всю жизнь мне говорили, что я лишен воображения, но я так ярко представил себе битое стекло… В свое оправдание могу сказать, что я и не думал, будто это решение здравое. Если бы я мог найти другой способ вызволить Лору из тисков дружбы с Бесс… Однако я не нашел. От постоянно зудящего, как неоновая реклама, напряжения мой разум поплыл. Лора спала. Я спустился вниз и разбил свечу перед дверью, затем просунул осколки в щель почтового ящика. Лора определенно свяжет воедино рассказы Бесс об изрезанных шинах и это стекло, а если нет, я ей намекну. Остаток ночи я провел за ноутбуком, хлебая одну чашку кофе за другой. У меня была вся ночь на то, чтобы изменить решение, но я полностью потерял рассудок. Тот вечер, когда я встретил Бесс, казалось, определил всю дальнейшую жизнь. Я заметил, что Лора теперь часто выбегает босиком за почтой. Она могла пораниться. Ее надо защитить. Я подождал до десяти и спустился. На коврике не было почты, только осколки, которые я забросил туда накануне. Я выбрал самый крупный и положил его острием вверх. Потом, закрыв глаза, стиснул кулаки и наступил на него всем весом. Вот и мое наказание. Глава 57 ЛОРА 21 марта 2015-го Я падаю на локти. Острая боль пронзает, словно молния. Не кричу, потому что потеряла дар речи от шока. Перекатываюсь на бок и упираюсь взглядом в пару мужских мокасин из коричневой кожи. Медленно перевожу взгляд наверх. Красные носки, бежевые брюки. Пестрая рубашка с полосатыми манжетами и воротником. Темный абрис головы, заслоняющей лампу в коридоре. Сквозь волосы пробивается свет. Я не могу разобрать лицо, но точно знаю, кто он такой. – Ты все не так поняла, – говорит Джейми. Именно эти слова я услышала от него в Корнуолле. Неужели он помнит? На мгновение мы застыли. Все трое: я, распростертая на полу, нависающий надо мной Джейми и между нами Бесс с разметавшимися волосами. Ощупываю глазами Джейми. Чего он хочет? Он изменился: шея стала толще, появились мешки под глазами. Тюрьма сняла с него прежний лоск, но благодаря одежде, наверняка купленной женой, выглядел он вполне прилично. – Лора, я… – пытается что-то сказать Бесс. Джейми одаривает ее взглядом, от которого она умолкает. Точно таким же взглядом он когда-то давно заставил Антонию пересесть в зале суда. В голове бьется тошнотворная мысль – они все в этом замешаны. Вчерашние бумаги, Антония, разговор в пабе – все это приманки в чудовищной ловушке. Нельзя было открывать ей дверь. Нельзя было возвращаться домой. – Вон из моего дома! Джейми, не оборачиваясь, толкает дверь ногой, и та захлопывается. Он протягивает руку и набрасывает цепочку. – Давай садись. – Джейми протягивает мне руку. Если слышать только голос, кажется, что он говорит приветливо. Не обращая внимания на протянутую ладонь, сажусь. Ощупываю живот. Внутри движение: пинается то один, то другой. Локти саднит, но в остальном все в порядке. По крайней мере, физически. – Встаем и идем в дом! Я хватаюсь за перила, поднимаюсь на колени и тут понимаю, почему Бесс делает, что он велит. Ей в бок упирается нож с длинным лезвием, в блестящей стали отражаются дверные витражи. Джейми по-прежнему протягивает мне руку и тем же ласковым голосом продолжает: – Идем, Лора. Я не причиню тебе вреда. Бесс шепчет мне, хотя Джейми стоит к ней гораздо ближе: – Прости, я не знаю, что происходит, почему его выпустили… – Давайте пройдем куда-нибудь, где нам будет удобнее, – учтиво прерывает Джейми, оглядываясь кругом с оценивающим видом агента по недвижимости. – В твоем положении надо о себе заботиться. Где у вас кухня? Конечно, я невольно метнула взгляд в ту сторону. Он аккуратно подталкивает туда Бесс. – Давайте-ка туда. Да что у вас с лицами? Не переживайте! Нам просто нужно кое-что уладить. Он говорит тем же тоном, что и тогда, – дружелюбно и уверенно. Но если бы он был в состоянии себя контролировать, он бы сюда не пришел. Мне известно, как быстро он меняет личины. Это знание колет, словно нож. Скольжу вдоль стены. Пять ступенек вниз. За спиной прячу телефон, пытаясь ощупью набрать на сенсорной клавиатуре три девятки, однако не могу даже ввести пин-код. Да и все равно Джейми слишком близко. – Благодарю вас, – кивает он, когда все мы оказываемся на кухне. Следом он тянет ладонь, как учитель, который хочет отобрать жвачку. Инстинктивно сжимаю телефон крепче. Он надавливает на нож. Бесс вскрикивает, и я швыряю телефон на кухонный стол. Джейми кладет рядом свой, затем из того же кармана достает телефон Бесс и выстраивает их в линейку на пластиковой столешнице экранами вверх – ряд глянцевых темных прямоугольников. Мой телефон – самый старый и потрепанный по сравнению с модным большим смартфоном Бесс и «Блэкберри» Джейми. Чего он хочет? Изнасиловать нас? Убить? Я знаю свою кухню вдоль и поперек, могу передвигаться здесь с закрытыми глазами. До подставки с ножами мне не дотянуться. Сзади в ящике топорик для разделки мяса, а в горшке с деревянными ложками есть молоток для отбивных. За дверью лежит старая десятикилограммовая гантель, можно было бы треснуть его по голове, если бы я могла наклониться. На кухне полно вещей, которые сгодились бы как оружие, однако у Джейми есть одно большое преимущество – нож с длинным лезвием в руке. На кухонных часах прыгает вперед минутная стрелка. Вот-вот появится Кит. Слабое утешение. Конечно, он сделает все, чтобы защитить меня, но со времен Лизарда я знаю, что прямое противостояние – не его конек. Моя нога сама собой летит вверх в попытке пнуть Джейми в пах. Он в последний момент отпрыгивает, и удар приходится по бедру. От неожиданности Джейми роняет нож. Отлично! Но еще до того как нож падает на плитку, моя голова взрывается болью: Джейми со всей силы бьет меня в левое ухо. Я впечатываюсь в стену. Нож, крутясь, летит по полу, как в замедленной съемке. Комната шатается влево, затем вправо. Когда в глазах перестает двоиться, обнаруживаю, что нож Джейми застрял под холодильником и он вооружился новым, в два раза длиннее предыдущего, который выхватил из подставки. Этот нож я подарила Киту в прошлом году на четырнадцатилетнюю годовщину – стальную свадьбу. Пару недель назад мы носили его на заточку. Им операцию можно делать. – Не смей ее бить! – кричит Бесс. Боль в ухе отдает в зубы и в шею. Голос Бесс звучит искаженно. Порвалась барабанная перепонка? Ощупываю языком зубы, но не чувствую привкуса крови.